Когда они вошли, щеголеватые лакеи кланялись и расшаркивались, прежде чем привести гостей к своим местам. Флетчер оказался сидящим напротив большого дворянина, чье лицо уже было красным от выпивки. Мужчина сидел между двумя молодыми женщинами, которые безусловно были его гостьями, поскольку они смеялись над каждым его словом. Обе были с высокими причёсками и соответствующими золотыми масками на глазах.

- Конечно, это проклятый позор, - сказал человек, когда Сильва и Серафим сели по обе стороны от Флетчера. - Я имею в виду короля Гарольда, он хороший человек, сердце в нужном месте и всё такое, но на этот раз он зашел слишком далеко зашёл.

- Ты так прав, Берти, дорогой, это слишком, - прошептала одна из женщин, наклонившись ближе, что Флетчер могла разглядеть большое черную мушку на её левой щеке.

- Это слишком, - повторила другая, кивнув. У неё была необычно длинная шея и голова двигалась как у аиста.

- Дайте им дюйм, и они возьмут милю, это то, что я всегда говорю, - продолжал Берти, его щёки тряслись, когда он стучал по столу своим костяшками для акцента. - Гномы должны знать своё место. Теперь посмотрим, что будет. Несколько сотен бандитов, идущих сюда, вооружены до зубов, и все это время их бомбы взрываются то тут, то там.

- Это положительно ужасно, - сказала Красивая Мушка. - Мы не будем в безопасности ночью в наших постелях.

- Теперь, старый король Альфрик, у него есть правильная идея, - пробормотал Берти. Он поднял палец, затем поднял бокал игристого вина и осушил его одним глотком, пролив половину бледной жидкости в свою кружевную белую рубашку.

Затем он наклонился и поманил Флетчера, Серафима и Сильву приблизиться. Неохотно трое наклонились, лишь бы не показаться грубыми и не привлечь внимание.

- У меня есть достоверная информация, что старый король приказал пинкертонцам захватить гномьи мастерские завтра вечером, - прошептал он, посматривая через плечо на случай, если поблизости окажется гномья прислуга. - Безусловно, там изготавливаются бомбы. Мы старые друзья с Альфриком, и, конечно, он доверился мне.

- Вы настолько в курсе, - сказала Длинная Шея, прикрывая рот рукой.

- Конечно, Альфрик всё время приходит ко мне за советом, - продолжал Берти с энтузиазмом. - Он не может принять решение без меня.

- Это очень интересно, - сказал Серафим, пожалев ублажить горластого человека. - Он должен очень доверять вашему мнению.

Флетчер очень сильно сомневался в том, что холодный, расчетливый Альфрик дружил бы с этим пьяным хвастуном. Скорее всего мужчина услышал слухи и просто хвастался перед впечатлительными барышнями.

Но новости были тревожные. Гномье литейное производство располагалось в подвалах их домов, построенное глубоко под землёй и защищённое металлическими дверями. Альфрику будет трудно проникнуть в них, но это будет означать, что пинкертонцы сами вторгнутся в дома гномов. Вдобавок ко всему они будут пытаться проникнуть в самые тайные святыни гномов. Так или иначе, крупные беспорядки ночью обеспечены. Все элементы великого плана Альфрика ведут к провокации восстания.

- Лучшее из всего этого заключается в том, что мы, наконец, увидим, как они делают свои проклятые пушки, - продолжил Берти. - Я сказал ему: "Альфрик, ты должен увидеть пушки". Как только у нас это будет, отпадёт необходимость в этих подлых маленьких засранцах. Мы можем посадить их в клетку и выбросить ключ.

Благородный закинул остатки из бокала в рот, затем причмокнул губами и удовлетворённо вздохнул.

- Ну, это кажется слишком суровым, Берти, - сказала Красивая Мушка, обмахиваясь веером. - Не могли бы мы просто... отправить их куда-нибудь? Может быть посадить на корабль или что-нибудь такое?

- Слишком опасно, - сказал Берти, оглядывая зал, чтобы девушка-служанка пополнила его бокал. - Они начали это, в конце концов. Все взрывы были их рук, а затем один из них убил этого отважного мальчика в этой миссии, прямо перед нашими глазами. Это доказывает, что если смогут, то они вернутся и сотрут нас с лица земли. Нет, Гертруда, либо мы, либо они.

- Но почему?

