Колесник и Геннадий Андреевич по очереди рассматривали составы в бинокль. Да, в странной аккуратности, даже нарядности платформ что-то таилось.

- Зачем им столько сена? - удивленно спросил Колесник. - Его хватит кавалерийскому корпусу на целый год.

- Здесь несомненно кроется какая-то цель, - заметил Геннадий Андреевич.

- Взять бы да и зажечь это сено, вот здорово бы горело! - простодушно сказал Куликов. - Антон Мироныч, давайте подожжем!..

- Ты сначала к нему подойди! - сердито оборвал партизана Колесник.

Действительно, если бы эшелон с сеном вспыхнул, вряд ли можно было бы спасти и соседние эшелоны, груженные минами и снарядами. Для этого хватило бы одной зажженной спички! Но как ее поднести?…

Все напряженно думали. Станция хорошо укреплена - это видно даже при самом беглом осмотре. Ее окружают по крайней мере восемь поставленных в шахматном порядке дотов. Вдоль вагонов ходят часовые, и несомненно много солдат прячется в блиндажах.

К станции ведет единственная дорога. Она круто огибает холм, а затем под прямым углом устремляется к железнодорожному переезду. Дорогу эту могут обстреливать сразу четыре дота, не считая огня из замаскированных пулеметных гнезд.

Взглянув вниз, на подножие холма, Геннадий Андреевич вдруг, пораженный, воскликнул:

- Смотрите!..

Все посмотрели в направлении его протянутой руки. Из-за холма на дорогу вышла тощая белая корова с провалившимися боками. Сначала казалось, что она идет одна. Но затем партизаны увидели двух крестьянских пареньков с хворостинами. Они медленно брели за коровой, о чем-то между собой разговаривая.

- Интересно, - удивился Геннадий Андреевич, - куда они ее гонят?

- Как видно, на станцию, - сказал Колесник.

- На станцию?… А что им там делать?…

Ему никто не ответил. Действительно, зачем двум паренькам гнать свою корову туда, где ее наверняка отберут, а если их самих отпустят живыми, то это будет чудом?

- Они идут довольно уверенно, - заметил Геннадий Андреевич, - словно ничего не боятся…

- Да, это верно, - согласился Колесник. - Надо бы их задержать.

- А что это нам даст? - спросил Куликов.

- Много! - вдруг горячо сказал Геннадий Андреевич. Его внезапно осенила неожиданная и дерзкая идея: - Ведь корову могут гнать и не они!

- М-да, - проговорил Колесник, раздумывая над предложением, которое ему было не совсем еще понятно. - Ну ладно, - вдруг решил он. - Товарищ Куликов, давай этих парнишек сюда!.. Только осторожнее, не пугай их!..

Куликов и еще один партизан опрометью бросились вниз по склону. Между деревьями замелькали их изодранные ватники.

Вот они достигли дороги и быстро нагнали ребят, которые от страха бросили свои хворостины.

- Опять этот Куликов комедию разыгрывает! - сердито пробасил Колесник. - Ему говорят - не пугать, а он, как зверь на ребят бросается!..

Он нагнулся над обрывом, чтобы получше разглядеть крестьянских парнишек, которые торопливо взбирались наверх впереди партизан. Было им лет по тринадцать-четырнадцать. Одетые в лохмотья, они чем-то неуловимо походили друг на друга, - может быть, их равняло общее несчастье, которое уничтожило их детство.

Довольные тем, что они успешно выполнили приказ, молодые партизаны привели мальчиков на полянку.

- Вот они, орлы, Антон Мироныч, - сказал Куликов. - А это их документы!..

- Документы? - удивился Колесник. - Давай-ка их сюда!..

- Как тебя зовут, мальчик? - обратился Геннадий Андреевич к тому, что стоял поближе.

Это был высокий, худощавый паренек с тем сосредоточенно-пытливым выражением светлых глаз, которое выдавало в нем природную сметку.

- Сема, - ответил он и при этом как-то покровительственно взглянул на другого мальчика, поменьше ростом, черноволосого, с темными глазами, на которых еще не высохли слезы.

- А куда же вы шли, Сема? - вступил в разговор Колесник. - Ты не бойся, мы тебе ничего не сделаем…

- Я знаю, что вы нам ничего не сделаете, - ответил Сема, - только корову отберете.

