Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В статье «Лучше меньше, да лучше», одной из последних статей, появившихся при жизни Ленина, в номере «Правды» 4 марта 1923 г., был поднят вопрос, интересовавший Ленина еще при осмыслении термидорианской альтернативы: в какой степени отношения «государственного капитализма» коррумпируют этот аппарат, обладающий «азиатскими» историческими корнями, в какой степени удастся партии мобилизовать этот аппарат на осуществление общественных целей и интересов? Мы подчеркивали, что ленинские меры по улучшению работы госаппарата в действительности не решили проблемы, и именно Ленин в этой статье указал на причины этой неудачи. Стремясь прежде всего сломить старые бюрократические традиции, Ленин укорял прекраснодушных интеллигентов, разглагольствующих о «пролетарской культуре». «Нам бы, — писал он, — для начала достаточно настоящей буржуазной культуры, нам бы для начала обойтись без особенно махровых типов культур добуржуазного порядка, т. е. культур чиновничьей, или крепостнической и т. п.».[1113] По его мнению, пока еще не возникло аппарата, «действительно заслуживающего названия социалистического, советского», однако он видел хорошие возможности для его возникновения именно ввиду интереса, приверженности народа к культуре. В кажущихся пророческими словах статьи, которые Ленин как будто адресовал и самому себе, он призывал к терпению в деле ликвидации культурной отсталости: «Тут ничего нельзя поделать нахрапом или натиском…».[1114]

В то же время Ленин ненавидел подражание, не верил в него, больше того, посвятил «подражателям» Западу отдельную статью («О нашей революции», 17 января 1923 г.), в которой реагировал на «записки» Суханова. Суханов упрекал Ленина в «ревизионизме» с позиций ортодоксального (как писал Ленин, «педантского») марксизма, который в 1923 г. казался глубоко консервативным и антиреволюционным. Будучи «ортодоксальными марксистами», меньшевики действительно не поняли того, что, как писал несколько позже Грамши, Октябрьская революция произошла вопреки «Капиталу» Маркса. Критикуя «мелкобуржуазных демократов», «героев II Интернационала», Ленин писал: «…Даже лучшие из них кормят себя оговорочками, когда речь идет о мельчайшем отступлении от немецкого образца, уже не говоря об этом свойстве всех мелкобуржуазных демократов, достаточно проявленном ими во всю революцию, бросается в глаза их рабская подражательность прошлому».[1115]

Первая мировая война, которая была внешней предпосылкой русской революции, была войной, беспримерной во всемирной истории, и имела такие особенности, что после ее окончания даже в богатейших буржуазных государствах не удалось восстановить «нормальных буржуазных отношений». А из своеобразия исторического развития России Ленин вывел своеобразие русской революции. Россия, писал он, стояла «на границе стран цивилизованных и стран, впервые этой войной окончательно втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока».[1116] Именно учитывая эти «восточные особенности», Ленин обращался к «педантским марксистам» с вопросами: «Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?»[1117].

Однако в этих заключительных вопросах о том, почему народы России не могут идти путем, отличным от указанного «наиболее развитыми» буржуазными странами, и догонять другие народы «на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя», чувствуется некоторая неопределенность. Эти мысли не случайно высказаны в вопросительной форме. С октября 1917 г. Ленин точно знал, что опасность падения советской власти заложена в факте ее изоляции. Через своеобразную революцию он хотел пробиться ко всеобщему развитию, которое, однако уже не было и не могло быть под его контролем.

8.7. Теория социализма и взаимозависимость ее элементов

Быть может, уже и на основе осуществленной до сих пор реконструкции выяснилось, что после введения НЭПа Ленин видел практическую перспективу такой смешанной рыночной экономики, контролируемой государством, в которой важнейшим сектором, наряду с «государственно-капиталистическим» и «государственно-социалистическим», должно было стать частное крестьянское хозяйство, несущее государственные налоги.[1118] В принципе важная роль, в первую очередь в сельском хозяйстве, должна была быть отведена добровольным кооперативам, кооперативно-самоуправленческим коммунальным предприятиям, коммунальным хозяйствам. Эти формы должны были стать «островками социализма», прообразами добровольных общин, экономическо-организационных, производственных и потребительских единиц будущего социалистического общества.

