Бару хотела нанести удар первой. Но слова буквально застряли в глотке.

Сказать хотелось так много (хотя, в общем–то, всего одну вещь), но в горле у Бару пересохло.

Тишина продолжалась.

Наконец Тайн Ху посмотрела на Бару.

— Ваше превосходительство, — проговорила она, склонив голову, как будто Бару до сих нор оставалась Честной Рукой, а сама Тайн Ху — ее генералом.

Бару положила саблю на стол, обозначив тем самым четкую границу между ними. Клинок звякнул о бутыль с вином, которую предусмотрительно оставили слуги, и Бару опустилась в кресло напротив.

Как же Бару мечтала просто улыбнуться, ответить на последнее, что ей довелось услышать еще там, в шатре, когда Тайн Ху сонно, блаженно пробормотала: «Привет тебе, имуира. Куйе лам».

В оргии самоистязания, между глотаниями соли, Бару заглянула в словарь и уточнила, что это означает — на всякий случай.

Потом ей особенно сильно захотелось покончить с жизнью.

Но это только превратило бы все в дешевый фарс.

«Как ты могла допустить такое? — спрашивала она себя. — Как ты могла позволить себе слабину, зная, кто ты есть и какую играешь роль? Почему ты не отвернулась, не отказалась от нее? Ты могла бы спастись».

Но она не сделала этого. Не смогла бы ни за что.

Тайн Ху смотрела на Бару пустыми глазами.

— Вы собираетесь убить меня? — спросила она.

Наверное, смерть — лучшее, на что ей оставалось надеяться.

— Нет, — ответила Бару. — Ты умрешь завтра. Завтра тебя утопят в наступающем приливе, и Трон скажет, что тебя осудили луна и звезды. Фалькрест любит равнять свои ряды по подобным законам.

— Понятно, — пробормотала Тайн Ху, кивая, словно подобный исход был единственно верным и правильным. — Послужит ли моя смерть на благо Бару Рыбачке, моей госпоже, которой я присягнула на верность?

Твердой рукой Бару разлила вино, наполнив два бокала. Хотелось умолять, яростно заорать: «Перестань! Отрекись от меня, отвергни, назови обманщицей, прокляни мое имя! Что угодно, только не добивай меня своей спокойной преданностью!»

— Да, она принесет мне немалую выгоду, — произнесла она вслух. — Это — последнее испытание моей верности Трону.

— Тогда позвольте мне предложить тост, — вымолвила Тайн Ху — ни крупицы сарказма во взгляде, ни намека на гнев, который смягчил бы удар. — За вашу непоколебимую верность.

Бару повернулась налево, чтобы Тайн Ху на миг исчезла. И та пропала — из виду, но не из памяти, не с поля Зирохской битвы.

Вот она — скачет на белом коне среди массы гнедых. Вот ее окровавленное лицо появляется в окуляре подзорной трубы. Кулаки в кольчужных перчатках победно подняты, а в них — штандарт поверженного Каттлсона.

Разум счетовода отметил: «Отвернуться: избавляет от женщины, но не от боли».

Может, Тайн Ху успела схватить саблю со стола? Вдруг смерть настигнет Бару со слепой стороны, тогда сама Бару провалится в черную бездну и тоже исчезнет?

Но спустя мгновение ничего не последовало.

Бару опять повернулась к столу, и Тайн Ху возникла перед ней. Ее генерал молча смотрела на нее. Бару подвинула к ней бокал вина.

— Я хочу кое–что объяснить, — сказала она. — Ты должна знать, за что тебя казнят. Я решила, что это — мой долг перед тобой.

Она уже использовала их манеру речи. Талантливый савант. Творение Фалькреста. Предательница собственного детства.

Тайн Ху приняла бокал загрубевшими пальцами, придержав зазвеневшие кандалы.

— Вы ничего не должны мне. Я поклялась умереть за вас. — Она пожала плечами. Вино в ее бокале едва колыхнулось. — И не отступлю от клятвы.

«Я понимаю твою стратегию, Тайн Ху, — подумала Бару. — Вижу твой план битвы. Ты пойдешь на смерть. Ты поклялась в своей верности. Я соизмерю ее со своим предательством и буду мучиться еще больше — отныне и до конца жизни. Твоя уловка прекрасно сработает. Сильнее ранить ты бы не смогла».

