Положение спас Джийа. В тот самый миг, когда преграда перестала существовать, и бунтарь (вместе с несметным полчищем своих дубликатов) уже сделал первый шаг навстречу завоеванной свободе, как в него (и его собратьев) попал плотный сферообразный сгусток кроваво-темной материи. Мужчина даже не успел ничего сказать или хоть как-то среагировать - скончался на месте.

- Кто-нибудь еще хочет к нему присоединиться? - спокойно проговорил Джийа, окруженный смертоносными зарядами. - Нет? Вот и чудно, тогда давайте вместе подождем Настоятелей и суда Карии.

Люди с нескрываемым ужасом глядели на Джийа, который хладнокровно расправился с бунтовщиком. Воистину, не зря Д'аку держали за пределами города - такую силу следовало прятать подальше.

- Ты не ранен? Помощь не требуется? - подбежав к лежащему Т'ьяки, спросила Протея. - Джийа, скорее иди сюда, у него кровь идет.

- Не стоит, - с трудом сдерживаясь, чтобы не покраснеть, прохрипел Т'ьяки. - Со мной все в порядке. Благодарю за своевременную помощь.

- Ерунда, - ответил Джийа.

- Вот что странно, насколько мне известно: согласно заповедям Культа Целительницы - каждая жизнь священна. Как же вы смогли с такой легкостью лишить кого-то столь ценного дара? - полюбопытствовал Т'ьяки.

- Я - Д'аку, и не обязан подчиняться архаичным канонам...К тому же, благодаря Безликому, я могу в принципе не считаться ни с одним человеческим существом, бродящим по сей бренной земле.

- Это как?

- Все просто. На данный момент оставшихся в моем распоряжении зарядов хватило бы, чтобы единовременно уничтожить все живое на Самагре...трижды.

- Но ты - хороший человек, который храбро несет возложенный на его плечи груз и никогда не сотворит подобное с нашим домом, - вмешалась Протея.

Джийа в ответ лишь презрительно хмыкнул.

Внезапно откуда-то издалека послышался всепронзающий чудовищный крик боли: пол затрясся, стены покрылись изморозью, а воздухе почувствовался отвратительный запах гари и сырости. В эту секунду каждый на Самагре ощутил, что где-то внутри него погибло что-то важное - что-то приносящее радость и духовное тепло.

"Что может быть хуже смерти? Вечный позор"

Эпитафия на могиле неизвестного.

То была феноменальная победа. Для Сварана. Собственными силами ему удалось одержать верх над самым серьезным врагом из всех, что когда-либо ему противостояли; удалось завоевать титул "Божественного Убийцы"; удалось спасти этот прогнивший мир от опаснейшего источника скверны. Больше никто не посмеет сомневаться в его могуществе. Наконец-то Агартха признает его совершенство и склонится в вечном обожании.

Сваран с умиротворением взирал на мертвое тело Танцора, проткнутое со всех сторон черными рапирами. Все же, толково он поступил, когда во время драки с двойником не показал скрытые возможности своего оружия, а лишь демонстративно создавал цветовые иллюзии, которые только и могли, что пронизывать воздух. Кто бы тогда догадался, что за этим скрывалось нечто более опасное; что в действительности, его оружие и вправду умело материализовывать свои визуальные копии - лишь мертвецы, испытавшие на себе их остроту.

И, казалось, уже ничего не способно было взволновать Сварана, как появился он - Пришелец. Только мужчина разделался с одним Д'аку, как откуда ни возьмись возникает другой - с еще более пугающим союзом с Богом Смерти. И в этот миг, впервые за всю свою долгую, переполненную опаснейшими приключениями и невероятно рискованными событиями жизнь, Сваран безумно испугался. Предательский холодок пробежался по телу, все как одна мышцы перестали слушаться, в горле пересохло, в глазах потемнело. Пускай Пришелец стоял к нему спиной; пускай он еще до конца не осознал, куда его переместило и зачем; пускай он ничего еще не предпринимал - Сваран нутром чуял, что сейчас ему несдобровать.

