Затем, как будто получив какой-то сигнал, толпа замолчала. Потому что за пределами драгун, в переливающемся слое тёплого воздуха, шли гномы.

Даже издали Флетчер мог видеть, что их форма и оружие отличались. Блеск металла исходил от круглых шлемов и набалдашников, переброшенных за спину боевых топоров. Они также несли мушкеты, хотя их размеры были несколько короче, чтобы соответствовать росту, и им не хватало закреплённых штыков человеческих солдат. Самым странным из всего, была их мешанина из одежды – только красные куртки, что они носили поверх рубашек, были одинаковыми, остальное было традиционным одеянием гномов из плотной кожи и полотняной одежды.

Наступила тишина, когда марширующие гномы приблизились. Зрители с обеих сторон ничего не делали, кроме как смотрели и время от времени перешептывались. Теперь Флетчер мог видеть пот на бровях гномов и усталость на лицах. Эти люди прошли от одного конца Гоминиума до другого ради короля и страны. Встанут ли они на колени, после этого? Они присоединились до того, как случились нападения наковальников, до того, как ненависть стала обычным делом. Это был ловкий трюк Альфрика, чтобы заставить их встать на колени.

Флетчер смотрел на лица вокруг. Многие были невыразительны, другие - торжественны. Мужчина прищурился. Это был гнев в его глазах… или просто из-за солнца?

Всё же они пришли. Теперь он мог слышать топот ног и звон металла. Отелло, стоявший рядом, глубоко и часто задышал. Тишина была оглушительной. Была ли апатия толпы достаточной для Альфрика, чтобы выступить с речью?

Флетчер поднял глаза - у старого короля в руках был посох с черным панцирем клеща на конце. Покров был снят перед приближением гномов. Целый Гоминиум будет наблюдать через его глаза.

Гномы достигли площади. Тем не менее никакой реакции со стороны наблюдающих толп, кроме мягкого перешептывания, которое Флетчер не мог разобрать. Затем они встали перед платформой, глаза смотрели прямо вперед. Гарольд поднялся.

- Люди Корсилиума, - начал он. Его голос был неестественно громким. Использовалось заклинание усиления. - Мы собрались здесь, чтобы отдать дань уважения мужчинам и женщинам, защищающим нашу империю от диких орд, собирающихся за горизонтом.

Его слова эхом распространились по площади, заглушая шум шелеста брезента и лёгкое завывание ветра.

- В честь их жертвы мы будем петь национальный гимн. Оркестр, с вашего позволения!

По его команде, барабанщики начали медленно, неторопливо отбивать ритм, который сигнализировал о начале вековой песни. Сержанты размахивали своими сигнальными трубами, обычно используемыми для подачи приказов во время битвы. В такт они добавили в мелодию медную фанфару.

Это была такая же древняя мелодия, как и сам Гоминиум, спетая первым правителем, королем Корвином и его людьми, когда они вступили в бой и загнали орков обратно в джунгли. Это было скорее коротким напевом, но каждая девочка и мальчик в Гоминиуме знали его наизусть.

Холодок пробежал по спине Флетчере, когда он смотрел на сцену. Альфрик ухмылялся, злорадство играло на его лице. Это была песня, полная истории, испорченная напоминанием о том, когда гномы потеряли свою родину из-за человеческих захватчиков.

Альфрик не думал, что гномы будут петь. Не думал, что они даже знают слова. Это было частью его плана, и Гарольд был вынужден согласиться с ним.

Но Альфрик ошибся.

Услышьте нас все наши враги, на земле или море,

Наши ребята отправятся в ад,

Чтобы сразиться с тобою.

Гномы пели в глубоком баритоне, их басовые голоса поднимались над разношёрстным пением толпы.

Ты не увидишь, как мы содрогнемся, и не нарушим присягу,

Никто не нарушит наши ряды,

И не увидит падение стягов.

Даже звук тысяч людей, воспевающих, терялся в глубине хора гномов, настолько, что многие из голосов начали исчезать, стыдясь отсутствия пыла.

Приводите солдат, больше чем земля или море,

Наш народ будет драться до последнего вздоха,

Под командованием короля.

Гномы вошли в свои последние строфы, откинули головы, голоса взлетели с нарастающей волной труб и барабанов. Даже грязные солдаты не могли сравниться с богатым тембром их песни.

