- Хофу - идите на мой голос, мне нужна ваша помощь. Джийа, сделай несколько шагов на север: на полу найдешь раненного тобой же Боунза, - командовал Сил. - Х'асир, проползи немного вперед - наткнешься на них. Никого не забыл?

Костя почувствовал, как исцеляющая волна теплым потоком пронеслась по телу: хоть с Джийа они и не ладили, но когда дело касалось спасения товарища, лекарь быстро забывал все претензии и недовольства. Через минуту с его ног сбросились оковы боли - Боунз не без энтузиазма поднялся, готовый отомстить унизившему его Сварану.

Бранящейся (не самыми приличными словесными оборотами) гусеницей к ним подобрался Х'асир - Джийа помог и ему. Вместе они стояли в преддверии дальнейших приказов Сил (единственного из Д'аку, кто не растерялся в сложной ситуации). Откуда-то сверху до них доносились звуки клацающих мечей: кажется, Сил с Хофу успешно давали отпор неведомому иллюзионисту.

Неожиданно лабиринт и все его обитатели исчезли - Маг Мелл вновь окрасился уже знакомыми тонами помпезности и дорогих излишек культурного центра. Хотя, по мнению Кости, он стал чуть более контрастным, но он списал это на уставшие глаза и плохую зрительную память. Их взору предстала завораживающая сцена: Сваран пытался отбиться от противников и тем самым неизбежно загонял себя в угол. Ему приходилось уворачиваться сразу от двух стальных вихрей: змееподобного гибкого меча Сил, который размахивал им, словно гимнастка на показательных выступлениях, и четырехрукой машиной всеразрушения, имя которой было Хофу. Стоит отметить, что уклонялся Сваран от мастерских атак соперников с непринужденной грациозностью, которая была присуща той категории людей, которая любое дело могла превратить в танец. Он плавно кружился, точно в смертоносном вальсе, иногда отражая атаки, а иногда пропуская их через очередного двойника, которого создавал за миг до отступления.

Но вот еще несколько пируэтов - и его выступление подошло к концу. Сварана окружили, не оставив пути для спасения.

- Право, вы меня поражаете, Д'аку, - развел руками Сваран. - Вас пятеро, а я один. Полагаете, это справедливый бой?

- Ты нам зубы не заговаривай! - рявкнул Х'асир. - Ты напал на нас первый и чуть всех не угробил. Какого хрена ты здесь вообще оказался?!

- Верно, - поддержал Хофу. - В Маг Мелле нет ни одного мужа, кто заключил бы сделку с Танцором, а никто извне сюда попасть не может. Как же ты смог пройти один?

- А вот тут ты ошибаешься, дубина-солдат. Я был не один.

За этими словами последовала непредвиденная оказия: из тени Хофу резко выскочило андрогинного вида существо (Костя не мог с точностью установить: была ли эта симпатичная девочка или симпатичный мальчик), похожее на золотую античную статую греческого бога. Оно с силой вонзило в голени мечника с десяток игл, парализовавшие его в одно мгновение.

- Инува?! - воскликнул Сил.

- Привет, Сил. Давно не виделись, - произнес юноша (по голосу, вроде, юноша), кинув в старого знакомого сноп игл.

Сил отпрыгнул на несколько метров, не веря в происходящее. Когда-то давно они считались друзьями, почти братьями. Инува был одним из лучших разведчиков Культа Бродяги: Настоятель Бараво возлагал на него большие надежды (если бы с Сил что-либо случилось). Как он мог оказаться здесь - в наистраннейшем месте в наистраннейшее время?

- Твой приятель? - спросил Сваран.

- Не переживай: с этим покончено. Ты - важнее, - отозвался Инува, подскакивая к мужчине.

- Хорошо. Раз ты уже вылез, нам нет смысла затягивать. Буря приближается.

Сваран и его новый приспешник кинулись к центральному выходу. Не сговариваясь, Гилада спешно помчалась за ними (ибо кто знал, что замышляли эти ненормальные).

И случилось непоправимое. На Площади Последнего Броска, в разгар нескончаемого празднества чревоугодия и похоти, в самом сердце Маг Мелла свершилось убийство. И не простого человека, о котором бы и родная семья не вспомнила, вовсе нет. Инува достал из своей тени исхудавшее тело некогда полной девушки в белом облегающем платье, и, занося руку с ритуальным кинжалом Культа Танцора, громко произнес:

- У меня теперь иной Бог, - и перерезал ей глотку.

