- Почему ты не сразу выбежала на другую улицу?!» - спросила ее сидящая сзади девочка в красной кофточке. «Я плохо знала двор!» - ответила Мадлен. И стала рассказывать о том, как ей помогла Люсьена. И вдруг впервые ее увидела не такой, какой привыкла видеть дома, тихой, немного вяловатой, а иной, полной энергии, живой и храброй. Потом Мадлен рассказывала о семье Шантелье. И о старом Иве. И о том, как вместе с Эдмоном ходила по Парижу собирать деньги для бастующих шахтеров… Она увлеклась и вдруг почувствовала, что сбилась и говорит не о Жаке, как ее просили, а обо всем, что ее окружает в Париже. Тут она запнулась и умолкла.
Молчали и ребята. Они слушали девочку, пришедшую к ним из другого мира, о котором они знали только по книгам. Вот она стоит перед ними и рассказывает. И даже представить себе невозможно, чтобы такое могло случиться у них в Одессе. Запросто крадут мальчика!.. И только для того, чтобы помешать коммунисту защищать интересы народа.
- Ну, а что было дальше?.. - первым нарушил молчание Алеша.
И она снова вернулась к Жаку и стала рассказывать, как он сидел одинокий в пустой комнате, не зная, что его ожидает.
- Он плакал? - спросила девочка в красной кофточке.
- Нет! - твердо сказала Мадлен. - Он думал о том, как бы на его месте вел себя его отец, и старался поступать так же.
Жак как-то сказал ей это совсем по другому поводу. Но Мадлен твердо верила в то, что иначе он себя в таких трудных обстоятельствах вести не мог.
- Вот это жизнь! - с завистью сказал Толя. - Люди там борятся, а мы бездельничаем… - и он махнул рукой.
- У кого есть вопросы? - спросил Алеша.
Света, вся порозовев, придвинулась к столу.
- У вас девочки носят косички?
- Некоторые носят! - сказала Мадлен и тряхнула своими длинными волосами.
- А вас в школе за такие прически не ругают?.. - подала голос девочка в красной кофточке и дотронулась до волос Мадлен.
- Нет! - ответила Мадлен и протянула руку к ножу, которым Толя готовился резать торт. - Можно, это сделаю я?..
О, мадам Элен!.. Если бы она только узнала, что ее воспитанница способна на такую бестактность! Хозяйничать в чужом доме, когда тебя об этом не просят!.. Но резать торт для Мадлен всегда было удовольствием. Она гордилась тем, что умеет делать это очень искусно: дольки у нее всегда получаются ровные, красивые, и украшения из крема не портятся.
Взяв в свои руки нож, Мадлен с ловкой стремительностью погрузила нож в крем. А затем стала быстро-быстро резать, поворачивая его по часовой стрелке.
- Здорово! Кто тебя этому научил? - спросил Алеша.
- Мадам Элен!
- Это кто такая?..
- Учительница!.. Она учит нас готовить. А разве вас в школе этому не учат?!.
- Нет! - ответила Света. - И вы сами готовите обед?
- Конечно.
- А откуда берете продукты?..
- Приносим из дома.
- А потом обед куда деваете? - спросил Толя.
- Съедаем.
- И мясные щи варить умеете? - спросила девочка в красной кофточке.
- Нет, щи мы не проходили, - ответила Мадлен. - Я умею варить луковый суп!..
Полюбовавшись немного на дело своих рук, Мадлен выдвинула торт на середину стола.
- Ну, ребята, смелее! - сказал Алеша и протянул Мадлен кусок торта.
- Теперь у меня есть вопрос, - сказала Мадлен и смутилась, ей показалось, что она выбрала не совсем удачный момент. - Когда я уезжала, одна женщина, ее зовут Мария, дала мне поручение…
- Какое поручение? - ребята сразу загорелись любопытством и перестали шуметь.
- Мария живет со мной в одном доме, она русская. Родилась в Одессе. Немцы вывезли ее в Мюнхен, когда она была еще девочкой. Она работала там на подземном заводе.
- А как она попала в Париж? - спросил Толя.
- Это из-за Шарля! Он спас ее от голодной смерти. А потом она вышла за него замуж. У нее сейчас уже две маленькие девочки, - и Мадлен улыбнулась. - Очень хорошенькие девочки. Мария не помнит отца. Она говорила, что он оставался в Одессе, чтобы бороться с немцами… Был в маки… Как это по-русски…
- Партизан, наверно, - крикнули сразу несколько голосов. И Мадлен в ответ кивнула головой.
