Эллисон медленно кивнула.

– Для этого есть причина, не так ли?

– Да, – произнёс Тим более серьёзно. – Как он?

– Бен? – Эллисон выглядела надменно. – У него всё отлично!

– Это хорошо, – сказал Тим. – В смысле, я на это надеялся. Боже, не могу поверить, что ты здесь учишься. А Бен...

– В Чикаго, – сказала Эллисон, предвидя вопрос. – На другом конце страны. Очень, очень далеко отсюда.

– Да ладно, – произнёс Тим, пытаясь отшутиться. – Не переживай. Я не собираюсь выслеживать его и снова разрушать его жизнь. Ему лучше без меня.

Это заработало ему немного сочувствия.

– Там есть музыкальный колледж, – сказала Эллисон более мирным тоном. – Он по-прежнему распевает свой прекрасный голос.

От одной мысли о голосе Бена у Тима заболело сердце.

– Что насчёт тебя? Я помню, ты вовсю шпарила ноты.

Вот что она напевала себе под нос. Песню, с которой она и Бен выступали вместе на шоу талантов, слова которой были созданы для того, чтобы причинить ему страдания изнутри.

– Я по-прежнему пою, – сказала Эллисон, – но не планирую делать из этого карьеру. Что ж, приятно было с тобой увидеться.

– Подожди! – Тим ненавидел отчаяние в своём голосе. – Бен когда-нибудь... я имею в виду, он нашёл кого-то, верно?

Эллисон пожевала нижнюю губу. Обычно её ответы были быстрыми и энергичными.

– Он двинулся дальше, – сказала она. – В конечном счете.

Но нашёл ли Бен кого-нибудь нового? Если да, тогда наверняка Эллисон сказала бы что-нибудь.

– Лишь бы с ним всё было в порядке. Плохо, что вы, ребята, не живёте ближе друг к другу. Тяжело представить вас порознь.

Эллисон улыбнулась, и на этот раз улыбка не была надменной или саркастичной.

– Мне по-прежнему удаётся время от времени видеться с ним. По праздникам и всё такое.

– Это хорошо. Что ж, передавай ему привет, когда будете говорить в следующий раз. – Тим колебался. – Думаешь, это хорошая идея?

– Вероятно, нет.

Они вместе рассмеялись, обменялись ещё несколькими шутками и разошлись. Когда Тим покинул здание и вышел на улицу, пели птицы и бриз шевелил его волосы. Он чувствовал такую лёгкость, которой не было долгое время. Бенджамин Бентли, в Чикаго, берёт город штурмом! Прошло так много времени с тех пор, как Тим слышал что-либо новое о Бене. Последние несколько раз, когда он видел его – ну, ни один из них не был позитивным. Но сейчас на горизонте появилось что-то новое, более счастливый конец для величайшей любви его жизни. Тим запрыгнул в машину и направился домой к Эрику, в нетерпении всё ему рассказать.

– Эллисон Кросс! – раз в девятнадцатый произнёс Тим.

– Очень волнующее развитие, – сказал Эрик. Он уже слышал всю историю, Тим пересказывал некоторые её части дважды. Эрик терпеливо слушал с закрытыми глазами, впитывая солнечное тепло рядом с личным бассейном позади дома. Погода была недостаточно тёплой для плавания, но находиться на улице было приятно.

Тим удержался, чтобы не произнести снова вслух имя Эллисон. Он уже сделал так, что она казалась знаменитостью.

– Просто она связана с Беном, – объяснил он. – Иногда целый год, что я провёл с ним, кажется ненастоящим, будто история, в которой я себя убедил, не была правдой.

Эрик улыбнулся.

– Но это было по-настоящему, и нет причины, по которой у тебя не может быть этого снова.

Тим поёрзал на своём кресле.

– С Беном?

– Почему нет? Ты думал о том, чтобы связаться с ним? Теперь ты знаешь, где он.

– Эллисон сказала, что он двинулся дальше.

– Как и ты. Я уверен, ты не плачешь из-за Бена каждую ночь перед сном, и я сомневаюсь, что у него есть мишень для дротиков с твоей фотографией.

Тим нахмурился.

– Да, но я оставил его. Может быть, он больше не злится, но я сомневаюсь, что он меня простил. Я хочу сказать, если бы здесь вдруг показался Трэвис, я бы не дал ему второго шанса.

Эрик открыл глаза и посмотрел на него.

