— Мария Васильевна, спасибо вам огромное за сочувствие, но от одной мысли о еде всё внутри переворачивается.

— У меня есть таблетка аспирина шипучего и банка огурцов. Если хотите, я вам ещё кофейку заварю.

— Боже, Мария Васильевна, дорогая моя тёща, золотой вы мой человек. Цены вам нет, — пробормотал Александр и закрыл за собой дверь в ванную.

Придя через полчаса на кухню, он принял аспирин, потом содрогаясь от отвращения, опрокинул в рот стакан мутного огуречного рассола и запил его чашкой свежезаваренного кофе, при этом стараясь не обращать внимания на весёлое хмыканье тестя.

— Мария Васильевна, а где Галя?

— О, как, — с издёвкой буркнул тесть и весело захохотал, — глянь, мать, каков петух неощипанный. Полдня топчется, а только сейчас о жене вспомнил. Небось, забыл в каком ящике носки лежат, да, зятёк?

— Григорий Иванович, идите вы лесом, со своими шуточками. Я на работу опаздываю, а вы тут сидите и ёрничаете.

— Опаздываешь? Ну, так топай, индюк косолапый, что стоишь глаза выпучив? Или с перепоя забыл, где спальня?

— Григорий Иванович, вы сегодня, что не с той ноги встали?

— Я-то с той. В отличие от некоторых по кабакам не шляюсь, и деньги на ветер не просаживаю.

— А в чём собственно вы меня упрекаете? Я достаточно зарабатываю и, смею заметить, пью на свои, у вас не занимаю.

— Ты бы, зятёк, лучше вместо того, чтобы по пивнушкам с дружками бегать, жене больше внимания уделял. Погулял бы с ней вечерком. Вы ж молодые. Что она у тебя будто монахиня: дом — работа, работа — дом. Глядя на вас, даже меня тоска берёт.

— Я, между прочим, работаю, как вол и устаю на работе, как собака. Мне после работы покой нужен.

— Покой, дорогой зятёк, у тебя будет на кладбище. А пока ты жив… Короче, можешь обижаться, можешь, нет, но над дочкой измываться я тебе не позволю.

— Это, что ещё за предъява?

— Саша, разуй глаза, она же рядом с тобой улыбаться разучилась. Совсем затосковала баба и любая затосковала бы. Ты если не на работе, и не с дружками, то на диване день-деньской дрыхнешь. Галя красивая, умная женщина. Нам с матерью за неё никогда стыдно не было, а ты с ней, как с манекеном: накинул красивую тряпку, в угол задвинул и забыл. Не любишь — уйди. Она сначала поплачет, потом успокоится и, может, кого другого встретит, счастье своё, наконец-то, найдёт.

— У вас, Григорий Иванович, белая горячка. Вам срочно выпить надо, чтоб поправиться.

— Дурак, белая горячка бывает от слишком большого количества водки.

— А у вас она, от недостатка. Я о Гале забочусь лучше, чем некоторые. Она тоже могла бы, вместо того, чтобы из себя тургеневскую девушку корчить, быть повнимательнее к мужу, — обиженно проворчал Александр. — Вот где она шляется в такую рань? Она же говорила, что в отпуске.

— Галю на работу вызвали, и вам давно пора — тихо заметила Мария Ивановна.

Александр развернулся и буквально вылетел из кухни, проклиная про себя тестя и тёщу.

— Видишь, мать, какой гусь. Бедная наша Галка, чего она этого надутого идиота терпит?

— Не вмешивайся, отец, они сами разберутся.

Глава 11

Всякое неприятное событие неожиданно, даже если к нему готовились.

Э. Севрус

Глава 11

Придя вечером домой, Александр понял, что он в квартире стал персоной нон грата. Тесть, при его появлении, демонстративно ушёл в свою комнату, тёща не стала, как обычно, хлопотать вокруг, заботливо спрашивая, как прошёл день, не устал ли, а тихо бросив «ужин на плите», удалилась следом за тестем.

Галя сидела в кресле и читала какую-то книгу. Она даже не подняла головы, когда он вошёл. Сначала мужчина разозлился, но немного подумав, решил, что надо попытаться наладить отношения с женой, тогда, глядишь, и её родственники быстрее оттают. Он не любил домашних конфликтов, они мешали ему хорошенько расслабиться и отдохнуть.

