― Ишь ты! Если бы ты думал так же хорошо, как слышишь, то цены бы тебе не было. Открою тебе одну интересную закономерность. Оказывается, даже самые прожжённые негодяи, частенько бывают сентиментальными.

― Ты думаешь…

― Вот именно. Я не знаю точно, когда у генерала самолёт. Он вполне может заскочить в часть и устроить прощание Славянки.

Вскоре после того, как ушёл особист, в отделе появился Решетников. Весело со всеми поздоровался и, оглядев сотрудников, полюбопытствовал:

― Товарищ майор, а где лейтенант Королёва? Мне нужно ей сказать пару слов.

― Ээээ, ― растерянно протянул Татаринцев.

― Так она в штаб ушла, ― жизнерадостно подсказал наивный Колобков. Я её по дороге в отдел встретил.

― Понятно, ― нахмурился генерал и, торопливо распрощавшись, ретировался.

― Идиот, ― обронила Виктория Аркадьевна.

― Это что…

― Диагноз, ― отрезал сообразительный Граждиеру. ― Что делать будем?

― Асадян, ты у нас самый шустрый. К штабу бегом, ― решительно приказал Татаринцев.

― Зачем?

― Там Хорьков болтается. Предупреди, что генерал на подходе. Чего сидишь?! Ты уже две минуты, как бежать должен! ― рявкнул майор.

***

Галя вышла из штаба и не успела сделать пару шагов, ка кто-то схватил её за руку и поволок за угол. Девушка открыла было рот, чтобы закричать, но его тут же запечатала сильная ладонь.

― Тихо, Галина Григорьевна. Это я, Хорьков. Узнали?

Мужчина убрал ладонь, только когда она утвердительно кивнула.

― Что случилось? ― подрагивающим голосом спросила она.

― Проще сказать чего не случилось, ― проворчал особист и осторожно выглянул за угол. ― Наводнения и цунами, точно обошли нас стороной, но вот землетрясение на подходе. Решетников прикатил. Спасибо Татаринцеву ― предупредил. Он, конечно, «если друг оказался вдруг», но, возможно, мои душеспасительные беседы всё-таки вернут ему человеческий облик. Я чуть успел вас перехватить.

― Но вы говорили…

― Говорил, но у генерала свои тараканы в голове. Оказывается, самолёт у него поздно вечером. Вот он явился ― не запылился. Вы с Лисницким поговорили?

― Да.

― Рапорт он подписал?

― Велел подождать. Сказал, что через пару дней всё изменится. Вы не в курсе, что именно?

― Вот и чудненько. Торопиться, так резко менять свою жизнь, действительно не стоит. Раз Лисницкий пообещал, значит так и будет. Он не из тех, кто попусту языком треплет. Идёмте, я провожу вас в отдел. Не думаю, что Решетников туда вторично нагрянет. Павел Олегович в курсе событий. Он мужик башковитый, и глаз с нашего Тристана не спустит.

― Спасибо вам огромное, Константин Владимирович, ― пробормотала Галя.

― Отставить, лейтенант Королёва. Слушай сюда, девочка, ― Хорьков наклонился к её уху и еле слышно зашипел, ― если ты думаешь, что я, как долбаный рыцарь в сияющих доспехах, примчался тебя спасать, то ты глубоко ошибаешься. Я на тёмной стороне. Просто у меня к генералу свои счёты. И нечего из меня лепить героя. Понятно! Если ты, цыганочка, испортишь мне репутацию ― берегись. Во веки веков со мной не рассчитаешься. ― Особист отстранился и, как ни в чём не бывало, громко велел:

― А теперь, раз вы ещё не уволены, идите на своё рабочее место.

― А вы?

― Я что за ручку вас водить должен? Галина Григорьевна, вспомните на минутку, что мы не в детском садике, и вы не кисейная барышня, а офицер российской армии. Рабочий день в разгаре, а вы тут стоите и глазами хлопаете. Шагом марш в отдел!

Девушка резко выпрямилась, распрямила плечи и, отдав честь, отчеканила:

― Разрешите исполнять?

― Топайте, ― отмахнулся особист.

Мужчина проследил взглядом за девушкой, а потом не выдержал и окликнул:

― Галина Григорьевна, товарищ лейтенант, ― дождавшись, когда она обернётся, негромко сказал, ― не волнуйтесь, я буду рядом.

Офицер резко развернулся и пошёл к штабу. «Чип и Дейл, мать его», ― недовольно ворчал он себе под нос. ― «Говорил же Ростоцкому, предупреждал…».

