– Хорошо, – медленно сказал Себастьян. – Я передам ему.
Нелл встала:
– Сейчас тебе лучше уйти, Себастьян. Я… я больше не выдержу. Это так страшно! Всего два дня назад я была спокойна и счастлива…
– Нелл, дорогая, неужели ты не рада, что Вернон жив?
– Конечно рада. Это чудесно. Только тебе трудно понять… Прости, что я тебя выгоняю, Себастьян, но мне нужно побыть одной.
Себастьян вышел. Всю обратную дорогу в Лондон он напряженно думал.
2
Оставшись одна, Нелл вернулась в спальню, легла на кровать и завернулась в пуховое одеяло.
Значит, это в самом деле был Вернон. Она говорила себе, что этого не может быть, почему же ей все время было не по себе?
Что будет теперь? Что скажет Джордж? Бедняга – он был так добр к ней.
Конечно, бывало, что женщины выходили замуж снова, а потом узнавали, что их первые мужья живы. И тогда они оказывались в жутком положении. Выходит, она никогда не была законной женой – Джорджа.
Нет, это не может быть правдой. Бог не допустит…
Хотя лучше не думать о Боге. Это напоминает о неприятных вещах, которые ей говорила Джейн в тот самый день…
«Я была так счастлива!» – вновь повторила Нелл, охваченная острой жалостью к самой себе.
Поймет ли Вернон? Будет ли он ее винить? Захочет ли, чтобы она вернулась к нему? Или не захочет, зная, что она и Джордж… Что думают мужчины о таких вещах?
Конечно, можно развестись с Верноном и выйти – уже законно – замуж за Джорджа. А скандал? Его не избежать. Как же все сложно!
«Но ведь я люблю Вернона! – с внезапной ясностью осознала Нелл. – Как же я могу помышлять о разводе и браке с Джорджем? Ведь Вернон возвратился ко мне с того света!»
Она беспокойно ворочалась на великолепной кровати в стиле ампир. Джордж купил ее в старинном замке во Франции. Нелл окинула взглядом комнату, где все свидетельствовало о безупречном вкусе и ненавязчивой роскоши.
Она припомнила диван, набитый конским волосом, и салфеточки в меблированных комнатах в Уилтсбери.
Ужасно! Но они были там так счастливы…
А теперь? Нелл смотрела на комнату новыми глазами. Конечно, Эбботс-Пуиссантс принадлежит Джорджу. Или нет, так как Вернон, оказывается, жив? К тому же Вернон по-прежнему беден – значит, они не смогут позволить себе жить здесь. А если учесть, сколько Джордж сделал для Эбботс-Пуиссантс… Мысли путались у нее в голове, обгоняя друг друга.
Нужно написать Джорджу – попросить его вернуться. Объяснить, что это срочно, не сообщая подробностей. Он такой умный и сможет найти выход.
Или лучше не писать ему, пока она не поговорит с Верноном? Будет ли Вернон сердиться на нее?
На глаза Нелл навернулись слезы. «Это несправедливо, – думала она. – Почему такое случилось со мной? Я ведь не сделала ничего плохого. Вернон будет меня корить, но ведь я ничего не знала».
И снова в голове у нее мелькнула та же сожалеющая мысль:
«Я была так счастлива!»
3
Вернон слушал, пытаясь понять, что говорит ему доктор. Он смотрел на высокого худого мужчину, чьи глаза, казалось, проникали в душу и видели даже то, что ты и сам не знал о себе.
К тому же доктор заставлял видеть то, что тебе не хотелось видеть, – извлекать все из самых потаенных глубин.
– Теперь, когда вы вспомнили об этом, расскажите снова, что вы испытали, когда увидели объявление о браке вашей жены.
– Неужели нужно опять об этом говорить? – с ноткой раздражения отозвался Вернон. – Я не хочу думать об этом кошмаре!
А доктор вновь и вновь объяснял, что потеря памяти произошла именно из-за ухода от драматических событий, нежелания о них думать. Нужно посмотреть фактам в лицо – иначе память может вновь исчезнуть.
Они обсуждали случившееся еще много раз.
Когда Вернон почувствовал, что больше этого не вынесет, доктор велел ему лечь на кушетку, коснулся его лба, рук, ног и твердо сказал, что сейчас он отдыхает, а когда проснется, снова станет здоровым и счастливым…
Верноном овладело чувство покоя.
