— Да, я наложила на нее Империо, невербально, — спокойно ответила Марина Николаевна, отменяя действие заклятия, и Браун осела на стул, с недоумением глядя по сторонам. — А теперь встаньте, как подобает, и изложите свои соображения по этому поводу.

— Сильный… сильный волшебник может сделать это исподтишка, — выговорила Грейнджер, встав возле парты. — И, вот как вы, невербально. Никто из окружающих ничего не заметит, пока человек не начнет вести себя странно.

— Именно. Садитесь, — кивнула она. — Именно поэтому очень многим преступникам удалось отвести от себя подозрения. «Был под Империо, ничего не помню»! И, прошу заметить, это заклятие чаще всего используется не для того, чтобы заставить человека броситься с ножом на министра, а совсем в иных целях. Кто приведет пример? Да, мистер Финниган?

— Ну… допустим, человек будет ходить на работу в то же Министерство, как ни в чем не бывало, а потом передавать данные, кому велено, — ответил тот, встав. — Или там… бумагу какую-нибудь подпишет, дарственную, а то и приказ! Или просто придет в нужное время в нужное место, ему в руку сунут чужую палочку или даже его собственную, а на ней непростительные. И готово — обвинят в убийстве или чем похуже, а он вообще без понятия, как там оказался и что случилось! Только поди докажи…

— Браво, мистер Финниган! — кивнула Марина Николаевна. — Сформулировано грубо, но суть передана верно. Садитесь.

Она помолчала, потом продолжила, обратившись к памяти Долорес:

— Верно, после Империо очень сложно выявить, по собственной ли воле действовал человек или подчинялся чужой, даже веритасерум не поможет. Только очень опытный легилимент может отделить навязанную волю от истинной, но таких специалистов можно по пальцам перечесть, и на всех преступников их банально не хватит. Тем более, что это очень тяжелая работа. И стоит она, само собой, недешево, а Министерство весьма прижимисто…

Класс безмолвствовал.

— Но что мы всё о негативе? — спросила Марина Николаевна. — Ну-ка, для разрядки… Предложите мне положительные варианты использования Империо! Мистер Томас?

— Вот, например, кто-нибудь решил сигануть с моста, — со вкусом начал тот, выбравшись из-за парты. — Если его обездвижить, он точно упадет. Левиосой фиг поймаешь: если там футов сто, падать он будет быстро… Тогда можно исподтишка его приложить Империо и велеть, чтоб стоял и не двигался, пока его оттуда не снимут!

— Отлично! — сказала она, запомнив насчет Левиосы. Это должно было пригодиться. — Еще идеи? Мисс Джонс?

— Если человек не хочет или боится идти лечиться, хотя ему очень-очень надо… — светловолосая девушка низко опустила голову. — И его правда могут вылечить, а он не идет к врачу… вот тогда.

— Подходящий вариант, — после паузы произнесла Марина Николаевна. — Еще?

— Террориста убедить, чтоб не взрывал бомбу и отпустил заложников! — с места выкрикнул Финниган.

— Ага, и Авадой добить, чтоб наверняка, — добавил Томас.

— Попрошу без ответов с места и без шуточек, — строго сказала Марина Николаевна. — Итак, вы убедились, что одно-единственное заклинание может быть использовано множеством разных способов. Однако классификация относит его к Темным искусствам, а якобы шуточные заклинания — нет. Например, я обратила внимание, что в школе распространено заклинание «ватных ног». Кто скажет, чем оно опасно? Мистер Лонгботтом?

— Если его применить к тому, кто идет по лестнице, он упадет и может покалечиться, — выговорил круглолицый паренек.

— Или решит, что его парализовало, — добавила с места Джонс.

— Мадам! — подскочил Томас. — А если им запустить в человека на метле… и Ступефаем тоже можно, и Петрификусом, тот запросто с метлы свалится! Шлёп — и в лепешку!

— Мне нравится ход ваших мыслей, — серьезно сказала Марина Николаевна. — Продолжайте. Мисс Грейнджер?

— Мадам, получается, даже шуточное заклинание можно превратить в оружие?

— Разумеется. Сами можете привести пример?

— Д-да… В прошлом году в меня рикошетом угодило заклятие роста зубов, — она приметно покраснела. — Они почти до груди доросли, пока я добралась до больничного крыла. И колдовать так невозможно, если не владеешь невербальной магией, слова не выговариваются.