Глава 62

«Боже мой, всегда случается что-то неожиданное. Я хочу сказать, стоит немного расслабиться, как Господь дает тебе пинка».

Рэй Брэдбери

Глава 62

Галя с трудом доработала этот день. Она просидела, не отрывая глаз от своего компьютера, не обращая внимания на сочувствующие взгляды коллег, и каждый раз невольно вздрагивала, когда открывалась дверь. Девушка даже не подозревала, что ежеминутное ожидание появления генерала, может так взвинтить и совершенно измотать её нервы. Только после обеда, она смогла наконец-то расслабиться, когда заглянувший на огонёк Хорьков, еле слышно шепнул, мол, принцесса может выдохнуть ― дракон улетел.

Выключив компьютер, Галя растерянно огляделась. Она только сейчас поняла, что её беспокоило на подсознательном уровне. Весь день в отделе царила странная, неестественная тишина. Не было обычных шуточек, негромких переговоров, тихого смеха, даже телефон звонил всего пару раз. Закончив работу, ребята тихо попрощались и быстро разбежались. Даже Татаринцев, вечно копавшийся в своих бумажках допоздна, в этот раз ускользнул, стоило только на часах обозначиться ровно семнадцать ноль-ноль. В отделе, кроме Гали и Виктории Аркадьевны, никого не осталось.

Белокурая Валькирия, накинув на плечи пальто, стаяла, сложив руки на груди и прислонившись к широкому подоконнику.

― Ну, наконец-то, ― выдохнула она, когда Королёва, наконец-то, встала. ― Галь, ты как?

― Всё в порядке, ― пожала плечами лейтенант.

― Не похоже. Я думала, ты тут ночевать собралась. Слушай, мне вот только что в голову пришло. Народу в отделе немало, а живём все в разных концах города. Нам чтобы пообщаться вне рабочей обстановки надо специально куда-то ехать, что совсем не удобно.

― М-да, баров у нас тут не предусмотрено.

― А жаль…

― Виктория Аркадьевна, ― удивилась Галя, ― вы же всегда самая первая убегаете. Жалуетесь, что ваш Мусик, если вы хоть немного задерживаетесь, сильно нервничает, а потом изливает своё недовольство на вас.

― Что поделаешь, ― развела женщина руками, ― такова судьба всех красивых женщин. А тебя твой Шурик не ревновал?

― Да нет. Может, вначале, немного…

― Твой Шурик был самовлюблённым болваном. Он любил лишь собственное отражение в зеркале. Как ты только столько лет его терпела? Тайна, покрытая мраком.

Галя улыбнулась.

― Любила, наверно.

― Вот то-то и оно, что «наверно». Мы, бабы, сами себе навыдумываем, а когда розовая пелена немного спадёт, ― понять не можем, где были наши мозги. Как вообще можно было влюбиться в такого урода!

― Саша таким не был.

― Внешне ― нет, а по сути… Ладно, как говориться, что было, то сплыло. Галюнь, ты сегодня сама не своя, какая-то нервная. Давай я тебя домой подброшу, а?

― Вы же говорили, что машину на профилактику отдадите.

― Уууу, когда это было. Ещё до того, как ты, мой котёночек, заболела. Моя ласточка уже готова. Мусик эсэмеску прислал. Он сегодня её из сервиса пригнал и ждёт на нашей стоянке, психууует, ― протянула Виктория Аркадьевна с довольной улыбкой на губах. ― Пошли скорее, — мурлыкнула она.

― Нет, спасибо. Я лучше на автобусе, ― отказалась Галя, подумав, что для полного счастья, ей сегодня, только психованного мужа коллеги и не хватало.

― Зря. На своей машине быстрее и комфортнее.

― Ничего. Я давно Селиваныча не видела и сплетен свежих не слышала.

― О, да, ― поморщилась Виктория Аркадьевна. На этот автобус можно смело повесить вывеску «Передвижной дом сплетен» или «Сплетни на колёсах», а ниже приписать «Приглашаем всех, у кого уши свободны», ― передёрнулась от отвращения майор. ― Что ж, тогда, до завтра.

― До завтра, ― кивнула Галя.

Девушка издалека заметила массивную фигуру Селиваныча, топтавшегося возле КПП, и невольно ускорила шаг. Ей нравился этот неторопливый, основательный прапорщик, любивший поговорить за жизнь.

― Здравствуйте, товарищ прапорщик, ― весело поздоровалась она с Селиванычем.