Руны перехода маги рисовали в молчании. Нэлинта давилась плачем. Рикартиат не знал, как ее утешить, и почему-то представлял себе Виктора. Что он сотворит, узнав о гибели Кейлы? Согласится ли с доводами Телен? Ситуация, конечно, трагичная, но разбивать из-за нее Братство парень не видел смысла. Возможно, потому, что толком не общался с убитой. А может, потому, что путался в собственных проблемах.

Он стиснул кулаки, добавил последний символ.

— Готово. Эти приведут тебя прямо в Айл-Минорские графства, — парень указал на правый круг, напоминающий колесо. — Постарайся не соприкасаться с моими. Вряд ли тебе понравится Шатлен.

Нэлинта вымученно улыбнулась, встала на исчерченный пол и утонула в золотой вспышке. Рикартиат с минуту постоял, прикидывая, насколько разозлится Альтвиг, и шагнул на второй участок рун. Тот окатил его горячим дыханием, поглотил в себя, словно горячая глотка нежити, и выбросил в особняк с витражными окнами.

Шейна не было. Он наверняка еще долго проторчит с лидерами Братства, после того как поможет Виттелене найти ребенка. Никогда раньше менестрель о таком не слышал — чтобы дух, связанный чарами призыва, смог утащить кого-то за изнанку реальности. И вообще… что случилось с Хастрайном? Откуда взялось серебро в зеленых глазах, как в маленьком теле поместилось столько сил? Да и вряд ли мать учила его ритуальным рисункам. Без агшела, без остановки сердца… бред…

Рикартиат сел, прижался затылком к холодной стене. За цветными стеклами выл ветер, бросал крупные хлопья снега в бой против людей. Чьи-то голоса переругивались, сцеплялись, словно дикие псы. Плакала маленькая девочка, стоя на пороге дома и ожидая прихода бабушки. Спустя полчаса та вернулась, подхватила внучку на руки и скрылась в спасительном тепле. Менестрель слушал то, что для других было бы тишиной, отмечая тысячи деталей. Тысячи историй. Тысячи картин.

— Если ждать, то до последнего. Если верить, то всегда. Если в сердце мира древнего загорится пустота, мы уйдем по тракту осени, в белый свет большой зимы… — пробормотал он себе под нос. И поднялся.

Если ждать, то до последнего. Даже если пройдет восемьдесят пять лет. Даже если тот, кто вернется, ничего о тебе не помнит. Не помнит Безмирье, не помнит духов-хранителей, не помнит страха и чего-то более крепкого, более важного… чего-то, что объединяло две бесплотных сущности, пока одна из них не погибла. И дольше, и дальше, вместе с выжившей второй, готовой хранить воспоминания сколько угодно.

Рикартиат потер ладонями нос. Легче не стало. К горлу подступил колючий комок, глаза предательски защипало. Нет! Он не будет плакать! Он сильный, верный, невозмутимый маг! И все же Альтвиг, который забыл абсолютно все, стал для него серьезным ударом.

Поморщившись, парень пошел к выходу. Энергетическая защита почти иссякла, того и гляди — развалится. Лучше доковылять до дома, пока она действует. Жаль, лекаря в форте нет. Менестрель мрачно улыбнулся. Господин Эстель, несмотря на демоническое происхождение, неплохо справлялся со своими обязанностями.

На улице сильно похолодало, снег ограждал каждого прохожего. Опомнившись, Рикартиат стал за ними следить, но не мог разобрать движений. Только звуки. Тяжелые шаги, бормотание, беседа, прерываемая воем метели… едва слышный звон стали. Парень шарахнулся в сторону, и рядом тут же возник невысокий человек.

— Берегись! — крикнул он, закрывая менестреля куполом из бледного, аккуратного, очень тонкого колдовства. На вид — хрупкое и ненадежное, оно с легкостью сдержало три метательных ножа, обернуло их в пепел и швырнуло прочь. Туда, откуда прилетели.

Отчаянный вопль оповестил, что оружие достигло цели.

— Спасибо, — произнес парень. — Вы меня спасли.

— Еще бы. Ты шел, словно кукла, того и гляди — свалишься. Ноги сломаны? — невысокий человек обернулся.

Его светлые волосы были присыпаны снегом, а веки покраснели и опухли. Голубые радужки выглядывали из-за них, как маленькие озера — спокойные, красивые, вкрадчивые. Зрачки имели вертикальную форму и могли меняться — под изучающим взглядом Рикартиата они потекли, расплылись и стали крупными пятнами, почти сожравшими цвет.