— Еще немного, и ты б о них споткнулась, — фыркнул Томас.

— И сломала бы, а это очень больно! — вспыхнула Грейнджер.

— Ну вот, вы прекрасно все понимаете, — произнесла Марина Николаевна. — Даже простейшей Левиосой человека можно поднять… и уронить из окна башни.

— Рон, ты же тролля так завалил! — потыкал Финниган Уизли в спину.

— Еще примеры? Мисс Браун?

— Таранталлегра! Если у человека сердце больное или еще что-то, он не выдержит пляски! Да даже если просто слабый, может умереть от переутомления, если заклинание не снимут…

— Отлично. Если кто-то из магглорожденных или полукровок знает оригиналы сказок, то в одной из них злую мачеху заставили танцевать в раскаленных железных башмаках до тех пор, пока она не умерла, — напомнила Марина Николаевна. — Еще? Ступефай уже упоминали, Петрификус из той же области…

— Заклинание щекотки? — робко подал голос Невилл, неуклюже встал и добавил: — Мэм…

— Да, совершенно верно.

— Разве от щекотки можно помереть? — тихо удивился Томас, а индианка подняла руку.

— Да, мисс Патил?

— Если заклинание сильное, то будешь так смеяться, что не сможешь вдохнуть и… и всё! — выпалила она.

— Верно. Скажу вам больше, — произнесла Марина Николаевна, — в средние века существовала пытка щекоткой.

— Да ладно, как такое может быть? — не выдержал Уизли. — Э-э-э… простите, мадам.

— Может, желаете испробовать на себе? — предложила она. — Тогда идите сюда и разувайтесь.

— Ну, я готов, только… — он начал было вставать, но покраснел и сел обратно.

— Забыли поменять носки? — угадала Марина Николаевна. — Ну что ж… еще желающие есть?

— Можно я, мадам? — сорвалась с места Грейнджер. — Я читала об этом!

— Ну, — та посмотрела на часы, — у нас есть еще четверть часа, думаю, успеем. Хотя бы в первом приближении. Разувайтесь и садитесь на мой стол, чтобы всем были видны ваши ступни.

Она живо запечатала дверь, а то так вот директор войдет, а тут… то ли пыточная, то ли тематический клуб! (Подруга пыталась затащить Марину Николаевну в подобное заведение, но та не рискнула, почитав описания и посмотрев видео.)

— Ой! — сказала Грейнджер, когда на ее руках сомкнулись кандалы, а щиколотки оказались намертво заперты в деревянном хомуте. Кажется, идея уже не казалась ей такой привлекательной.

Амбридж любила котят, поэтому Марина Николаевна живо трансфигурировала парочку из подручных предметов и натравила их на розовые пятки Грейнджер. У кошек языки шершавые, то, что надо…

Сперва девушка хихикала и поджимала пальцы. Потом начала смеяться уже истерически и извиваться всем телом, пытаясь высвободить ноги. Потом взмолилась:

— Хватит, мадам, я больше не могу-у-у-у!

Марина Николаевна, сама стараясь не засмеяться, мановением палочки убрала котят и освободила ученицу.

— И как ощущения? — спросила она.

— Сп-перва просто щекотно… — выговорила та, сидя на столе и нервно вздрагивая. — Потом… странно как-то… Вроде смеешься, а судорогой сводит, и чем дальше, тем хуже…

— А теперь представьте, что это длится часами и даже сутками, пусть и с перерывом, — спокойно сказала Марина Николаевна, — пока не сознаетесь в каком-нибудь прегрешении. От подобного нервная проводимость увеличивается, вы начинаете дергаться от любого прикосновения… Вы в порядке, Грейнджер? Видимо, у вас чувствительность высокая, надо было раньше попросить прекратить.

— Но мне же было интересно узнать, сколько я выдержу, мадам! — сказала та, обуваясь и все еще подергиваясь.

— Погодите, я вам успокоительного накапаю на всякий случай, — вздохнула Марина Николаевна, благо запаслась этим добром у мадам Помфри.

Прежде-то носила в сумочке «корвалол» с «валидолом», обычный дамский набор, да только где тут добудешь даже аналоги?