Он закрыл глаза…
4
Через три дня Вернон приехал в Эбботс-Пуиссантс в машине Себастьяна Левина. Дворецкому он назвался мистером Грином. Нелл ждала Вернона в маленькой комнате с белыми панелями, где по утрам, бывало, сидела его мать. Она шагнула ему навстречу, заставив себя изобразить традиционную гостеприимную улыбку. Дворецкий закрыл за ним дверь как раз вовремя, чтобы не дать Нелл вежливо протянуть руку.
Они молча смотрели друг на друга. Потом Вернон сказал:
– Нелл…
Она оказалась в его объятиях, и он покрыл ее поцелуями…
Наконец Вернон отпустил Нелл, и они сели. После первой вспышки эмоций Вернон стал мрачным и сдержанным. В последние несколько дней ему столько пришлось пережить…
Иногда он жалел, что не остался Джорджем Грином. В его личине он чувствовал себя непринужденно и даже весело.
– Давай рассуждать трезво, Нелл, – неуверенно заговорил Вернон. – Не думай, что я тебя виню. Я все понимаю, и все же это чертовски больно…
– Я не имела в виду… – начала она.
– Знаю, – прервал он. – Я не хочу об этом слышать – не хочу даже думать… – Он добавил другим тоном: – Говорят, в этом одна из причин того, что я потерял память.
– Расскажи мне… обо всем, – попросила Нелл.
– Рассказывать особенно не о чем, – бесстрастно заговорил Вернон. – Меня взяли в плен. Не знаю, почему сообщили, будто я погиб, – могу лишь догадываться. Один немец был очень похож на меня – не точная копия, но достаточно сильное сходство. Я паршиво говорю по-немецки, а все же понял, когда они это живо обсуждали. У меня отобрали ранец и жетон. Очевидно, этого парня решили отправить в расположение наших войск под моим именем – нашу часть сменили колониальные подразделения, и немцы это знали. Наверно, тот парень должен был поболтаться в нашем тылу день или два и собрать нужную информацию. Это только предположение, хотя оно объясняет, почему я не попал в список пленных и был отправлен в лагерь, где находились только французы и бельгийцы. Думаю, того немца убили во время перехода через линию фронта и наши похоронили его как соотечественника. А ты получила похоронку. В Германии мне пришлось нелегко – мало того, что я был ранен, так еще чуть не умер от лихорадки. В конце концов мне удалось бежать, но это длинная история – сейчас я не буду в нее вдаваться. Это был сущий ад – иногда я был вынужден днями обходиться без пищи и воды. Каким-то чудом я добрался в Голландию. Я был истощен до предела, но думал только о тебе. А потом я увидел в газете сообщение о твоем браке. Это меня доконало. Я отправился сам не зная куда и повторяя про себя, что это не может быть правдой. Навстречу мне ехал грузовик. Я ухватился за шанс сразу со всем покончить и шагнул прямо на дорогу.
– О, Вернон!.. – Нелл содрогнулась.
– Это и покончило с Верноном Дейром. Когда я пришел в себя, в голове у меня вертелось только одно имя – Джордж. Этот счастливчик Джордж. Джордж Грин.
– Почему Грин?
– Одна из моих детских фантазий. А кроме того, голландская девушка в гостинице попросила меня разыскать ее парня по фамилии Грин, и я записал эту фамилию в книжечке.
– И ты ничего не помнил?
– Ничего.
– Тебе было страшно?
– Ничуть. Я ни о чем не беспокоился – был беззаботен и счастлив. – Вернон посмотрел на нее. – Сейчас это не важно, сейчас не важно ничего, кроме тебя.
Нелл улыбнулась, но улыбка получилась неуверенной. Однако Вернон этого не заметил.
– Вспоминать все было мучительно, – продолжал он. – Ведь я от многого просто отворачивался. Очевидно, я всю жизнь был ужасным трусом – всегда отворачивался от того, на что не хотел или боялся смотреть.
Внезапно Вернон встал, подошел к Нелл, опустился на пол и положил голову ей на колени.
– Но теперь все в порядке, дорогая. Я знал, что успею вовремя. Ведь я успел, не так ли?
– Конечно.
Почему собственный голос показался ей таким механическим? Вернон действительно успел вовремя. Когда он целовал ее, она сразу вернулась в те счастливые дни в начале войны. К Джорджу она никогда не испытывала таких чувств…
