— Очевидно, вас удерживали силой, иначе я ваше поведение объяснить не могу, — холодно произнесла она. — Что ж… слово вам, мистер Поттер.
— Да какое слово! — выкрикнул он. — Сириуса сейчас пытают, я чувствую! Волдеморту нужно оружие, то, что спрятано в Отделе тайн, он хочет, чтобы Сириус взял это для него!.. Это правда!
— Это наведенные галлюцинации, — мрачно произнесла Марина Николаевна. — В Отделе тайн нет никакого оружия. Зато там есть два десятка дежурных авроров, и если кто-то попытается проникнуть туда, я ему не позавидую.
— Но это же сам Волдеморт! Он мог…
— И вы собирались вчетвером идти отбивать у него вашего крестного?
— Я сразу сказал, что это дурацкая затея… — пробормотал Уизли.
— И как вы намеревались добраться до Лондона? — вспомнила Марина Николаевна.
— Луна Лавгуд подсказала, что можно позвать фестралов, — подала голос Джинни Уизли. — Они никогда не заблудятся, а летят очень быстро. Гарри и Невилл их видят, мы бы справились…
— Вас-то как занесло в эту компанию, мисс Уизли?
— Я подумала, что без меня они точно пропадут, мадам, — мрачно ответила та.
— Обычно глас разума в этой компании — Грейнджер, — пояснил Снейп, — но на этот раз ее лишили возможности высказаться.
— Я все же была лучшего мнения об умственных способностях учеников, — искренне произнесла Марина Николаевна.
— Но там Сириус! — снова выкрикнул Поттер. Его трясло, как в лихорадке, взгляд блуждал, а шрам на лбу будто воспалился.
— Сириус, скорее всего, благополучно надрался и дрыхнет, — сказал Снейп, — а Кричер, паскуда, соврет — не дорого возьмет. Я могу, конечно, наведаться туда, но я и так сегодня уже вымотался. Это всё потерпит до утра.
— Да, этим авантюристам тоже спать пора, — кивнула Марина Николаевна. — Северус, у вас найдется зелье сна без сновидений? Поттеру оно явно необходимо. А успокоительного Лонгботтому я сама дам.
— Яд был бы надежнее, для обоих, — фыркнул он, поманил к себе Тринки и что-то шепнул в длинное ухо. Домовик почтительно кивнул и испарился, чтобы вскоре вернуться с флаконом. — Спасибо. А еще, Долорес, недурно было бы определить меру наказания…
— По пятьдесят баллов с каждого из нарушителей, — спокойно сказала она. — Итого двести.
Гриффиндорцы замерли в ужасе, но возразить не рискнул никто.
— Но по двадцать баллов тем, кто пытался их остановить. Не более, потому что у них ничего не вышло, — подумав, добавила Марина Николаевна. — Итого минус сто сорок.
— Ну и я от себя сниму по двадцатке с нарушителей, — сказал Снейп. — За врожденный идиотизм, за то, что мне пришлось убить полночи на это разбирательство, ну и за оставление пострадавшего, пусть и по неосторожности, преподавателя в заведомой опасности для жизни и здоровья. И это я еще мягок… Итого минус двести двадцать. Прошлый рекорд, если не ошибаюсь, был минус сто пятьдесят? Молодцы, растете над собой!
— Ну так новая смена появилась, — кивнула Марина Николаевна на Джинни Уизли. — А теперь отправляйтесь спать. Старосты, отведите их в гостиную. Их палочки пока что останутся у меня.
— А мантия… — заикнулся было Поттер.
— Конфискована и вернется к вам только после окончания школы, мистер Поттер, — серьезно сказала она. — Детям нельзя давать в руки такие опасные вещи. Да, и выпейте зелье.
— Я не…
— Прикажете обездвижить вас и напоить силой? Летти…
— Я сам! — выкрикнул Поттер, явно желая избежать очередного насилия над личностью, и одним глотком выпил предложенное.
— Можно мне тоже? — шепотом попросил Лонгботтом, все еще заикаясь от слез и пережитого страха.
— Конечно, — серьезно сказал ему Снейп. — И не приходите ко мне с утра на зельеварение, а то еще кого-нибудь покалечите… Я вам потом отработку назначу.
— С-спасибо, с-сэр… — судорожно выдавил Лонгботтом, едва не расплескав содержимое протянутого стаканчика.