— Меня зовут Амо, — представился незнакомец.

— А меня — Мреть. Спасибо тебе еще раз.

— Ты не испуган?

— С чего? В нашем мире много загадок.

— Ну, предположим, я не из вашего, — возразил Амо. — Идем, я провожу. Мало ли, какая еще тварь вылезет. Награда в пятьсот золотых монет прельстила многих придурков.

— Всего лишь пятьсот? — расстроился менестрель. — А я думал, мою голову оценили в несколько тысяч. Леашви совсем обнаглел, если хочет купить мою смерть так дешево.

— Он давно растерял мозги. Плюнул на бунты, спрятался во дворце и делает вид, что получил корону официально. На твоем месте я бы поторопился. Чем быстрее ты вернешься в Ландару, тем быстрее все это кончится.

— Придется ждать. Мне не очень везло сегодня.

Амо, прищурившись, покосился на ноги спутника.

— Все-таки сломаны?

— Да.

— Пара пустяков. Стой.

Парень послушно остановился. Ощутил, как от колен к лодыжкам ползут волны извивистого тепла, и скривился. Было не больно, но мерзко — будто под кожей ворочаются черви. К счастью, незнакомец справился быстро — прошло не больше минуты. Энергетическая опора исчезла, а Рикартиат продолжил твердо стоять на своих двоих.

— Вот так, — сказал светловолосый. — Лучше?

— Намного, — с удивлением ответил Мреть. — Кто ты такой? Я ни разу не видел, чтобы кости срастались за мгновение.

— Это было чуть дольше, чем мгновение, — пожал плечами Амо. — И к тому же очень легко. Шевелись, я спешу. Время ограничено.

— Кем ограничено? — спросил менестрель, направившись к дому. И, поймав за хвост идею, добавил: — Ты — демон? У тебя нет постоянного договора?

— Он мне и не нужен. Я ради интереса пришел.

— Какого именно?

Рикартиат взялся за калитку, но, смущенный молчанием, огляделся. Амо не было. Только заснеженная улица, далекие крыши и несколько силуэтов. Не внушающих доверия.

— Идите к черту, — пожелал парень.

В дверях он столкнулся с Альтвигом. Инквизитор, взъерошенный, как собака, отшатнулся и виновато сказал:

— Отец Еннете прислал вестника. Это правда, что вы разгромили Эльскую Империю? Что перебили сотню людей в Цитадели Льна?

Рикартиат растерялся:

— Нет. То есть собирались мы там, но людей никаких не видели. Разве что отцов Еннете, Риге и Ольто за них считать, а потом добавить тех, что привели какую-то тварь из преисподней. Жаль, что я не успел ее изучить. Ишет с Виктором ловко всех разогнали.

Альтвиг вздохнул, втянул друга в коридор и почесал ухо:

— Я волновался. Мне сообщали о необходимости прийти в цитадель, связаться с эльфом-проводником и через Малахитовые Леса нырнуть к вам, но я притворился, что не заметил.

— Молодец, — похвалил его менестрель. — Что? Опять рога?

— Да нет. Просто от тебя так и несет кровью. А еще — темной магией, — пояснил парень. — Ты в порядке?

— Ага. Встретил по пути демона, он избавил меня от лишних проблем. Интересный тип, надо бы узнать, что за… — Рикартиат осекся. — Н-да… ну я и тупица…

Альтвиг насторожился еще на слове «демон»:

— В чем дело?

— Будем считать, что ни в чем, — рассеянно отозвался Мреть. — Извини, я устал. Хочется отдохнуть. Не обидишься?

— Хорошо, — кивнул инквизитор. — Приятных сновидений. Я пока схожу в храм, проверю, все ли нормально. Погода мерзкая.

— Удачи.

Они разошлись, обменявшись рукопожатием. Рикартиат поднялся в свою спальню, опустился на кровать и задумался. Ненадолго. Беготня по Цитадели, короткая схватка с инквизицией, падение, гибель Кейлы, пропажа Хастрайна… все слилось в один пульсирующий комок тьмы, сморивший парня в считаные секунды.

Ему снился дворец — белый, изящный, состоящий из тысяч и тысяч костей. Ребра, позвонки, фаланги пальцев и черепа создавали стены, проемы окон, арки многочисленных входов. Высоко вверху виднелись балконы, башенные зубцы и острые шпили.