- Я должен еще раз поблагодарить вас, - молвил Т'ьяки. - Если бы не вы, кто знает, чем бы это могло обернуться...
- Пустое, - отрезал Хофу. - С Танцором опоздали.
- Ну, кто знает, возможно, все еще наладиться. Может в этот раз повезет, - заключила Протея.
- Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь, - сказал Джийа.
- Да, раз уж вы заговорили о случае...Госпожа Протея, - медленно, с едва уловимой дрожью в голосе произнес Т'ьяки, преклонив колено, - я должен сказать вам, что безмерно люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей супругой.
Небезинтересный поворот сюжета. По боле Протеи (чьи большие синие глаза, казалось, увеличились в несколько сот раз), однако, была удивлена остальная Гилада: на лицах товарищей читалось смущение, смешанное с нескрываемым любопытством.
- Эгей, парень, ты хорошо подумал? Ты вообще соображаешь, кому предложение делаешь? - первым опомнился Хофу. - Возможно, ты не заметил, но девчонка-то - Д'аку. А ты, ко всему прочему, новый Зё Воителя. Как потомство делить будете? Уж мне можешь не рассказывать байки, что это не проблема - я, в конце-концов, знаю, как в нашем Культе отбирают детей. А на стороне этой дамочки - Тройка (сейчас, конечно же, Двойка) весьма своенравных Богов. Хочешь нового скандала?
- В недалеком будущем кто-нибудь другой бы попросил госпожу Протею составить его счастье, и эта проблема все равно бы назрела. И если так, то пусть этим кто-нибудь стану я, ибо мне не страшны ни трудности, ни божественные козни. Ради вас, моя госпожа, я готов преодолеть любое испытание, что будет предопределено для нас злым роком, - уверенно ответил Т'ьяки.
- И все-таки, - не успокаивался Хофу, - я бы на твоем месте еще подумал...
- Быть может, вы закончите спорить, и позволите мне самой сказать?! - перебила Протея. - Т'ьяки, я признательна вам за столь лестное внимание к моей персоне, но вынуждена отказать вам. Мое сердце уже занято.
- Что же, я понимаю, - вздохнул юноша, - но все равно не сдамся. Я дам вам время на размышление, и возможно, вы измените свое мнение. Однако знайте, моя госпожа, я спрошу еще дважды. В первый раз человек отказывается по глупости или из-за случая, второй раз - из вредности или нежелания признать своб ошибку, а в третий - уже осознанно и вдумчиво, выстрадав это решение в силу долгих размышлений.
- Благодарю, но даже спустя годы, мой ответ останется прежним, - сказала Протея, печально взглянув в сторону Сил.
- Поживем - увидим, - весело произнес Т'ьяки и, сделав прощальный жест рукой, вернулся обратно в Здание Совета.
- Странный парень, - заключил Боунз, провожая его взглядом. - Рисковать своим элитным статусом из-за любви...Дурной какой-то.
- Ты бы так не сделал? - заговорила Сил.
- Неа, - категорично ответил Боунз. - Меня на такое не разведешь. Я в этих делах кремень.
И, словно специально подгадывала момент, на сцену вышла парочка давних знакомых, чье появление вызвало настоящий ажиотаж среди Гилады.
У одного из них было четыре лапы, рыжая шерсть по всему телу и длинные белые усы на умилительной мордочке. Он выглядел ухоженным, в меру упитанным и крайне удовлетворенным жизнью, своим существом и всем прочим. Другая казалась изрядно вымотанной, уставшей и словно выбравшейся из собственной могилы. Ее некогда красивые черты лица скрывала тонна грязи, ухоженные красные волосы превратились в какой запутанный клок пыли, а одежда кое-как привыкла некоторые интимные места.
- О, Владыка моего сердца! Как сладок взору моему твой лучезарно-мрачный облик. Признал ли ты меня, свою защитницу? Я изменилась - в угоду твою живу лишь теперь, и все невзгоды твои я себе заберу, только мне прикажи.
- Однако, здравствуйте, - приветствовал Гиладу кот. - Вы нас не ждали, а мы вот взяли и все равно приехали в гости.
- Ради тебя, сладкоречивый соловей, летающий под знойным солнцем...
- Лагвая, помолчи сейчас, будь умницей, - перебил Сфинкс. - Дай взрослым сначала поговорить на серьезные темы, а потом уж в отважного рыцаря будешь играть...