— А теперь вон отсюда, — велела Марина Николаевна, подождала, пока за ними закроется дверь и сказала: — Тринки, Дикси, проводите их в гостиную. Летти, а ты присмотри, чтобы никто не подслушивал…
— Что подслушивать-то? — Снейп поднялся. — Пойду, хоть пару часов вздремну, иначе с утра точно кого-нибудь убью… А вы, будьте любезны, воздержитесь от пробежки!
— Я же обещала, что сдамся Поппи, — невольно улыбнулась Марина Николаевна и вздрогнула: в окно стукнулась большая министерская сова. — Постойте, Северус…
«Долорес! — было написано немного дрожащей рукой Фаджа. — Вы оказались правы: Пожиратели попытались взять Отдел тайн штурмом! Если бы не принятые меры, они добрались бы до Зала пророчеств… Но и того оказалось мало: шестерых удалось взять живыми, двое убиты. Однако Лестрейнджи и еще кое-кто ускользнули. А в целом, если бы не Дамблдор, появившийся, как черт из табакерки, всё могло бы окончиться плачевно… Подробности завтра, допросы идут полным ходом. С благодарностью, ваш Корнелиус Фадж, министр».
— Значит, это все-таки была ловушка для Поттера, — констатировал Снейп, читавший письмо через ее плечо. — Сириус, которого Темный лорд пытает прямо в Министерстве… Зачем, спрашивается?
— Картинка для привлечения внимания, — усмехнулась Марина Николаевна. — Ему нужно узнать пророчество целиком, и он хотел взять его руками Поттера. Ну и своих Пожирателей, конечно. Неужели не проще было самому явиться и стащить потихоньку?
— Да, этот план оказался слишком уж замысловат, — пробормотал он. — Стоп. А вы почему так осведомлены о таких тонкостях?
— А кто сигнальные чары в Зале пророчеств ставил, по-вашему? И, Северус, не прожигайте меня взглядом. Никакого пророчества там нет.
— То есть как — нет?
— Так. Изъято. Где спрятано — мне не известно, я попросила не сообщать мне, — соврала Марина Николаевна. — Так что теперь единственный, кто знает полный текст пророчества, — это Дамблдор. Вот пусть на него сами-знаете-кто и охотится.
— Хитро задумано… — протянул Снейп. — Мне бы такое в голову не пришло.
— Женская логика, — серьезно сказала она и взглянула на часы. — Ох… идемте спать, правда, а то уж рассветет скоро!
— Да. А завтра нас еще ждут разборки с директором.
— Вот именно. И… — Марина Николаевна удержала его за рукав, — спасибо, Северус.
Он отмахнулся и вышел, а она повернулась к Летти.
— Послушай… Я плохо разбираюсь в таких тонкостях, но профессор Снейп сказал, что ты вроде бы хочешь стать моим домовиком?
Летти мелко-мелко закивала и сжала ручки на груди.
— А почему сразу нельзя было сказать?
— Не положено, мадам, — пискнула она. — Летти же не Добби, чтобы ходить по домам и просить меня нанять, Летти приличная! Если Летти нужна… хозяин должен позвать.
— А как? — Марина Николаевна окинула чумазую домовушку взглядом. — Хм… На тебе полотенце с гербом Хогвартса, верно? То есть, когда тебя взяли сюда на работу, то выдали одежду? А разве ее дают не тогда, когда хотят освободить домовика?
— Да, мадам. Считается, если домовик заработал себе на одежду, он может быть свободен…
— Ясно… А если эту одежду кинули тебе в лицо и выставили из дома, это освобождение с унижением пополам?
— Да, мадам. Это значит, домовик работает скверно. Он не может угодить хозяину. Он никчемный, и остальные будут презирать его, как презирают Добби, предавшего хозяина, и Винки, которая не выполнила приказ хозяина и получила одежду, и Летти… — с каждым словом она говорила все тише и тише, пока совсем не умолкла.
— Я совсем запуталась, — честно сказала Марина Николаевна. — Вы свободные, но работаете в Хогвартсе, это понятно. А остальные здешние домовики?
— Они принадлежат школе, мадам, — пояснила Летти. — Поэтому носят школьный герб. А свободные могут одеваться, как хотят. Винки носит ту одежду, которую дал ей хозяин, потому что это всё, что осталось у нее на память о нем. Добби натягивает на себя всё, что ему захочется. А Летти… Летти не может носить вещь хозяина, это перчатка, и она слишком большая… — она опустила уши. — Поэтому Летти взяла школьное полотенце, чтобы не отличаться от других. Чтобы не презирали. И уже почти все забыли, что Летти тоже свободная…
