Окна в доме тщательно занавешены, но в узкие щелочки кое-где пробивается свет. Слышны приглушенные голоса. «Что они будут со мной делать?» - думает Коля и, вспомнив разъяренное лицо старосты, готовится к самому страшному.

- Дяденька, куда ты меня ведешь? - спросил он.

- Сам увидишь, - проворчал полицай, - иди за мной…

Они поднялись на крыльцо и оказались в темных сенях.

Полицай толкнул дверь, и яркий свет ослепил Колю. Несколько ламп освещали небольшую комнату. В углу за столом сидел тот самый человек, который схватил его, - колченогий староста.

Прищурив левый глаз, он насмешливо смотрел на Колю:

- Иди сюда, щенок! Дай-ка я на тебя погляжу.

Коля вышел на середину комнаты. Полицай остановился в дверях.

- Господин староста, а мне что прикажете делать? - спросил он.

- Иди да пришли дежурного. Пусть возьмет плетку и ждет за дверью. Когда понадобится, позову, - сказал Гордеев и кивнул Коле: - Хочешь, чтобы я его позвал? Ну? Говори…

- Н-нет, - пробормотал Коля.

- Тогда рассказывай, кто тебя на станцию посылал.

- На какую станцию?

Гордеев вскочил:

- Как - на какую станцию! Ты что, притворяться? Да я тебя сейчас!.. Говори! Ну!..

Коля заревел:

- Не ходил я на станцию, дяденька!..

Гордеев подошел к нему и схватил его за шиворот:

- Врешь! Ходил! Тебя солдат опознал! А кто из кустов гранаты бросал? Кто?!

- Не знаю!

- Не знаешь?… - Староста дал ему крепкий подзатыльник. Коля отлетел в угол комнаты. - Вот тебе для начала!

Староста повернулся, приоткрыл дверь в соседнюю комнату и крикнул:

- Харитонов!..

- Здесь, господин староста! - Хрипловатый, старческий голос, который отозвался из-за двери, показался Коле знакомым.

- Плетка с тобой?

- Тут.

- Смочи ее в скипидаре. Сейчас работа будет!..

- Слушаюсь!..

Гордеев обернулся к Коле:

- Слышал, гаденыш? Сейчас ты у меня заговоришь… Все скажешь, голубчик!.. - Он подсел возле Коли на корточки и вдруг ласково улыбнулся: - Ну, ну, ладно!.. Вставай, вставай. Напугал я тебя! Это, брат, нарочно! Всякий тут народ ходит. Вставай, не бойся меня. Ничего я тебе не сделаю. - Он вновь приоткрыл дверь: - Харитонов!..

- Здесь, господин староста!..

- Слетай к моей хозяйке, скажи - курицу приказал прислать да огурчиков… Хлеба не забудь!

- Слушаюсь! - послушно произнес знакомый Коле голос, и в глубине коридора громко хлопнула выходная дверь.

- Ну вот, - сказал староста, и его широкое красное лицо расплылось в улыбке, - теперь нас никто не будет подслушивать. Садись-ка сюда, поговорим!..

Коля встал и настороженно присел на стул.

Староста глядел из-под кустистых бровей, стараясь придать своему взгляду мягкость и участие.

- Да-а, - проговорил он после затянувшегося молчания, - много вас, обездоленных, нынче по дорогам ходит… Война!.. Взрослые дерутся, а детям погибель… И у меня такой, как ты, сынишка. Вовкой его зовут… Так куда ты идешь?…

- В Белгород, - проговорил Коля всхлипнув.

Он не притворялся. Удар Гордеева был крепок, и он сильно стукнулся плечом о стену.

- Так, - протянул Гордеев. - А кто там у тебя?

- Тетка…

- А родители где?…

- Отца убили, мать в Германию угнали…

- Не угнали, - поправил его Гордеев, - а направили на работу… Тебе это понятно?…

Коля всхлипнул и мотнул головой.

- Тебе сколько лет? - спросил Гордеев.

- Тринадцать.

- Фамилия?

- Степанов Костя…

Гордеев взглянул на справку, отобранную у Коли, сверяясь по ней с его ответами.

- Играть бы тебе сейчас в казаки-разбойники, Костя, а видишь, в какую ты историю попал! В скверную историю. И как быть с тобой, прямо не знаю… - Он постучал своими короткими пальцами по краю стола, помычал и вдруг зло прищурился: - А твоего товарища мы тоже поймали!..

- Какого? - Коля поднял голову, и в его груди все сжалось.

- Того, который из кустов гранаты кидал… Того и поймали!..

- Не знаю я его, - сказал Коля.

