Красное вино в свете лампы потемнело, как запекшаяся кровь.

— От меня требуется просто отдать приказ, — сказала Бару с лихостью, которой вовсе не чувствовала. — Мне не привыкать отдавать жестокие приказы, княгиня.

— Ты должна наблюдать за казнью — твердо и безмятежно. Но ты не сможешь, — продолжала Тайн Ху, глядя в пустоту, как будто она уже наблюдала за собственной гибелью со стороны. — Увидишь прилив и начнешь умолять их пощадить меня. Они согласятся. Даруют тебе возвышение, а меня будут держать, как собаку на привязи. А ради моего спасения ты сделаешь все что угодно. Я стану их крючком, с которого ты не сорвешься.

Помолчав, Тайн Ху улыбнулась одними уголками губ.

— Лучше бы ты дала мне погибнуть на поле боя, — добавила она. — Ты оказалась щедрым счетоводом.

Бару хотелось возразить Тайн Ху, но она почувствовала во всем этом холод истины и прикусила гyбy.

За время, проведенное в «Неучтенном замке», она часто думала о том, каким будет ее последнее испытание, и не раз представляла себе всяческие кошмары… но сегодняшняя встреча с Тайн Ху опрокинула все вверх дном.

Она сделает все что угодно, только бы спасти ее!

— Но у них есть секрет, который им нужен, — выдавила Бару наконец. — Ты открыла его им. Я уже у них на крючке.

— Они предпочли бы нечто более надежное. Они боятся тебя, Бару Рыбачку. Их страшат твой ум, обаяние и твой дар вести за собой народ. Они дрожат от страха, когда чуют тебя, Бару. Ты завоевала любовь Ордвинна и сможешь заполучить власть среди тех, кто прячется за Троном. Если ты не связана убийственной тайной, досужие сплетни и странное отсутствие любовников не причинят тебе вреда. — Тайн Ху устало сомкнула веки. — Ничего подобного он мне не говорил. Наоборот. Твердил, дескать, он не сомневается, что ты казнишь меня не задумываясь. Но ты научила меня прислушиваться к себе, когда чувствуешь ложь.

Ее близость сводила с ума, как больной зуб. Как хотелось дотянуться до нее через столешницу, через всю кровь и предательство, пролегшие меж ними. Через долгие месяцы, прошедшие с зимовки в лесах на подножном корму.

— Зачем ты так говоришь? — спросила она. — Почему помогаешь мне?

— Потому что ты не лгала, — прошептала Тайн Ху, отвернувшись.

Не сводя с нее взгляда, Бару пыталась справиться с рваной раной в груди.

Мысли не давали покоя. А если Тайн Ху жаждет сохранить свою жизнь и старается заставить Бару снасти ее? Нет, вряд ли она дорожит жизнью — Вультъяг и весь Ордвинн потеряны. Может, она намерена помешать возвышению Бару, убедив ее проявить нелояльность к Трону? Или Тайн Ху сломлена и помогает Трону в новом испытании, как мальчишка наложник?

Бару с непринужденным видом глотнула вина. Истина жгла изнутри, как лед: она явилась поговорить с Тайн Ху в надежде, что позже ей станет легче увидеть ее смерть. Она уповала на ненависть, крики, клятвенные угрозы мести. Верила, что найдет здесь врага, которого завтра предстоит утопить.

«Если я попрошу, она будет спасена, — думала Бару. — А я получу место за Троном. И им будет спокойнее от возможности держать меня в узде. А она со временем простит меня».

Плечи Тайн Ху затряслись.

У Бару ком подступил к горлу. Она не могла смотреть на сломленного и униженного генерала «Армии волка».

Уж лучше смерть.

Но то был не плач. Тайн Ху смеялась — хрипло, приглушенно.

— Надежда Ордвинна! — воскликнула она, словно поднимая на бой незримую стену щитов. — Справедливость — от Честной Руки! — Не сводя с Бару взгляда, она расхохоталась в голос и зазвенела кандалами. — Надежда Ордвинна!

Это было невыносимо. Бару развернула кресло налево, и княгиня Тайн Ху ушла в ничто. Теперь ее хохот достигал слуха Бару лишь эхом.

«Надежда Ордвинна…» — мысленно повторила она.

Игра Тайн Ху стала понятной. Ее война еще не кончилась.

Сабля лежала на столе, в пустоте справа. Интересно, знает ли Тайн Ху об ее увечье? Или продолжает издевательски славить Бару и принимает ответное молчание за силу?

