- Не знаю, чему ты улыбаешься, - огрызнулся Гарольд. - Я бы хотел, чтобы вы никогда не публиковали свое открытие. Это идеальная пропагандистская машина для моего отца. Он ежедневно произносит речь о том, что гномы стоят за нападениями наковальников, как они убили бедного, невинного Руфуса в качестве предупреждения нам. Меня тошнит от этого.

- Жаль, что у нас не было этой возможности раньше, - тяжело выдохнул Флетчер. - Все бы услышали признание Джеффри.

Сильва встала. Последние несколько минут она сидела молча, но теперь её рот был полуоткрыт, а глаза блестели в тусклом свете огня.

- Есть способ, - выдохнула она. - Он может всё разрешить.

Флетчер уставился на нее, не в силах поверить в услышанное. Что за идея у неё?

- Вам не нужны генералы, - продолжала Сильва, обращая свой взгляд на Гарольда. - Или нобили. Вам нужен народ.

- Что ты имеешь в виду? - спросил Гарольд. - Какой народ?

- Почему, по-вашему, Альфику нужно выступить с этими речами? - спросила Сильва. - Почему он и триумвират отправили Джеффри во фрейм Кресс? Почему они установили эти бомбы? Потому, что они нуждаются в народе Гоминиума на своей стороне. Солдаты, фермеры, кузнецы, шахтеры, заводские рабочие. Они - бюджет войны. Считаете ли вы, что он мог бы разрешить массовую резню гномов без их поддержки? Без этой сфабрикованной лжи?

Гарольд уставился на Сильву, его лицо было невыразительным; единственный признак эмоции - мягкое движение челюсти, когда он стиснул зубы.

- Это правда, - сказал он наконец. - Конечно это правда. Если люди узнают, что гномы невиновны, что их обманули, они никогда не позволят этому продолжаться или преступникам остаться безнаказанными.

Она замолчала, словно удивилась своим словам.

- Что вы ожидаете от меня? - вздохнул он. - Сделать своё объявление, показать записи? Мой отец постоянно присматривает за мной, а завтра вечером на балу я должен официально утвердить благородные дома Серафима и Дидрика. Я никак не смогу незаметно ускользнуть и добраться до клеща.

- Но не мог... - начала Кресс, но Гарольд резко прервал её.

- И даже если бы мне удалось добраться до него, что тогда? Мой отец узнал бы, что я пошёл против него. Это была бы гражданская война, со знатью и генералами по обе стороны. Нет, это не сработает.

- Не ты, - сказал Отелло, поднимая голову с рук. Он повернулся к Флетчеру и медленно кивнул. Это было безумие... но это был их единственный выход.

- И кто тогда? - прорычал Гарольд.

- Мы, - сказал Флетчер.

ФЛЕТЧЕР НЕ МНОГО ПОМНИЛ о поездке в трясущейся карете в Корсилиум, или Арктуре, который вел их вверх по лестнице, о пыльных кроватях таверны "Наковальня". Это было туманное сочетание сна и бодрствования, скрытых перешёптываний и украдких взглядов из-за занавесок кареты.

Он проспал всю ночь, и, казалось, также большую часть дня, свет в окне номера, когда был разбужен запахом готовки, был серым, характерным для зимнего дня. Кровать Отелло была пустой, поэтому он спустился по деревянным ступенькам в поисках источника, споткнувшись о брошенный ботинок, который он скинул ночью перед этим.

Он был ужасно голоден, его желудок сводило, как сжатый кулак, с каждым вдохом аппетитного аромата снизу. Перескочив последние ступени, Флетчер наткнулся на столики, около барной стойки, небрежно сдвинутые вместе и заставленные тарелками с дымящейся едой. Там были жареные яйца с жирными, золотыми желтками и еще шипящие сосиски толщиной в запястье. Хрустящие, толсто нарезанные ломтики картофеля лежали в мисках, подрумяненные до совершенства, увенчанные гарниром из парового шпината, посыпанные жареными зубчиками чеснока и веточками эстрагона. Стеклянные кувшины с мясистым апельсиновым соком вместе с кувшинами кристально чистой воды завершили картину.

Это был праздник, который мог накормить небольшую армию, но только пятеро сидели за столом, уже ополовинив еду. Его товарищи делали больше, чем просто хмыкали в его сторону. Они пожирали пищу, как будто она может исчезнуть в любой момент. Во главе стола был кто-то другой. Фигура, одетая в зелёные одежды, которая была такой же короткой, как у Отелло и Кресс.