— Никакого Императора на Безликом Троне нет, — заявила Бару. — За маской и номинальным правителем скрывается тайный совет, закрытый круг из нескольких человек. Каждый из его членов…

— …хранит секрет, который может уничтожить другого, — продолжила за нее Тайн Ху. — В итоге всех членов Трона крепко повязали страхом. Вам предложили место в этом кругу в обмен на выполнение опасного задания: поднять в Ордвинне фальшивое восстание, чтобы Трон смог разом выполоть все плевелы и убрать ненадежных людей. Вы не сомневались, что Маскарад неизбежно вернется в Ордвинн, и предположили, что обойдетесь малой кровью. Я знаю.

— Откуда? — прошептала Бару. — Откуда?

— Ваш рыжий куратор решил, что ничем не рискует, объяснив все будущему мертвецу. Путь на восток оказался долгим, — равнодушно пояснила Тайн Ху. Вино в ее бокале чуть–чуть колыхнулось, словно в такт ее мыслям. — А мне хотелось понять, что за женщина скрывается под маской. И я всю дорогу беседовала с ним.

Бару зажмурилась.

Разум счетовода работал как часы. Шестеренки крутились.

Вот, значит, как!

Наверняка Тайн Ху чем–то поделилась с Вестником, пока была пленницей на имперском корабле с алыми парусами.

Думай, Бару! Давай же!

— Что он попросил взамен? — рявкнула Бару. — Что ты рассказала ему, ничем не рискуя? Ведь ты практически труп!

Губы Тайн Ху не дрогнули, но ее темные с золотом глаза насмешливо сузились.

— Говори! — Бару наклонилась над столом, нависла над клинком сабли. — Сознайся, какие тайны ты выдала Трону! Или твоя игра в верность не простирается настолько далеко?

Тайн Ху не дрогнула.

— Мне неизвестны секреты Бару Рыбачки. Разве ты когда-нибудь говорила мне правду? — Она негромко рассмеялась. — Ты поступила умно. Ты доверяла лишь себе.

— Нет! — возразила Бару. Собственные слова ужасали ее, отягощенные памятью о преступлениях, которые были гораздо хуже (а может, и прекраснее), чем бунт и измена. — Еще одному человеку.

Тайн Ху опустила взгляд. Неторопливо поставила бокал на стол, как будто изумлялась работе собственных суставов, — и задумчиво кивнула.

— Да. Но я подумала: стоит ли об этом упоминать? Какой ему прок во лжи? Чем она поможет Трону? Ведь, чтобы связать всех между собой, нужна только правда.

Верно. У них была та единственная ночь — и все, что она означала.

— Я не лгала, — прошептала Бару.

— Я размышляла над этим долгими ночами после Зирохской битвы, — тихо произнесла Тайн Ху в ответ. — Думала: неужто ты настолько глупа, что поддалась чувствам, зная о своем задании. Гадала, может ли все то, что ты шептала мне тогда ночью, быть правдой, а не хитростью для отвода глаз? Нет, Бару Рыбачка, ты — не дура. Конечно, и я не дурочка, однако в конце концов оплошала.

Тайн Ху положила ладони на стол. Ее волосы — кое–как остриженные, влажные от морской воды — были запорошены песком. Близость ее вызывала смуту в сердце.

— Так я ему и ответила, — произнесла она.

Значит, Трон получил свой секрет, а Тайн Ху — хоть крохотное, но отмщение. Содомитам — каленое железо, трайбадисткам — нож. Но не сейчас. Пока она хранит верность Трону, ей не угрожает ничего. Но стоит Бару Корморан отклониться, поскользнуться, стать угрозой для остальных — нож.

Тайн Ху оперлась на предплечья, все–таки сохранившие следы былой силы…

Бару тотчас вспомнила замок над водопадом и Тайн Ху, склонившуюся над развернутой картой в поиске брешей в обороне.

— Ударами мы обменялись. Теперь у меня есть для тебя рекомендация. Стратегический совет твоего генерала.

«Посмотри, куда привела тебя собственная стратегия, — с горечью подумала Бару. — Стоит ли мне тебя слушать?»

Однако Тайн Ху не удалось победить только саму себя.

— Продолжай, — сказала Бару.

Широкие плечи Тайн Ху напряглись.

— Ты должна убить меня. Не покориться Трону и укрепить собственную власть.

— Ты что, оглохла? — зарычала Бару. — Или тебе запудрили мозги? Убив тебя, я докажу свою верность, Тайн Ху! При чем здесь непокорность Трону?

— У тебя не выйдет, — объяснила Тайн Ху. — Они все понимают. На это они и надеются.