– И затем ты забирался в мою кровать с замёрзшими руками, – сказал Тим. – Помнишь, какую я использовал технику, чтобы согреть их?

Бен застенчиво усмехнулся.

– Теперь я могу поехать куда угодно, и никто меня не остановит. Полагаю, тогда отсутствие свободы делало даже простейшие вещи особенными.

– Дело было не только в этом, – сказал Тим. – Проберись однажды ночью в мой дом в Остине, и я тебе это докажу. – Он остановился на тротуаре, когда они дошли до подъездной дорожки, и уставился на дом. – Вот и он. Дом, милый дом. Он выглядит всё таким же.

– Ты кажешься удивлённым, – сказал Бен.

– Прошло немало времени.

Сколько именно? Больше года, это точно. Два, может быть? Его мать звонила время от времени, как и Тим, иногда, но они не хотели, чтобы он делился многим о своей жизни. Каждый раз, когда он упоминал парня, даже просто Марчелло, она умолкала, без сомнений думая, значит ли этот человек для него нечто большее.

По крайней мере, замки не сменили. Тим вошёл в дом с Беном на хвосте, и, пробормотав несколько шуток, они прошли по первому этажу в тишине. Как в музее, они шли осторожно, не прикасаясь ни к каким экспонатам, останавливаясь и молча глядя на некоторые места. Угол гостиной, где стояла рождественская ёлка. Обеденный стол, где они ужинали при свечах, или логово, которое первые несколько недель было всем их общим миром. Затем они поднялись вверх по лестнице, будто была очередная зимняя полночь, но за дверью спальни теперь была просто безликая гостевая. Только шкаф у стены остался прежним.

– Очень плохо, – сказал Бен, присаживаясь на край кровати. – Я надеялся, что у тебя одержимые родители, которые оставят комнату временной капсулой, когда уедет их ребёнок.

– Я ведь не умер, – сказал Тим, хоть иногда так и казалось. Он сел на кровать рядом с Беном. Они сидели спинами к окну с видом на задний двор, чему он был благодарен. – Тебе когда-нибудь хотелось иметь машину времени?

– Для чего? – рассмеялся Бен, уже догадываясь насчёт ответа. – Что бы ты сделал, вернулся назад сюда и запер бы Тима-подростка в шкафу?

– Ага. На этот раз буквально. А затем я бы ждал в кровати, как волк в «Красной шапочке».

– Думаю, Бен-подросток заметил бы, что ты старше.

Тим прильнул к нему.

– Но жаловался бы он? Вот, в чём вопрос.

– Я не помню, чтобы ты был таким странным, – сказал Бен, меняя тему.

– Да, ну, вот, что с тобой делает жизнь одинокого миллионера.

Ответ Бена был резко прерван звуком открывающейся двери гаража. Тим напрягся.

– Хочешь ускользнуть? – предложил Бен.

– Нет. Идём. Давай встретимся с ними.

Его родители уже были на кухне, когда они вошли. Его отец вскрикнул от шока, а мать прижала ладонь к груди, но узнав его они расслабились. В каком-то смысле.

– Гордито! Что ты здесь делаешь? Твоей машины нет перед домом!

– Я просто подумал заскочить. – Всё внимание его родителей уже было сосредоточено на Бене. – Эм, это Бен. Бен Бентли. Вы его помните? Он ужинал с нами, когда...

Отец Тима бросил ключи от машины на кухонный стол.

– Я пойду в свой кабинет.

– Почему? – спросил Тим, вставая у него на пути. – Прошли годы с тех пор, как ты меня видел, и ты уйдёшь только потому, что я привёл своего парня? Серьёзно?

Отец нахмурился.

– Это мой дом, юноша, и я буду делать то, что хочу!

Тим отступил в сторону, бросив взгляд на Бена, который отошёл с пути. Его руки в защитном жесте были скрещены на груди, ему, казалось, было крайне неуютно. Это разозлило Тима ещё больше. Его родители могли хотя бы вести себя цивилизованно.

– Почему тебя это вообще заботит? – крикнул ему вслед Тим. – Ты никогда не хотел ребёнка, так почему тебя заботит, что я получился не таким, как ты ожидал? Тебе было наплевать на всё хорошее, что я когда-либо делал, но ты всегда заставлял меня чувствовать себя плохо, когда я поступал неправильно.

