Лифт звякнул, и Джо открыла глаза. Ее ботинки на низком ходу с мягкой подошвой тихо ступали по отполированному полу. Снаружи день подходил к концу, но в помещении больницы был яркий полдень. Она выдавила немного дезинфицирующего средства на руки и подошла к регистратуре отделения.

– Здравствуйте, могу я увидеть Хонор Левинсон? – спросила она, и медсестра пошла с ней, чтобы показать дорогу.

В отделении было полно пожилых людей, лежащих на койках. Кто-то спал, кто-то смотрел телевизор. К паре человек пришли родственники, которые сидели на пластиковых стульях у кровати. Какой-то мужчина лежал на боку, быстро переписываясь в iPhone. Хонор спала на койке в дальнем конце палаты. Ее голова была перебинтована.

– Господи, – прошептала Джо, – она действительно упала?

– Она спит, благослови ее Господь, – сказала медсестра. – С начала моей смены она ненадолго проснулась, когда я ее осматривала. Сон для нее – лучше лекарство. Из-за повязок все выглядит хуже, чем есть на самом деле: ей наложили всего пару швов на затылке. Я постараюсь найти врача, чтобы вы могли с ним поговорить.

Оставшись одна, Джо поставила стул у кровати Хонор и взглянула на нее. Она никогда прежде не видела свекровь спящей. Хонор, всегда бодрая и держащаяся прямо, казалась высокой и стройной, но под одеялом ее тело выглядело не более чем набором костей. Кожа ее имела бледный, восковой оттенок, щеки под выступающими скулами ввалились. Через приоткрытый рот виднелись пломбы в зубах. В правую руку вкололи капельницу. Ее дыхание было мягким, но слышимым.

Джо не могла поверить, что Хонор назвала ее ближайшей родственницей. Хонор никогда бы не захотела, чтобы именно Джо увидела ее в таком состоянии.

Она выглядела старой. Длинные серебристые волосы были растрепаны. «В стиле Лидии», – подумала Джо и наклонилась, чтобы их поправить, когда голос сзади произнес:

– Здравствуйте, я доктор Мухтар.

Джо резко, чуть ли не с виноватым видом, выпрямилась и пожала руку доктора. Он был очень молодым. Его гладкие щеки выглядели так, будто он еще не начинал бриться. Может, она стареет, если врачи кажутся ей детьми?

– Я невестка Хонор, – объяснила она. – Я приехала, как только услышала, что с ней случилось.

– Да, она упала дома, кажется, со ступенек. У нее сотрясение мозга и разбита голова. Серьезнее всего она травмировала бедро.

– Она сломала бедро?

– Да. И сегодня днем прошла операция, во время которой мы попытались это поправить. К счастью, мы смогли быстро ее прооперировать. У нее начальная стадия остеопороза, что, конечно же, не редкость в ее возрасте, но мы считаем, что падение было действительно серьезным.

– Она, вероятно, была в ужасе, – сказала Джо.

– Что ж, в записи говорится, что миссис Левинсон была…

– Доктор Левинсон. У нее есть докторская степень. А может, и две. Она сердится, если ее называют «миссис».

– Ясно, – вежливо согласился доктор. – Что ж, доктор Левинсон была в сознании, когда поступила к нам. Она сама вызвала скорую, но была в замешательстве.

– Не представляю Хонор в замешательстве.

– У нее были сильные боли, к тому же сотрясение мозга. Мы внимательно следим за ее состоянием. Сломанное бедро в таком возрасте – не шутка. Она живет одна?

– Да.

– Мы подержим ее здесь несколько дней, пока она оправится от операции. И ей необходимо посетить реабилитолога, чтобы составить план по уходу, когда ее выпишут из больницы. Ей нужно будет заниматься физиотерапией, чтобы восстановить максимально возможную мобильность, и понадобится значительная помощь в повседневной жизни.

– Конечно. Мы что-нибудь придумаем.

Джо оглянулась на Хонор. «Бедная Хонор», – подумала она и тут же очень удивилась, что в принципе смогла подумать такое о своей свекрови. Она была уверена, что ее свекровь никогда так о ней не думала.

Дом Хонор представлял собой высокое, узкое кирпичное здание в Стоук-Ньюингтоне, к которому вела каменная лестница, скользкая после небольшого дождя. Ключ от входной двери был вместе с несколькими вещами, которые привезли в больницу с Хонор. Джо вошла и вытерла ноги о коврик, осматриваясь.