- А как его фамилия? - спросил Алеша.
Мадлен достала из кармана записку. Мария, когда ее писала, торопилась и волновалась, и некоторые буквы было трудно разобрать.
- Курбатов, Василий Игнатьевич… - медленно, по слогам прочитала Мадлен.
Из того, что рассказала Мадлен ребятам, не посвященным в события тех давних дней, когда в Одессу пришли враги, трудно было бы что-либо понять. Ведь никого из ребят, собравшихся в этой комнате, тогда еще не было на свете. Но с самого раннего детства они слышали разговоры взрослых о том, как оставшиеся в городе подпольщики боролись против гитлеровцев. И воображение ребят дополняло рассказ Мадлен, он становился для них достоверным и правдивым.
Они представляли себе ту глухую, тревожную ночь, когда, по неведомым им причинам, Василий Курбатов должен был покинуть свой дом. Возможно, он уходил на опасное задание, а может быть, узнал, что его выследило гестапо и надо было спасаться. Никто из них не знал Василия Курбатова и ничего о нем не слышал, но они уже не сомневались в том, что он существует.
Может быть, им удастся не только помочь Марии, но и многое узнать о борьбе подпольщиков против врагов, узнать то, что еще никому не известно!..
Алеша взял из руки Мадлен записку и долго ее рассматривал.
- Она жила на Пушкинской, двадцать семь, - наконец сказал он, - так что адрес известен… А она не говорила, кто еще у нее в Одессе оставался?
- Мать и сестра. Она писала им письма! Но они не ответили.
- А еще что-нибудь помнит Мария? - спросил Алеша.
Мадлен дотронулась рукой до лба.
- Да, да!.. Она что-то мне еще сказала… Кажется, важное…
За столом пронесся вздох.
- Как же это ты так?! - спросил Алеша. - Вспомни, пожалуйста.
- Обязательно вспомню! - виновато прошептала Мадлен. - Я все время помнила… Еще утром помнила…
В это время Толя вдруг бросил взгляд в окно.
- Мадлен! Там как будто за тобой пришли! - сказал он.
Мадлен привстала и увидела в проеме арки Грегуара. Он пристально вглядывался в окна и пальцами правой руки нетерпеливо постукивал по запястью левой, где находились часы.
- Мне пора! - с сожалением сказала Мадлен. - Меня ждет бабушка!
- Ждет бабушка - это для тебя магические слова!.. А завтра она тебя пустит? Мы постараемся до завтра что-нибудь разузнать про Курбатова.
- Если я сегодня приду вовремя - пустит!
- Ну и дисциплина у вас! - усмехнулся Алеша.
Через минуту Мадлен уже бежала к Грегуару.
- Уже без пяти минут восемь! - сказал он. - Пойдем скорее!..
Когда они выходили из ворот, их догнал Толя.
- Мадлен! - сказал он быстро. - Можно вас спросить?.. Как теперь будет с Жаком?.. Его могут опять украсть?..
Мадлен не сразу нашлась, что ответить.
- Наверно, больше не будут красть, ведь забастовка кончилась, - проговорила она. И уже двинулась с места, но Толя снова остановил ее:
- А если опять забастуют? Тогда как?
- Не знаю!.. - растерянно сказала Мадлен. - Очень трудно сказать, что еще придумают ультра!..
- О, ультра! - воскликнул Грегуар. Толя с Мадлен говорили по-русски, и из разговора он понял только одно это слово. - Ультра - фашист!.. Гитлер!.. - Он сжал кулаки и сделал ими несколько движений, показывая, что бьет кого-то кулаками и валит на землю. - Вот так!.. - добавил он, крепко пожал Толе руку, схватил Мадлен за рукав и потащил за собой.
Вскоре они скрылись за углом. И Толя остался один раздумывать над тем, какие еще беды могут грозить незнакомому мальчику Жаку, судьба которого всецело зависит от политической борьбы.
Опоздав всего на две минуты, Грегуар и Мадлен, запыхавшись от быстрого шага, вошли в гостиницу. В холле их ждала мадам Жубер, чем-то крайне расстроенная.
- Спасибо, Грегуар, - сказала она. - Вы оправдали мое доверие!..
- Всегда рад служить, мадам! - галантно ответил Грегуар. - На два дня я уезжаю в Ильичевск!.. Посмотрю на новый порт!.. Жаль, что мы не можем поехать вместе…