Его отец развернулся с красным от едва сдерживаемой ярости лицом.

– Может, если бы ты не был таким разочарованием, меня бы это заботило больше!

– Кем ты хочешь меня видеть? – парировал Тим. – Таким, как ты? Чтобы нашёл жену, управлял скучным бизнесом и относился к своим детям с ледяной тишиной? Если я должен быть таким, то рад, что так сильно тебя разочаровываю. – Тим бросил взгляд на свою мать. – И спасибо за несколько раз в год, когда вы вспоминали и обращали на меня внимание. Это было очень щедро с вашей стороны.

Тим направился к двери, ловя взгляд Бена, чтобы убедиться, что он пойдёт следом. Пора убраться отсюда. Тим не мог представить, что когда-нибудь вернётся. По пути из кухни он протолкнулся мимо своего отца, желая толкнуть его, ударить о стену – что угодно, чтобы он почувствовал половину боли, которую причинял сам. Но вместо этого он продолжил двигаться, поворачиваясь к отцу спиной.

Бен последовал за ним через дом, практически бежав, чтобы успевать. Рука Тима была на входной двери, когда его окликнул голос.

– Гордито!

И он ненавидел себя за то, что сделал это, но задержался, потому что по-прежнему любил свою мать, хоть ему часто хотелось совсем её забыть. Он обернулся, замечая, каким несчастным выглядел Бен. Так что Тим обвил его рукой. Глаза его матери расширились.

– Что? – выплюнул он. – Что ты можешь сказать после всех этих лет? Ты знаешь, каким я рос одиноким, как отчаянно хотел внимания? И когда я выяснил, какой мне нужен рядом человек, чтобы не чувствовать такого, ты полностью поворачиваешься ко мне спиной. Что ты за мать?

– Мы не были готовы, – быстро произнесла его мать. – Мне жаль. Мы не были готовы к ребёнку, и я пыталась и думала, что тебе всего хватает. Позже я увидела других родителей с их детьми и поняла, как мало мы тебе дали. Но тогда ты был уже старше, слишком взрослым, чтобы начинать нянчиться.

– Никогда не слишком поздно. Мне не нужно, чтобы ты со мной нянчилась, но ты можешь относиться ко мне так, будто я имею для тебя значение.

Его мать сделала шаг вперёд.

– Ты имеешь значение!

– Тогда почему ты не часть моей жизни? – Её глаза метнулись к Бену и обратно. – Я думал, если приведу его сюда, вы увидите... не знаю, что вы поймёте. Это просто любовь. Никакой разницы. – Тим повернулся, открывая перед Беном дверь, чтобы они могли уйти. – Если ты когда-нибудь захочешь быть частью моей жизни, – сказал он через плечо, – ты знаешь, где меня найти.

Он подумал, что услышал плач матери, пока уходил, но больше не мог позволить этому управлять его действиями. Он должен был жить своей жизнью, а её слёзы были её собственным делом. Она могла бы прямо сейчас смеяться, готовить обед для них обоих и поздравлять его с тем, что он снова нашёл Бена. Она сама несла ответственность за свою боль. Выбор был принадлежал ей, а не ему.

– Мне жаль, – произнёс Бен, пока они шли обратно к машине.

– Это не твоя вина, – сказал Тим.

– Нет, я имею в виду то время, когда мы были младше. Мои родители не похожи на твоих. Когда я признался, они переживали за мою безопасность. Может быть, им потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к мысли, но по большей части у них просто были вопросы. Я наивно считал, что у тебя будет то же самое, у всех будет то же самое, поэтому продолжал давить на тебя, чтобы ты признался.

Тим покачал головой.

– Ты не сделал ничего неправильного. Эта тайна не делала меня счастливым. А ты делал. Я сделал неправильный выбор. Даже когда тебя не было рядом, я был рад, что признался. Я так долго хотел их одобрения и жил во лжи, что стало облегчением, что не надо больше пытаться. Больше никакого притворства.

Бен взял его за руку.

– Чего бы это ни стоило, я горжусь тобой.

Тим вздохнул.

– Может быть, твои родители могут меня усыновить.

– Хочешь, чтобы я спросил?

– Да. Или я мог бы войти в семью с помощью брака.

– Моя сестра Карен недавно развелась, – поддразнил Бен.

– Я не совсем это имел в виду. Эй, ты заметил, когда я назвал тебя своим парнем перед родителями?