Очевидно, что с точки зрения накопления наиболее важный сектор в тот момент составляли находившиеся в государственной собственности промышленные и банковские структуры, которые непосредственно управлялись и контролировались государством, а приносимая ими прибыль составляла самую значительную статью непосредственных бюджетных доходов. Чтобы понять значение, которое Ленин придавал «государственно-социалистическому» сектору, необходимо рассмотреть один из последних в его жизни споров о сохранении государственной монополии внешней торговли. Ленин считал важным элементом накопления капитала экономическое усиление советского государства посредством государственной монополии внешней торговли, за сохранение которой он вел долгую и упорную борьбу, даже несмотря на постигшую его тяжелую болезнь. Свою концепцию Ленин изложил в письме Сталину для пленума ЦК 22 сентября 1922 г., полемизируя с Бухариным и Пятаковым, которые отвергали государственную монополию во имя частной торговли и интересов рынка.[1119] Касаясь создания смешанных обществ, он, возражая Бухарину и соглашаясь с Красиным, считал, что эта проблема имеет одновременно экономическое, социальное и политическое значение и может интерпретироваться лишь с точки зрения системы в целом, конкретного состояния политических и классовых отношений. Смешанные общества, писал он, «представляют из себя способ, во-первых, мобилизовать крестьянский товарный фонд и, во-вторых, заполучить прибыли от этой мобилизации не меньше, чем наполовину в нашу государственную казну». Таким образом, по мнению Ленина, именно Бухарин обошел суть вопроса, так как не понял, что «мобилизация крестьянского товарного фонда» «даст доход целиком и исключительно в руки нэпманов». Относительно же «классовых последствий» монополии внешней торговли Ленин, цитируя Красина, отметил, что без этой монополии «в деревне будет искусственно (! — Т. К.) введен самый злостный эксплуататор, скупщик, спекулянт, агент заграничного капитала, орудующий долларом, фунтом, шведской кроной».[1120] О том, какую «эксплуататорскую» роль может играть государство, Ленин по политическим мотивам не писал. В то же время он приводил убедительные аргументы и, подчеркивая роль мировой экономики, «убеждал» своих соратников в том, что материальноэкономическая разница между богатыми и бедными странами может быть сокращена только усилиями государства, поскольку в условиях беспощадной экономической конкуренции других возможностей для этого нет.[1121] Благодаря этой логике многим стало ясно, что Россия не способна восстановить промышленность без защиты, выражающейся в монополии внешней торговли, и здесь недостаточно одной таможенной политики, поскольку, как отметил Ленин, богатое государство платит «вывозную премию за ввоз в Россию тех товаров, которые обложены у нас таможенной премией».[1122] (В конце концов весной 1923 г. XII съезд партии окончательно высказался за сохранение государственной монополии внешней торговли.)

вернуться

1113

Ленин В. И. ПСС. Т. 45. С. 389.

вернуться

1114

Там же. С. 391.

вернуться

1115

Там же. С. 378. Статья была напечатана в «Правде» 30 мая 1923 г.

вернуться

1116

Там же. С. 379.

вернуться

1117

Там же. С. 381.

вернуться

1118

В конце своей жизни он подчеркивал в упомянутых «Страничках из дневника», что и в деревне исключена непосредственная коммунистическая организация крестьянства и навязывание коммунистических идей. 2 января 1923 г. Ленин писал: «…Мы можем и должны употребить нашу власть на то, чтобы действительно сделать из городского рабочего проводника коммунистических идей в среду сельского пролетариата. Я сказал “коммунистических” и спешу оговориться, боясь вызвать недоразумение или быть слишком прямолинейно понятым. Никоим образом нельзя понимать это так, будто мы должны нести сразу чисто и узкокоммунистические идеи в деревню. До тех пор, пока у нас в деревне нет материальной основы для коммунизма, до тех пор это будет, можно сказать, вредно, это будет, можно сказать, гибельно для коммунизма». Там же. С. 366–367.

вернуться

1119

Ленин В. И. О монополии внешней торговли // Там же. С. 333–334.

вернуться

1120

Там же.

вернуться

1121

Там же. С. 335–336.

вернуться

1122

Там же. С. 335.

115
{"b":"589755","o":1}