Гоминиум, Гоминиум, Го-ми-ни-ууууум.

Тишина. Тяжестью повисла в воздухе. Гномы были мрачными, вызывающе смотрели в окружающую толпу. Это был жест, который сказал людям Корсилиума, что никто не может поставить под сомнение их патриотизм.

Затем раздались единичные аплодисменты. Маленький мальчик, сидя на плечах отца в нескольких футах от Флетчера, хлопал и смеялся над представлением. Потом ещё и ещё.

- Браво, - закричала женщина в толпе. Слабые аплодисменты превратились в бурю в сопровождении выкриков зрителей. Вскоре вся площадь стала аплодировать, больше не боясь быть первым, кто отреагирует.

Тогда гномы сделали то, что Флетчер никогда не думал, что сделают. Один за другим, они встали на колено перед толпой. На согнутом колене они прижали кулаки на сердцу, и склонили головы перед окружающими массами. Это была клятва верности... им. Народу.

Флетчер знал, что делать. Он упал на колени, потянув Отелло и Сильву вниз за собой.

- Что ты делаешь? - прошипела Кресс, стоя рядом с ними.

- Просто поверь мне, - сказал Флетчер, молясь, чтобы он оказался прав.

Это была старушка, что присоединилась к ним первой. Она виновато улыбнулась, оперлась о плечо Флетчера, чтобы встать на колени на пыльный мостовой. Затем присоединился человек с румяным лицом, возможно, больше желая присесть, чем проявить уважение к гномам. Последовали и другие, большинство сидело, но многие стояли на коленях, как гномы. Это было похоже на волну - ряд за рядом людей опускался на землю.

Это заняло все тридцать секунд - ни один человек за оцеплением не остался стоять. Внутри стояли солдаты и нервничали, не зная, должны ли они последовать примеру.

Голос Гарольда эхом разнёсся по площади.

- На колени, - гаркнул он.

Люди откликнулись с готовностью, металлическим звоном оружия о землю. Гарольд сделал глубокий вдох.

- Клянетесь ли вы сражаться за короля и страну. Скажите да.

- Да! - каждый мужчина, женщина и ребенок на площади выкрикивали в унисон, в патриотическом пылу, но не так громко, как гномы.

- Клянетесь ли вы защищать эти земли всеми фибрами своего существа и убивать тех, кто угрожает его безопасности?

- Да!

Улыбка Гарольда сияла над толпой, но это было ничто по сравнению со сверкающим черной ненавистью взглядом, исходящим от старого короля Альфрика.

Король Гарольд широко развёл руки.

- Встаньте, солдаты Гоминиума

ЭТОЙ НОЧЬЮ ПРАЗДНОВАЛИ. «Наковальня» снова открылась, доски на окнах срывались и сжигались в камине, а из подвала вынесли покосившиеся столы, которые заставили пивом и едой.

Большинство гостей были рекрутами гномов, ушедшие из своего лагеря за пределами Корсилиума. Трудно сказать, сколько их набилось в здание, Флетчер очутился рядом с низким столом со смуглыми гномами, сопротивляясь искушению попробовать пива, которое они щедро предлагали ему каждые несколько минут.

Они все знали, кто он. Знали, что он и его друзья сделали для гномов. Перед ним стояло больше кружек пива, чем он мог осилить. Утред провел большую часть последних дней в серьёзных беседах с рекрутами. Именно он отвечал за их действия в тот день, хотя никакой гарантии не было.

Песни гномов звучали одновременно в разных концах зала, каждая из которых пыталась заглушить другие в какофонии глубоких голосов. Сильва и Кресс были приняты на противоположном столе, и их высокие голоса выделялись на общем фоне, подбадривая окружавших их мужчин. Странный инструмент, похожий на смесь волынки и трубы, играл мелодию, которая каким-то образом оказалась единственной, под которую никто не пел.

Вся семья Торсейджер была занята за барной стойкой, счастливое воссоединение Отелло и мужской половины семьи быстро было вытеснено необходимостью обслуживать десятки голодных гостей. Традиционная еда гномов вырывалась из маленькой мини-кухни с впечатляющей скоростью и исчезала в глотках так же быстро.