Конец 1905 — начало 1906 г. оказались периодом революционного подъема и быстрого упадка. Декабрьское вооруженное восстание в Москве, с одной стороны, открыло новые перспективы для осмысления происходящего, но, с другой стороны, привело к быстрому сужению возможностей практических действий. Почти одновременно с подавлением восстания был отдан приказ об аресте Ленина за брошюру «Задачи русских социал-демократов», а позже и за другие его работы, которые конфисковывались полицией при производимых во многих городах арестах. В начале января 1906 г. Владимир Ильич прибыл из Петербурга в Москву для непосредственного ознакомления с последствиями вооруженного восстания и совещания с представителями местных большевистских организаций, а 23 января встретился с Горьким в Гельсингфорсе, на квартире В. М. Смирнова.[178] Об этой встрече стоит упомянуть потому, что «рабочий писатель» с течением времени занял важное место в жизни Ленина, поскольку олицетворял его главную связь с революционной литературой, новым русским искусством.
Власти одну за другой конфисковывали статьи и брошюры Ленина. В феврале полиция начала разыскивать его и в Финляндии, в то время как он вел активнейшую партийную работу в Петербурге, выступая на десятках партийных собраний. Переселившись в Куоккала, он часто приезжал оттуда в Петербург. В первой половине марта Ленин вернулся в Москву, затем принял участие в подготовке IV съезда партии и в начале апреля прибыл в Стокгольм, на место проведения «объединительного» съезда, который привел не к объединению партии, а, скорее, к еще большему разъединению.
День 9 мая 1906 г., несомненно, стал своего рода поворотным пунктом в деятельности Ленина. Ему впервые представилась возможность выступить на настоящем массовом собрании в присутствии трех тысяч человек, в том числе множества рабочих, и к тому же в Петербурге (в Народном доме Паниной). Поначалу председатель митинга затруднился предоставить слово какому-то совершенно неизвестному человеку, но, узнав, что речь идет о виднейшем руководителе большевиков, он в конце концов согласился. Это было единственное выступление Ленина на массовом митинге до 1917 г. Крупская волновалась вместе с ним, стоя в толпе.[179] «Неизвестный» оратор, выступавший под псевдонимом Карпов, побледнев, поднялся на трибуну и заговорил, волнуясь, слегка картавя и «много двигаясь». Благодаря большой силе убеждения он дебютировал успешно, удачно разоблачил политику либералов, которые не только не стояли на стороне революции, но и сотрудничали с правительством, а также заклеймил «царских палачей», расправившихся с участниками революционного движения. Вообще, Ленин говорил увлеченно, жестикулируя, буквально всем телом передавая содержание своей речи. Он верил в то, что говорил, проникался значением своих слов, любил, когда его слушают, не прерывая вставными вопросами, правда, и сам он охотно слушал своих оппонентов. Во время речи или беседы он был всегда готов к реплике, непрерывно двигался, делал шаги вперед и назад, иногда совсем близко придвигался к собеседнику. Если он обращался к массам, то смотрел несколько поверх, видимо для того, чтобы его не отвлекали замечания или выражения лиц слушателей.[180] Все это подтверждается и киноматериалами того времени. Из Ленина не получился великий оратор, но он умел передавать другим свою внутреннюю веру.
В июле Ленин отдыхал у матери в пригороде Петербурга Саблино, но отдых был прерван роспуском I Государственной думы. Летом в Куоккала он встречался с людьми, которые сыграют важную роль в будущем, Р. Люксембург, Ф. Э. Дзержинским, В. Д. Бонч-Бруевичем, а в свободное время читал книгу А. А. Богданова «Эмпириомонизм», подаренную ему автором, с которым он вскоре «съедется» в Куоккала по дороге во вторую эмиграцию.[181] (Уже тогда закладывались основы т. н. левого большевизма. В январе 1906 г. Ленин еще призывал к бойкоту Государственной думы, но позже переменил это мнение, вызвав гнев многих своих товарищей).