- Отважного рыцаря? - переспросил Костя, все еще с трудом соображая, что происходит.
- Ну да. Что, в большей степени, чистая правда. Знали бы вы, Д'аку, через что нам (в основном, мне) пришлось пройти (из-за капризов некоторых), чтобы оказаться здесь.
А история была такова.
Как только взволованная произошедшим зверством Гилада покинула Маг Мелл, Лагвая вновь спустилась в подземелье города, дабы лучше изучить священные сказания прошлого и выяснить, что же она сделала неправильно, и почему ее возлюбленный прекрасный принц отверг ее. Древние свитки не открыли ей тайных знаний, а лишь еще больше запутали недалекий девичий разум. Не найдя для себя другого объяснения, Лагвая решила, что проблема скрывалась в ней самой. Все просто - Чужестранец отказал ей, потому что она была недостойна его любви; она не доказала свою готовность отречься от прошлой жизни в грехе и пороке и склониться пред добродетелью и чистотой. Опечаленная своей неудачей, Лагвая тем не менее не отступилась. Наоброт, случившееся придало ей даже большую уверенность, а потому она смело направилась к границе Маг Мелла, дабы попытаться разрушить барьер и выбраться в открытый мир, чтобы найти своего драгоценного возлюбленного, что ушел в далекие неведомые земли. Но Стекло оказалось неприступным: не брал его ни крик, ни железо, ни слезы; глухо оно было как к мольбам об освобождении, так и ударам молота. Тогда воззвала Лагвая к Правителю Города Блаженства, ибо только в его силах было помочь своей опечаленной влюбленной дочери.
- Что тревожит тебя, мое грустное дитя? - спросил Танцор, спустившись к зовущей его девушке в своем привычном миру облике светловолосового мальчика с золотой флейтой.
- ВЫПУСТИ МЕНЯ ИЗ МАГ МЕЛЛА!! - попросила Лагвая.
- Зачем? Зачем, поведай мне, я прошу, ибо не понимаю: к чему покидать свой дом? Неужели я мало для тебя делаю? Неужели я дарю недостаточно ласки и внимания? Я наградил тебя всем, я позволил тебе прожить божественную жизнь, лишенную тревог, нужд и опасностей. Зачем ты рвешься прочь, маленькая пташка? Ты не довольна своей драгоценной клеткой? Но знай, глупый ребенок, за Стеклом творится страшное: тот мир не ведает наших законов, им незнакомы столь значимые для нас обеты воздержания. И ты готова бросить свой рай, свою утопию, своего дорогого Отца? Ради чего, ответь же мне? - говорил Танцор мелодично.
- Ждет меня там прекрасный муж, чей лик стал дороже мне всего Маг Мелла. Выпусти меня, Отец, и благослови в добрый путь. Ибо должна доказать ему, что достойна любви его бесконечной.
- Да будет так, непослушный мой ребенок, - согласился Танцор, а после добавил, - но не могу я бросить тебя одну: возьми же с собой поводыря - его мудрость и хитрость выведут тебя на верную дорогу.
У ног Лагваи появился храбрый Страж врат Маг Мелла, главный смотритель Испытаний Тела и Разума, непревзойденный сэр Сфинкс. Кот имел вид очень недовольный (а ведь действительно, кто-то (пускай и сам Бог) посмел потревожить его и заставить работать), разговаривал с Лагваей крайне редко, в основном, подгоняя ее, либо подзадоривая. Почти в тот же миг, как его переместили из катакомб в верхний город и объяснили суть его проводниковой функции, он двинулся в сторону черного входа, дабы поскорее избавиться от назойливой девчонки с нелепыми любовно-геройскими балладами в голове.
Когда они выбрались наружу, лучше не стало. Наоборот, Лагвая, никогда не видавшая ничего кроме однообразных латунных стен Маг Мелла, пришла в неописуемый ужас вкупе с диким восторгом от одного взгляда на бескрайнюю знойную пустыню, в которой ее на каждом шагу поджидала мучительная смерть.
- Эй, слышишь, женщина! Ты бы поостереглась соваться, куда не велят. Так и на скорпиона ядовитого нарвешься, или еще кого похуже, - предупредил Сфинкс, но все без толку. - А вот это трогать не советую. Нет! Не ешь это! Поставь обратно!! Не ходи туда! Стой! СТОЙ, я тебе говорю!!! А ну тебя, ненормальная...