Дом выглядел пустым, населенным только тишиной и запахом книг и пыли. Джо включила свет и увидела на полу кровь. След пересекал прихожую от основания лестницы к гостиной. Возле ступенек, рядом с перевернутой корзиной для белья, было пятно побольше.

– Ох, Хонор… – произнесла Джо.

Она переступила через это и спустилась в кухню за тряпкой. Заварник стоял возле чайника; кухонное полотенце валялось на столе рядом с открытой книгой, но это было единственным беспорядком – огромный контраст с тем, в каком состоянии Джо оставила свою кухню. Она нашла бумажные полотенца и чистящий спрей, тряпки под раковиной и средство для чистки ковра и понесла все наверх.

Джо потребовалась пара секунд, прежде чем начать убирать, с опаской стирая кровь. Не станет ли ей плохо от этого? Она не очень хорошо переносила вид биологических жидкостей: рвоты, мочи или крови. Ее до сих пор подташнивало, когда она меняла подгузники Айрис. В конце концов она опустилась на колени и побрызгала чистящей жидкостью на пятна. Искусственный запах лимонов перекрыл любой намек на запах крови, и пятна на половицах довольно легко поддавались. Кровь на бумажных полотенцах смотрелась необычно ярко-красной. Казалось, что Хонор потеряла очень много крови. У Джо скрутило желудок, и она, поднеся руку ко рту, подумала о лимонах. Круглые, желтые, кислые, покрытые ямочками и свежие. Лимоны, растущие на деревьях. Она сглотнула и снова вернулась к работе.

Пол тоже был далеко не чистым. Вместе с кровью отмывалась грязь, возле плинтусов собрались комки пыли. Джо мыла пол, двигаясь в сторону лестницы, и оттолкнула корзину для белья с дороги. Что-то маленькое, белое лежало смятое под ней. Джо подняла это. Трусы. Она посмотрела на лестницу и увидела другие трусы, нижнюю рубашку и еще пару вещей.

Хонор Левинсон никогда бы не выставила белье на публичное обозрение. Вид его почему-то был ужаснее, чем вид крови Хонор.

Джо быстро собрала вещи и положила в предварительно поднятую корзину. Она не знала, чистые они или нет, и не собиралась внимательно их изучать, чтобы понять. Она заберет эти вещи домой, чтобы выстирать.

Ей пришлось снова остановиться и приложить руку ко рту, когда она зашла в гостиную и включила свет. Комната выглядела как сцена из фильма ужасов. На ковре была кровь, и большое темное пятно возле обитого ситцем продавленного дивана. Возле перевернутого столика лежал телефон. Джо подняла столик, вытерла кровь с телефона, проверила сообщения. Новых не было.

Джо набросилась на коврик со спреем для чистки и мокрой тряпкой, и ей удалось оттереть бóльшую часть крови, но на персидском ковре все равно осталось коричневое пятно. Она дважды проверила комнату на наличие пятен крови, внимательно оглядела пол, помня, что не стоит слишком пристально смотреть на фотографии на стене. Удовлетворенная сделанным, она отнесла принадлежности для уборки вниз и выбросила тряпки и бумажные полотенца в мусорное ведро. Руки после уборки болели. Она вымыла их до плеч с жидкостью для посуды и, вздохнув, поставила чайник, чтобы попить чаю. Она ничего не пила после кофе в кафе с детьми в обед.

За многие годы знакомства с Хонор она ни разу не заваривала чай в этой кухне – ей это не было позволено, – так что пришлось осмотреться, чтобы найти чайницу. Она заметила, что в кухне довольно грязно. На столе остались круги от чашек. Возле тостера насыпаны крошки. На дверцах шкафа брызги чая и несколько грязных отпечатков. Белая поверхность плиты покрыта почти невидимым слоем жира.

В ее воспоминаниях кухня Хонор выглядела совсем иначе. Каждый сантиметр дома всегда был идеально чистым – книги протерты от пыли, подсвечники отполированы, зеркала натерты до блеска. Настолько чистым, что Джо всегда до исступления убирала у себя перед визитами Хонор. Стивен считал, что она ведет себя смешно.

– Моей матери все равно, вытираешь ты пыль под холодильником или нет, – говорил он, но Джо была уверена, что это не так. Она знала высокие стандарты Хонор. И знала, что выглядит в ее глазах неполноценной.