Гордеев усмехнулся:

- Не знаешь, так узнаешь! Хочешь, я его сюда позову? Он нам во всем уже признался… И все о тебе рассказал… Эх ты, конспиратор!.. - Он вытащил папиросу и закурил. - Рассказывай!.. Ничего тебе не будет… Утром отпущу. Ну, не запирайся…

- Ничего я не знаю, дяденька, - тихо оказал Коля, упорно глядя куда-то под стол.

- Не знаешь! - В голосе Гордеева вновь зазвучала угроза. - Подумай, Костя, подумай…

Коля вздрогнул. Староста назвал его Костей. Значит, он врет, что Витя пойман и во всем признался. Ничего староста не знает, хитрит, хочет заманить его в ловушку.

Он поднял голову и, смотря в напряженное лицо Гордеева, как можно правдивее сказал:

- Вот убей меня гром, если совру! Я шел один!..

Гордеев вскочил и дико закричал:

- Харитонов!..

Тотчас же порог переступил старик с рыжими усами. Коля сразу признал его: это был тот самый, к которому он приходил в лес, чтобы связаться с Геннадием Андреевичем. Старик угрюмо глядел на Колю, словно видел его впервые. Его рука крепко сжимала плетку.

- Ожги его! Дери его, чертова сына, как сидорову козу!.. Тащи в процедурную!..

Харитонов взял Колю за плечо.

- Пойдем, пойдем! - сказал он; на пороге обернулся: - Сколько ему?

- Пятнадцать!..

Харитонов критическим взглядом оглядел Колю и покачал головой:

- Не выдержит, Серафим Тимофеевич. Помрет. Больше восьми никак нельзя… Так по шкале положено!..

- Ладно! Ты мне свои инструкции не тычь! Помрет - туда ему и дорога…

Харитонов вывел Колю во двор и повернул к небольшой баньке, которая темнела в углу забора. Очевидно, в этой баньке у полицаев был устроен застенок.

Около двери Харитонов оглянулся и тихо сказал:

- Вот что, сынок! Бить я тебя не буду, а ты погромче кричи. Погромче!.. Пусть староста слышит…

Вдруг вблизи, за забором, раздались выстрелы. Один, другой!.. Совсем близко - третий…

- Что такое? - Харитонов остановился. - Никак, нападение!.. Ложись, ложись ты! Не то пулей заденет! - и бросился к стене сарая, увлекая за собой Колю.

Внезапно в ворота вбежал человек и метнулся к дому.

- Тревога! - закричал он срывающимся голосом. - Тревога! Партизаны!.. Скорее сюда! Они здесь!..

Полицай, уже взбежавший на крыльцо, обернулся и выстрелил.

Коля дернулся, стараясь вырваться из рук Харитонова, но тот еще крепче прижал его к бревенчатой стене.

- Да лежи ты, дурак! - проговорил он. - Убьют ни за что!.. Сейчас я пойду, а то свои же и прихлопнут!..

Но Коля тут же вырвался из крепко державших его рук и бросился к воротам. Около головы свистнула пуля.

- Коля! - окликнули его из-за дерева.

Коля узнал бы этот голос из тысячи:

- Федя! Феденька!..

- Скорее ложись! - скомандовал Куликов.

Кто-то бежал вслед за ними. Коля оглянулся - это был Харитонов, он медленно шел в своих тяжелых сапогах, хрипло дыша. Куликов вскинул винтовку.

- Не стреляй! - крикнул Харитонов. - Я свой!.. Веди к начальнику!

Из глубины двора кто-то выстрелил.

- Полицаи в этом доме? - спросил Куликов.

- Здесь! - ответил Харитонов.

- И староста?

- Гордеев?… Тоже тут.

Со всех сторон стреляли. Куликов бросился вперед, к партизанам, которые все теснее окружали дом. Издалека послышался его зычный крик: «Сдавайтесь!» Опять прогремели выстрелы. Затем тяжко ухнула разорвавшаяся граната, и снова забили короткие автоматные очереди. Кто-то истошно закричал. Потом все смолкло.

Коля и Харитонов пошли по дороге, туда, где мерещилось какое-то расплывчатое пятно. По мере того как они приближались, пятно все увеличивалось.

Подойдя ближе, они увидели подводу, груженную кладью, лошадей и рядом с ними Егорова.

- Егоров! - окликнул Коля.

Старый артиллерист обернулся:

- Кто это?

- Я, Коля!..

- Ух ты! - воскликнул Егоров. - Жив?…

- Жив!

- Витьку благодари, это он нас разыскал!.. - И, набрав в легкие воздуха, Егоров крикнул: - Ви-и-тя!