– Не сравнивай себя с Трэвисом. Может, ты не был идеальным, но ты подарил Бену год своей жизни, и это было больше, чем просто физически. Это совершенно отличается от пьяного секса и холодного душа на следующее утро.

– Полагаю, да. – Тим подумал об этом. – Что, если бы Габриэль вернулся в твою жизнь и сказал бы, что сожалеет о том, что оставил тебя?

Щёки Эрика покраснели, но он улыбнулся.

– Не думай, что я не фантазировал об этом. Уверен, у Бена тоже так.

– Да?

– Я могу практически гарантировать это.

Это вызывало у Тима несколько своих собственных фантазий. Он никогда и не мечтал о ещё одном шансе с Беном. Молния дважды в одно место не попадает, верно?

– Многое изменилось, – подтолкнул Эрик.

Тим фыркнул.

– Едва ли. Я по-прежнему в шкафу. Просто мне стало действительно комфортнее с мыслью о том, что я там. Кроме того, Чикаго не так уж близко.

– Тысяча миль – это ничто во имя... – голос Эрика прервался кашлем, приступ которого продлился почти пять минут. В последнее время такое случалось всё чаще и чаще. Тим начинал переживать, но Эрик всё ещё не доверял ему. – Чёртов кашель курильщика, – сказал он, как только снова смог дышать.

– Какая марка? – спросил Тим.

– Прости?

– Марка, которую ты курил. Какая была твоей любимой?

– Оу. – Эрик выглядел удивлённым. – Э, «Кэмел».

– Да, но какие?

Эрик хватался за ответ, пока не посмотрел на Тима по-новому.

– Почему это имеет значение?

В ответ Тим просто смотрел.

Эрик вздохнул.

– Ты знаешь, да?

Тим сглотнул и кивнул.

– Как давно?

– Узнал ещё до Рождества. Я всё ждал, пока ты мне расскажешь.

– Марчелло?

– Не совсем. Я столкнулся на улице с твоей медсестрой из хосписа.

– И ты её не переехал? – Эрик сделал глоток своего ледяного чая, откидываясь на спинку шезлонга. – Надеюсь, я не задел твои чувства, не рассказав тебе. Если уж на то пошло, я не хочу, чтобы кто-либо знал.

– Почему?

– Потому что люди смотрят на тебя по-другому. Ты становишься хрупким в их глазах, и что бы ты ни делал неидеально, они расценивают это как признак того, что смерть подбирается ближе. Вместо того, чтобы говорить о себе, люди всегда спрашивают, как ты справляешься, но делают это с такой окончательностью, просто ожидая, когда ты подтвердишь, что находишься одной ногой в могиле.

Тим покачал головой.

– Я не относился к тебе по-другому.

Мгновение Эрик молчал.

– Нет. Ты нет.

– Тогда не скрывай это от меня, ладно?

Эрик кивнул, прежде чем рассмеялся.

– Похоже, я и сам просто старик в шкафу.

– Два сапога пара, – сказал Тим, толкая его локтем. Затем он стал серьёзнее. – Так с чем именно мы имеем дело? Рак лёгких?

Эрик кивнул.

– У бывшего мужа моей тёти было такое, и он справился после химиотерапии. Последний раз, когда я о нём слышал, у него всё было в порядке.

Эрик сохранял молчание.

– Попытка не пытка, верно?

– Химиотерапия – это вариант, – нехотя произнёс Эрик.

– Лишь бы ты остался здесь, – сказал Тим. – Не смей отказываться от меня, потому что без тебя мне будет до слёз скучно. Я рассказывал тебе, что мой новый сосед по комнате собирает баскетбольные карточки. Не бейсбольные, баскетбольные. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о таком? Каждый раз, когда я в комнате, он читает мне то, что написано на обратно стороне.

Эрику удалось улыбнуться.

– Ты мой любимый человек, – сказал Тим. – Оставайся рядом, ладно?

Эрик кивнул, но Тим знал, что сделать не так просто, как дать обещание. Находясь в шкафу, он узнал, что каминг-аут происходит медленно. Теперь, когда Эрик был уверен в нём, может быть, он сможет убедить его сделать больше для своего здоровья, но будет действовать осторожно.

Тим ждал в коридоре, плечами и одной ногой прижавшись к стене. Соблазн снова поговорить с Эллисон не проходил с тех пор, как они случайно пересеклись, но Тим не поддавался. По крайней мере, целую неделю. Сегодня он отпросился с сопротивления материалов пораньше, только чтобы убедиться, что не пропустит её. Когда Эллисон показалась в коридоре, то резко остановилась, с каменным выражением лица.