Это была Рахаль - недавно похищенная служительница Культа Матери из Агартхи, которая в ближайшем будущем должна была сменить прежнюю Настоятельницу на ее посту.

И хлынула кровь.

"Какие только безумства не совершаются людьми!"

Из пьесы "Привратности судьбы"

Инува верил - он поступал правильно. С рождения он всегда беспрекословно доверял своему сердцу: если оно говорило ему оборвать все старые связи и до конца своих дней посвятить жизнь служению Сварану, значит, так оно и должно было произойти. И если Сваран жаждал воздать по заслугам Культу Танцора и всем тем, в ком бился ритм Иллюзии и Шалости - что означало тотальное изничтожение каждого его приверженца (будь то умудренный годами старец, или новорожденное дитя), то Инува в своей вере должен был поддержать друга и сделать все возможное, чтобы воплотить его жестокую, но справедливую месть в реальность.

Они познакомились на задании Инувы, тайно выданном ему Настоятелем Бараво после ухода Сил в Гиладу. Вернее, Сваран и был его заданием. Бродяга посчитал, что Сваран с его уникальным талантом будет весьма пригоден для Культа. Особенно, если вспомнить успех, произведенный Сил - те феноменальные способности, которых были лишены иные люди Самагры, демонстрируемые им, покрывали любые расходы и человеческие траты, на которые пришлось пойти. Цель оправдывала средства, пускай даже тем средством являлись невинные дети. Бараво приказал разыскать неизвестного умельца и силком (если то понадобится) притащить к ним в Культ. И Инува нашел его: тот обитал в неприметной полузаброшенной деревушке, жители которой либо боготворили его, либо бесконечно опасались, либо и то и другое одновременно. Местные, как один, твердили, будто бы сам Танцор спустился к ним из своей духовной обители, и что Инуве ни в коем случае не гоже беспокоить Бога, ибо тогда наводнит он их дома злобными тварями, что невозможно убить. Однако юноша пропускал все предупреждения и смело шагал вперед: с его даром вечного укрытия сложно было чего-то или кого-то бояться.

Сваран сидел на пороге самой большой (и живописно украшенной) землянки и сосредоточенно чистил кольт. Заметив подходящего незнакомого парня (Сваран догадался, что эта золоченая ожившая статуя мужского рода), мужчина тут же, не вставая с места, сотворил перед собой величавого огнедышащего дракона, попутно заряжая барабан.

- Что тебе надо от меня, чужак? Я - одинокий отшельник, преданный Лукавым Богом. Не желаю ввязываться в очередной конфликт, а потому, поди прочь, пока тебе не пришлось об этом жалеть!

Пока он говорил, Инува не без горечи осознал, что пропал: с концами и навсегда. С каждым произнесенным словом, сердце его билось все чаще и громче, а глаза на какое-то время вновь смогли различать цвета. Последним человеком, кто вызывал у него схожее волнение, был Сил, но он покинул Культ, а это новое было в миллион раз сильнее той жалкой пародии, которой теперь казалось его давняя привязанность к бывшему напарнику.

- Господин, - кидаясь на колени, молвил Инува, - я не знаю, кто вы и какое горе вас постигло, но знайте: с этой минуты я клянусь сделать все возможное и даже боле, лишь бы вы были счастливы. Я ваш всецело.

В начале, Сваран лишь посмеялся над глупым мальчишкой и в шутку предложил ему доказать свою преданность не словами, а делом: мол, укради для меня ритуальный кинжал Настоятеля Хазо из Культа Танцора, а уж потом клянись всеми Богами, что посвятишь себя воздаянию его счастья. Но чего Сваран действительно не ожидал - что юнец все-таки добудет клинок: Инува преподнес его почти на следующий же день, слезно моля позволить ему остаться рядом с "Новым Господином". Еще очень долго Сваран с подозрением относился ко всему готовому для него золотому мальчику, но вскоре сдался, признав его крайне практичный дар и страстное рвение угождать. Он поделился с Инувой своей трагичной историей и навязчивой идеей отомстить, на что последний восторженно предложил свою помощь.