У Ленина, выполнявшего громадную литературную и организационную работу, редко было время для отдыха. В конце апреля 1907 г. он освободился от давления российских забот и выехал в Лондон, естественно, по партийным делам (на V съезд РСДРП). По дороге он остановился в Берлине, где встретился с Р. Люксембург, К. Каутским и М. Горьким. Вместе с Горьким он отправился на лондонский съезд, прочитав рукопись повести «Мать», которая углубила его дружеские чувства по отношению к писателю. В Лондоне Ленин позаботился об устройстве Горького и, вопреки намерениям меньшевиков, добился того, чтобы Горький был приглашен на съезд «с совещательным голосом».[182]
В июне департамент полиции возбудил вопрос о выдаче Ленина из Финляндии. Приняв в июле-августе участие в работе Международного социалистического конгресса в Штутгарте, Ленин в разговоре с Луначарским говорил о том, что в России на 3–4 года установится реакция, поэтому он намеревается жить в Финляндии, вблизи Петербурга. Он предложил Луначарскому стать постоянным сотрудником Центрального Органа, газеты «Пролетарий».[183] Последующий период будет сильно отягощен организационными и финансовыми спорами, связанными с этой газетой, однако в конце 1907 г. эти конфликты еще не предвиделись, все силы затрачивались на подготовку новой эмиграции.
Усиливающиеся преследования царской полиции заставили Ленина окончательно покинуть Россию. Его произведения конфисковывались и уничтожались по всей стране, а сам он вместе с А. А. Богдановым и И. Ф. Дубровинским 8 декабря получил от Большевистского центра поручение выехать за границу и организовать там издание «Пролетария».[184] Отъезд в Швецию стал дерзким, опасным для жизни, наполненным приключениями предприятием, в ходе которого Ленин в сопровождении финских крестьян перебрался по едва замерзшему льду пролива на остров Нагу (Науво). На этот раз ему повезло. 3 января 1908 г. по новому стилю Ленин и Крупская выехали из Стокгольма и 7 января прибыли в Женеву.[185]
Началась вторая эмиграция, которая оказалась гораздо более гнетущей, чем первая. Конечно, многое можно было предвидеть уже после победы контрреволюции в 1907 г. Сестра Владимира Ильича в своей биографии Ленина так описывала эту эпоху: «Эта вторая эмиграция после освобождения 1905–1906 годов была труднее первой. Утомление и пассивность владели широкими слоями молодежи, рабочих и интеллигенции. Место общественных проблем занимали личные: секс, мистицизм, уход в религию».[186] Все больше соратников Владимира Ильича по партии отворачивались от политики, его энергия уходила на необычайно острые и горячие споры с лучшими товарищами. В то же время философские и организационные дискуссии, полемика по экономическим, а после смерти Л. Н. Толстого и по литературным вопросам шлифовали способности Ленина как политика, формировали его облик мыслителя.
Тяжелейшим временем в жизни Ленина и его семьи был период Первой мировой войны, в военные годы их быт был обременен материальными трудностями. Однако в этот период на долю Ленина выпало и немало хороших впечатлений и успехов. Эмоциональным даром на всю жизнь оказалась его дружеская, более того, любовная связь с Инессой Арманд.[187] Эта связь, несомненно, оказала положительное влияние на политическую деятельность Ленина. Летом 1911 г. в Лонжюмо под Парижем он организовал партийную школу для рабочих, приехавших из России, и в то же время прилагал огромные усилия для создания легальных и нелегальных печатных органов для рабочих. В 1912 г. Ленин был избран в Международное социалистическое бюро. В мае того же года вышел первый номер основанной им большевистской газеты «Правда», а еще раньше, в январе, в Праге был организован самостоятельный большевистский Центральный Комитет РСДРП. В Европе имя Ленина стало известно многим как имя одного из главных организаторов международного антивоенного движения. Результаты международного значения были получены им и в ходе его теоретической деятельности. До сих пор идут споры о его взглядах на историческое развитие России, на структуру и неравномерное развитие мировой системы капитализма, о его теории империализма и философских соображениях, высказанных в защиту марксистской диалектики против неокантианского махизма.