Флетчеру потребовалось время, чтобы понять, что это он сказал.

- Простите? - сказал Берти, потный лоб над его маской нахмурился.

- Почему она убила Руфуса Кавендиш? - запнулся Флетчер в неуверенность, стоит ли продолжать.

- Кто знает, почему эти существа делают такие вещи?- сказал Берти, отмахнувшись от вопроса, как от назойливой мухи. - Наверно, чтобы послать сообщение всем в Гоминиуме, рассказать нам всем, как выглядит гномий хлеб с маслом, так сказать. Дело в том, что она сделала это.

Морщины дворянина углубились и глаза за маской сузились. Очевидно, что человек не привык к тому, чтобы его допрашивали таким образом.

- Я спрашиваю, кто ты, черт возьми?. Я не узнаю твою форму.

- Мой гость, - спокойно сказал Серафим, успокаивающе похлопал ладонью по бедру Флетчера. - А я - лорд Паша.

Даже под маской, Флетчер увидел бледность Берти. В конце концов, расположение Серафима к гномам не было секретом.

- Я... это..., - кадык ходил ходуном. - Я знаю, что Вы... симпатизируете гномам. Я не хотел обидеть.

- Никто не в обиде, - сказал Серафим, сжимая колено Флетчера, словно предупреждая его не продолжать. Ему не нужно было беспокоиться, Флетчер уже сожалел о своем срыве.

Дальнейшую неловкость разрядил звон колокольчиков, объявив, что еда готова. Вскоре слуги метались между столами, балансируя огромными тарелками, закрытыми блестящими крышками, чтобы держать пищу в тепле. Через несколько минут центр стола был заполнен ароматными блюдами, и ожидающие стюарды синхронно сняли крышки.

Желудок Флетчера сжался от голода при виде этого. Восхитительный запах, который достиг его носа, наполнил рот слюной.

Самым большим блюдом было четверть оленя: его куски обжариваются в течение ночи, чтобы оставить мясо сочным и мягким. Лебедь, фаршированный грибами и устрицы рядом с ним, с хрустящей корочкой, приготовленный в соусе из инжира и шафрана, сверкал под мерцающим светом люстры. Дальше на столе был целый жареный кабан с хрустящим красным яблоком во рту.

Даже с этими огромными блюдами, еще больше мяса было выложено на столах: виверра, заяц в мандариновом желе, оладьи из речной щуки, припущенная осетрина с гарниром из собственной икры и даже гудакен, экстравагантный гибрид курицы фаршированной уткой, фаршированной гусем.

Вокруг мяса было много деликатесов: чесночные грушанки, сливы, тушеные в розовой воде, засахаренные каштаны и тарелки с красными ягодами в сливочном креме. Этого было слишком много, и Флетчер мог видеть только еду на своем столе. Он пытался сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не попробовать ближайшее блюдо. Вместо этого он ослабил нижний сегмент своей маски, чтобы можно было есть.

- Кресс сказала, чтобы придерживался только воды, - прошептал Серафим, когда от него, кланяясь, отошла, одетая в розовое, гномка.

Затем голос ведущего перебил вздохи удивления и звон столовых приборов.

- Лорды, дамы и господа. Позвольте начать банкет!

ФЛЕТЧЕР ДАЖЕ НЕ УСПЕЛ ДОБРАТЬСЯ ДО ЕДЫ, как длинная нога Сильвы скользнула под стулом Серафима, чтобы пнуть его лодыжку. Он подавил стон разочарования и увидел, что она встала и присела в реверансе.

- Я чувствую слабость от запаха всей этой богатой пищи, - сказала Сильва, резко подняв руку ко лбу. - Господин Ротерхэм, будьте ли Вы так любезны сопроводить меня на свежий воздух?

Флетчеру понадобилась секунда, чтобы понять, что она разговаривает с ним, затем с неохотой поднялся и взял её за руку. Этим двум не нужно было заниматься театром - дворяне, окружавшие их, едва одарили их парой взглядов, уже пожирая еду с таким приличием, каким располагали.

Для Флетчера это стало лучиком надежды, потому что не нужно было выяснять, какие столовые приборы использовать, ибо скатерть была украшена множеством ножей, ложек, вилок и других приборов, которые ему были не знакомы. Тем не менее это было лучшее время, чтобы уйти, так как все в зале были увлечены.