А Костя тем временем прибывал в самом приподнятом расположении духа. Дар новый получил, приемлемую цену уплатил, да еще и избежал всяческих неприятных оказий, которые могли бы с ним произойти, вмешайся он в битву Танцора и того второго чудака с фиолетовыми волосами и козлиной бородкой, из-за которого весь сыр-бор и начался. Уж теперь он справится с любым недругом: пусть только покажется его взору, и Боунз лично устроит ему персональную пыточную.

Совсем рядом от себя Костя заметил распластавшегося в неподвижной позе Мгогоро; парень знал (физически ощущал благодаря проведенной На Ал'ада), что его соратник жив, хоть и находился в плачевном состоянии. Ничего, Боунз отомстит: за него, за разрушенный храм, за всех погибших, - только покажись этот прохвост, и его постигнет заслуженная кара.

Бах!

- ААА!!! - крикнул Боунз, схватившись за левое ухо.

Вернее за его неповрежденную часть, что была сокрыта металлическим корпусом передатчика, позволявшего понимать речь жителей Самагры. Устройство (в отличие от уха) осталось целым и невредимым, однако до Кости все равно доносились некие, едва уловимые помехи (хотя, возможно это происходило из-за поврежденного слухового рецептора), которые не могли не ставить под вопрос должное функционирование аппарата. С чем несомненно требовалось разобраться позже. Однако сперва - месть. Кто посмел выстрелить в него? Какая тварь допустила мысль, что имеет право покушаться на его драгоценную персону? Кто так жаждет поскорее умереть?

Боунз медленно обернулся: его взгляд наткнулся на одного очень напуганного знакомого, в чьих руках дымился белый кольт. Тот стоял в нескольких метрах - удивительно, как это Мистеру Бородачу не удалось попасть со столь близкого расстояния в неподвижную мишень. Неужели все дело в страхе пред Избранным?.. Да.

- А я как раз проголодался, - проговорил Боунз, хищно облизываясь. - Здравствуй, обед.

- Изыди, демон! - крикнул Сваран.

Мужчина спешно сотворил вокруг себя высокий заслон, одновременно перезаряжая барабан и судорожно соображая, что ему делать дальше. Пришелец слишком силен, слишком непредсказуем, слишком удачлив, слишком...Хотя минуточку. Ведь если вспомнить их предыдущую встречу, это Сваран был тем, кто вышел победителем из их боя, это ему удавалось обманывать Д'аку иллюзорным лабиринтом достаточно долгое время, и это он, кто семнадцать лет упорно совершенствовал свои навыки и был готов противостоять в честной схватке любому недругу. Пришелец не сможет его одолеть: в конце-концов, как ты можешь бороться с тем, чего даже не видишь.

А Боунз мог. Не смотря на свистящие в опасной близости от его головы пули и то тут, то там появляющиеся фантомные видения, он знал, что итог будет один - сокрушительный разгром зазнавшегося фигляра и его глупых детских представлений. Оставалось лишь подобрать необходимое орудие: самое болезненное и беспощадное из всех, что можно было вообразить. Но оригинальность идей (к тому же в ситуации, когда тебя стремится пристрелить психопат, только что начинивший всемогущего Бога железом, словно свинью на вертеле) не являлась одной из сильных сторон Константина. Более того, говоря начистоту, по десятибалльной шкале его фантазия едва-едва дотягивала до слабенькой четверки. Как же быть? Как использовать новый дар и не попасть при этом впросак?

- Уши. Ушная боль! Моя боль от простреленного уха! Почувствуй, какого это! - наугад произнес Костя.

И, о вселенское чудо, сработало! Откуда-то слева раздался возглас: призрачный заслон покрылся рябью, а невидимое вражеское тело приобрело красные очертания.

Сваран в панике схватился за неожиданно заболевшее ухо. Как будто бы его собственная пуля бумерангом вернулась ему обратно, в сто крат усиленная гневом Пришельца. На какое-то мгновение мужчина даже потерял контроль над сотворенными видениями, что, заведомо, являлось дурным предзнаменованием.