Час прилива наступил перед рассветом. Бару Корморан лично заковала пленницу в цепи. Шепнула на ухо единственное слово по–урунски, глубокое, точно укус мурены.

Затем отошла и сказала — быть может, в насмешку:

— Поздравляю с победой, княгиня Вультъяг.

Глаза Тайн Ху были сухи.

Бару приказала морским пехотинцам отвести Тайн Ху к скалистым утесам, где прибой особенно жесток.

Несмотря на тяжесть цепей, Тайн Ху проделала весь путь самостоятельно. Морпехи пристегнули ее к скале, продев цепи в заржавленные скобы. Волны плескались и мерно шумели у ног княгини.

Бару Корморан, временная правительница «Неучтенного замка», восходящая звезда комитета, правящего Имперской Республикой, смотрела на Тайн Ху со скального выступа. Сзади к ней подошел Вестник. Ветер трепал его рыжие кудри.

— Вероятно, прибой разобьет ее о камни, — произнес он. — Ужасная смерть.

Бару не надела плаща. Холод ей был нипочем. В Вультъяге зимы гораздо суровее.

— Прежде Тайн Ху была сильной. Сможет удержаться за цени — пожалуй, протянет, пока прилив не накроет ее с головой.

Рука Вестника легла ей на плечо.

— Есть и другой вариант. Полагаю, Трои согласится оставить ее в заложницах.

— Хватит с меня испытаний, — отрезала Бару, глядя на линию горизонта и ведя счет птицам.

Она отыскала ястреба, который парил в восходящем потоке воздуха, словно внизу было не море, а лесная поляна.

— Довольно мелких интриг Трона.

Вода прибывала. Тайн Ху, погрузившаяся до пояса, как будто задремала. Цепи ее обвисли.

— Переохлаждение, — шепнул Вестник — А море здесь очень холодное, госпожа. Если расковать ее сейчас, быть может, еще не поздно…

— Я не намерена щадить ее, — ответила Бару Корморан.

— Разве вы не любили ее? — продолжал шептать ей в ухо посланец Трона. — Она рассказала мне о ночи после победы в Зирохской битве. Она вполне может и повториться.

— Значит, вот что она выдумала! Забавно, — Бару махнула рукой морпехам, стоящим возле. — Привести ее в чувство!

Один из них опасливо приблизился к Тайн Ху и ударил ее в плечо тупым концом копья. Та вскрикнула и выгнулась от боли, широко раскрыв глаза. Цени выскользнули из бледных, дрожащих пальцев.

— «В моих глазах ты стоишь целого легиона, Тайн Ху», — произнес посланец Трона. — Помните? Она рассказала мне, как вы говорили это.

— Я много чего болтала.

Ветер взбивал пену на гребнях волн. Тайн Ху хрипло заорала что–то в лицо прибою — цепи намотаны на кулаки, бицепсы напряглись…

Бару покосилась на Вестника.

— Когда с этим недоразумением будет покончено, я отправлюсь в Фалькрест. Дела! Мы сказали Ордвинну свое слово, продемонстрировали наше всемогущество. Настало время купить их верность. Снизить налоги, пожаловать брачные лицензии, выказать милосердие к их ничтожным сектам. Мы будем к ним добры и проявим истинное великодушие.

Посланец Трона запахнул плащ.

— Какой профессионализм, госпожа Корморан!

— Вы нравы. Я знаю, отчего вы нуждаетесь во мне. Я понимаю этих людей — всю подноготную, до мозга костей. — Она сурово взглянула на Тайн Ху. Я помогу распространить вашу власть дальше.

«Жаль, что ты не видишь меня, Ху, — подумала она. — Твердую. Безмятежную. Надежду Ордвинна, которую им не обуздать. Даже преданная и загнанная в угол, ты прекрасно спланировала сражение. Вот поступок настоящего саванта».

— Какова ирония судьбы! — заявила Бару. — Она могла бы остаться в живых и увидеть свой народ свободным!

Теперь Вестнику приходилось кричать, чтобы ветер не заглушил его речей.

— Зачем вы так? Ее еще не поздно спасти!

«И тогда сможешь использовать ее, чтобы обуздать меня, — мысленно ответила ему Бару. — Мне нужно просто попросить об одолжении. Стоит лишь признать, что она значила для меня, — и мучения закончатся. Зато начнется кое–что другое. Я прибуду в Фалькрест, сяду за ваш стол совета, и ты начнешь ликовать, потому что я заглотила наживку. Я буду у вас на крючке — так же, как и все остальные. Но со мной будет иначе. Я войду в ваш зал совета, и вы содрогнетесь, увидев, кого спустили с цепи».