- О, посмотрите, кто наверху! - сказал знакомый голом.

Это была Брисс, мать Отелло. Флетчер ухмыльнулся и наклонился, чтобы подарить ей большое объятие, которое она нежно вернула.

- Поторопись и принимайся за еду, - сказала она, показывая на место рядом с остальными. - Отелло показал мне кусочек того вяленого мяса, что вы ели последние несколько дней. Ужасно!

Флетчеру не нужно было повторять дважды, он помедлил только, чтобы схватить нож и вилку, прежде чем наполнить рот. Следующие несколько славных минут были потрачены на жевание и глотание в тишине, пока его подбородок не был заляпан желтком, а живот стал полнее, чем когда-либо в его жизни.

- Твоя мать уже поела, бедняжка, - заговорила Брисс, заполняя пустоту разговором. - Таисса наверху присматривает за ней. Теперь она будет вымыта и уложена в постель. Король сказал, что позаботится о ней лучше всех в Гоминиуме, не беспокойся.

В конце концов, еда каким-то чудесным образом была сведена к нескольким маленьким кусочкам.

Отелло выдал преувеличенный стон и погладил свой выпирающий живот.

- Ты убила нас, - сказал он, качая головой. - Смерть от еды.

- И как теперь ты влезешь в свой костюм? - подтрунивала Брисс, показывая на живот. - Мне придётся подгонять по размеру.

- Костюм? - спросил Флетчер.

Брисс вздохнула из-под зеленой вуали и встала. Только тогда Флетчер заметил сложенную одежду на столике за ней, а также пару вещей, похожих на коробки для обуви.

- Для бала, - вздохнула Кресс во весь голос. - Когда проберёмся туда.

- Ну, не сильно переживай, - сказал Флетчер, даже когда напоминание о миссии наполнило его трепетом.

- Вот увидишь, - проворчал Отелло. - Ты легко влезешь. Во всяком случае, я не понимаю почему ты жалуешься, Кресс. У меня самый плохой наряд.

Кресс разразилась широкой улыбкой, ее угрюмое настроение исчезло от его слов.

- Хорошо, успокойся, - усмехнулся Брисс, махнув рукой призывая к тишине. Она взяла красный сверток ткани и оборок, а затем передала Сильве, которая с опаской посмотрела на нее.

- После того, что сказал мне Отелло, это может быть не по твоему вкусу, поэтому ты должна посмотреть, - застенчиво сказала Брисс. - Я сделала несколько из них раньше, и они очень популярны среди молодых дам дворян. Для вас есть горячая ванна, приготовленная наверху и все необходимое. Примерь его там, а затем Таисса поможет тебе с волосами.

- Я уверена, что мне понравится, - пробормотала Сильва, пытаясь скрыть свои сомнения. Она медленно тащилась по лестнице, держа платье, как будто это была ядовитая змея.

- Правильно, теперь посмотрим, подходит ли оно, - весело сказала Брисс, когда Сильва ушла. Она взяла розовую одежду со стола и встряхнула ее. Это был струящийся балахон, дополненный вышитыми цветами по краю рукавов и нежной вуалью, закрепленной серебряной цепочкой снизу. Это было очень красиво, и Флетчер мог себе представить, какое впечатление произведёт Кресс в традиционной одежде гномов. Но...

- Вуаль, - сказал Флетчер. - Не удивлён, что ты так сердишься, Кресс. Тем не менее это только на одну ночь.

Отелло зашаркал ногами, лицо вспыхнуло тем же цветом, что и балахоны.

- Ну, да, но... это не мое, - Кресс похлопала, покрасневшего гнома. - Отелло, я думаю что розовый цвет очень подходит к твоей коже.

- Ох, чёрт побери, - застонал Отелло.

Флетчер не мог не рассмеяться, когда угрюмый карлик шагнул вперед и позволил матери надеть балахон через голову.

- Только не говори Атилле, - умолял Отелло, когда Кресс заколола и расправила вуаль над его лицом, пряча бездонный клок красной бороды.

- Он должен прийти и увидеть, как будет смотреться в платье, - усмехнулся Флетчер. - В конце концов, он твой близнец.