Александр открыл шкаф и стал неторопливо переодеваться. Время от времени он бросал на жену задумчивый взгляд. Сегодня она была какой-то слишком бледной и тихой. «Может, трахнуть её для разнообразия», — подумал он, — «Тесть всё-таки в чём-то прав, совсем я на неё перестал обращать внимание. Это когда ж мы последний раз занимались сексом? До Нового года, точно. Не удивительно, что жёнушка совсем захандрила. Ладно, так уж и быть, придётся сегодня расстараться», — бросив тоскливый взгляд на любимый диванчик, решил он про себя.

— Галя, слушай, мне такой странный сон приснился, — начал он миролюбиво, — будто ты мне сказала, что подала на развод, представляешь? Я проснулся, а тебя рядом нет. Сначала испугался, потом сообразил, что это был только сон. Приснится же такая чушь. Чтоб я ещё раз поддался на уговоры хлебнуть текилы после коньяка и виски, да ни в жизнь. После этой дряни, что только в башку не лезет. Галь, ну чего ты молчишь? Сердишься, что я вчера напился, как свинья?

— Нет.

— Может я вчера спьяну чего ляпнул? Так прости. Сама знаешь у пьяного язык без костей.

— Я не сержусь.

— Ну и отлично. Не, ты представляешь, это ж надо, чтоб такая чушь приснилась… развод, а? Ой, мама дорогая, — рассмеялся Александр.

— Тебе это не приснилось.

— Эээ, что? Я не понял, что ты сказала?

— Я сказала, что это был не сон. Я действительно подала на развод.

— Ты, что совсем рехнулась? ― растерялся Александр.

— Возможно. Если тебе от этого станет легче, можешь думать и так. Я больше не могу, а главное, не хочу жить с тобой.

— Галь, хватит тебе, скажи, что пошутила.

— Разве такими вещами шутят?

— Ага, понятно. Ну и кто он?

— О чём это ты?

— Не надо делать из меня идиота! Я хочу знать, кто тот человек, из-за которого ты решила разрушить нашу семью.

— Семью? Саша, опомнись, какую семью? Нас только двое, причём каждый из нас давно живёт своей жизнью.

— Ты опять о детях? Галя, ну зачем нам эти исчадия ада. Хочешь понянчиться с малышами, сходи к сестре. Мы ещё слишком молоды, давай поживём для себя.

— Это уже не имеет значения. Я подала на развод.

— Идиотка! — взорвался Александр. — Дура безмозглая! Куда ты пойдёшь со своими родителями? У тебя ничего нет! Будете побираться по вокзалам?

— Зачем же? Квартира у нас есть, я неплохо зарабатываю, у родителей пенсия, мы отлично проживём и без тебя.

— Что?! Эту квартиру купил я! И дачу, между прочим, тоже! Конечно, твои родители внесли часть, когда продали свою хрущёвку, но это был такой мизер. Возможно, я проявлю великодушие, не ради тебя, а ради твоей мамы, она всё-таки была неплохой тёщей, и верну ту сумму, которую они внесли.

— Ты забыл одну важную деталь…

— Какую?

— Квартира оформлена на меня. Ты сначала оформил её на моих родителей, потом заставил их написать на моё имя дарственную, чтобы избежать какой-то пошлины.

— Чёрт! Я и забыл. Какая, впрочем, разница, ты передаришь её мне и дело с концом.

— С какой стати? Родители при покупке оплатили больше половины стоимости этой квартиры.

— Не смеши меня. У них не было таких денег.

— Они продали свою квартиру, а недостающую сумму взяли в кредит. Может ты и забыл об этом, но я могу показать документы. Кредит я выплачивала из своих денег, поэтому ты о нём не помнишь.

— Ах ты, сука! Значит, заранее всё просчитала?! Хочешь меня выкинуть на улицу из собственной квартиры?!

— Это в твоём стиле. Мы просто можем восстановить стены, и вместо одной квартиры, будут две.

— Ага, и я должен буду до конца жизни лицезреть ваши постные физиономии?

— Поступай, как знаешь.

— Галь, слушай, а может, ну, его этот развод. Ну, погорячилась, с кем не бывает?

— Тебе придётся смириться, я не передумаю.

— Ах, ты ж!

Александр выскочил из комнаты и помчался на половину тестя.

— Ну, что, Григорий Иванович, — начал он с издёвкой, — допрыгались?

Тесть, читавший газету, снял очки и уставился на зятя:

— Чего орёшь? Есть что сказать — говори, нет — выметайся.