- А почему мы ее отберем?

- Вы партизаны… Вам есть нечего!..

- Вот ты и ошибся, - засмеялся Колесник. - Хочешь, я тебя салом угощу?

Он вынул из одного кармана кусок сала, весь в желтых табачных крошках, из другого - толстый ломоть хлеба, разрезал все это ножом, который протянул ему Куликов, на две равные части и протянул ребятам:

- Ешьте! У партизан добра много!..

Ребята смутились. Первым протянул руку Сема, а за ним и меньший.

- Вы что - братья? - спросил Геннадий Андреевич.

- Нет, они не братья, - Колесник тряхнул двумя бумажками. - Интересное дело получается, товарищи. Посмотрите-ка, что здесь написано!..

Он протянул Стремянному бумажки, изрядно потрепанные. Видно, они уже побывали во многих руках.

Геннадий Андреевич взял документы и несколько раз перечитал каждый. Один из них - накладная, подписанная старостой деревни Стрижевцы. В накладной значилось: «Одна корова, отпущенная на убой для нужд коменданта станции Синельничи»; другой - пропуск с печатью немецкой комендатуры; чьим-то корявым почерком в него были вписаны имена и фамилии обоих пареньков - Семена Бушуева и Василия Ломакина.

Смелый замысел, который возник у Геннадия Андреевича, как только он увидел на дороге корову и обоих маленьких пастухов, теперь приобрел реальные очертания.

Он отозвал Колесника в сторону, за кусты, так, чтобы никто не слышал, и рассказал, как думает осуществить операцию.

- Вот что, - выслушав его, предложил Колесник, - давайте-ка еще раз допросим ребят. Выясним, знают ли они, куда идут, и есть ли у них знакомые на станции.

Они вернулись на полянку, сдерживая охватившее их волнение. Ребята еще расправлялись с салом, а молодые партизаны, посмеиваясь, смотрели вниз, на дорогу.

- Что смеетесь? - спросил Колесник и вдруг заметил, что их всего двое. - А где Куликов?

Партизаны громко засмеялись.

- Он там за коровой гоняется! - сказал один из них. - Она норовит его на рога поддеть!

Колесник рассердился:

- Чем пустосмешничать, пошли бы лучше помогли.

- Он и сам справится!

Колесник подошел к пастушкам, которые смотрели на него без всякой боязни. Только у Семы как-то посерьезнели глаза.

- Если корову берете, дядя, - сказал он, - то дайте расписку, а то наш староста задерет он нас до смерти.

Колесник улыбнулся:

- Расписку вы, ребята, получите. Да не только расписку, мы вашему старосте даже письмо напишем. Как его фамилия?

- Гордеев. А мы его зовем Костыль.

- Почему так?

- Он колченогий. На левую ногу хромает.

- Придет время, мы ему и другую перебьем. А чья это корова?

- Колхозная!

- Куда вы ее ведете, знаете?

- На станцию.

- А зачем?

- Солдат кормить! - вдруг тоненько сказал Вася.

И все рассмеялись, так неожиданно прозвучал его голос.

- А им что, есть нечего? - спросил Колесник.

- Не знаем, - сказал Сема. - Костылю какой-то офицер приказал.

- А часто вы на станцию коров водите?

- В первый раз.

- И вас там никто не знает?

- Нет, - сказал Сема.

- А вы не боитесь - вдруг вас арестуют?

- Костыль сказал, что раз мы идем с коровой, то нас пропустят. Да и пропуск комендант дал…

- Сколько времени вы уже идете?

- Утресь вышли.

- Когда должны вернуться?

- Как немцы отпустят.

Колесник улыбнулся.

- Мудро сказано!.. У вас есть родители?

- У меня - дедушка, - сказал Сема, - а у Васьки - мать.

- Как же они вас отпустили?

- Попробуй не отпусти! У Костыля палка - во! - И Сема помахал сжатым кулачком, показывая, какая у старосты большая палка.

- Доберемся мы еще до него! - зло прищурился Колесник. - Скоро вашему старосте каюк будет.

План Геннадия Андреевича был принят с небольшими поправками. Ребят пока задержали. Колесник написал своему заместителю приказ и вручил его Куликову, который привязал наконец корову к дереву.