— Хорошая вещь, — с тоской буркнул храмовник.

— Ага, — согласился Рикартиат. — О, здравствуйте, господин Шие!

Альтвиг обернулся.

Горец был невысоким, коренастым и смуглым. Он смерил клиента взглядом спокойных и очень ярких голубых глаз, свел густые темные брови и произнес:

— Идемте, я покажу вам товар.

Послушно шагая за ним в заднюю часть лавки — нечто вроде склада с множеством ящиков, — храмовник занервничал. От менестреля это не укрылось, и он похлопал друга по плечу:

— Все в порядке, чего ты?

— Знаешь, я подумал… — парень осекся. — Подумал, что если все получится, я снова смогу рисовать.

У горца, видимо, был превосходный слух, потому что он рассмеялся:

— Конечно, сможете. Поднимите рукава.

Спустя минуту он подошел с целой горой легких деревянных шкатулок. Сел на ящик, открыл одну. Хмыкнул, закрыл, взял следующую… на четвертой остановился и показал Альтвигу искусственный мизинец из мутного серого железа.

— Такие штуки мы протезами называем, — открыл секрет он. — Вытяните руку.

Храмовник вытянул. Горец критически осмотрел шрамы, прижал к ним свое творение и принялся крепить к ладони с помощью тонких, но крепких ремешков. Парень покосился на них скептически.

— А если слетят?

— Ничего страшного, — огорошил его Шие. — Со временем протез прирастет.

— Прошу прощения?! — испугался Альтвиг.

— Не бойтесь, — попробовал успокоить его горец. — Будет совсем не больно. Болотная сталь вступает в резонанс с человеческой плотью и способна ее дополнить. Это свойство весьма полезно. Вспомните, еще год назад солдаты, потерявшие на войне ноги, были обречены. А теперь они могут купить такую вот штучку, — он затянул последний ремешок и взялся за поиски второго пальца, — и жить счастливо.

После похода к горцу Рикартиат завалился спать. Альтвиг последовал его примеру, но, в отличие от друга, не проснулся и поздним вечером — а вот менестрель распахнул глаза, вылез из-под одеяла и выглянул в коридор.

— Рэн, — тихо позвал он, — ты готова?

— Готова. — Девушка стояла, опираясь на стену у кладовой. — Собирайся. Виктор сказал, что промашки недопустимы.

— Это и без него ясно, — улыбнулся Мреть. — Сколько их?

— В Алаторе — восемь человек.

Рикартиат зашнуровал ворот куртки:

— Довольно много. Я думал, что в столице инквизицию… э-э… гоняют.

— Ты не ошибся, — бледно улыбнулась Илаурэн. — Пятеро из них представились паломниками. Якобы пришли посетить алаторские храмы и взглянуть на знаменитый некрополь. Еще двое присвоили себе имена торговцев, и только последняя парочка — муж и жена, кстати, — не сочла нужным скрывать инквизиторские значки.

— Рэн. — Менестрель заметно встревожился. — Ты помнишь, что я тебе вчера сказал?

Эльфийка закатила глаза:

— К сожалению, помню. Не убивать без крайней необходимости. Предупредить, попробовать объяснить, почему носителей дара глупо считать еретиками… но, черт возьми, мы ничего этим не добьемся. Разве что ты хочешь нажить себе кучу врагов, а потом погибнуть под валом светлых заклинаний. По-твоему, будет весело? Они даже устроят турнир, кто нанесет тебе удар первым.

— Это не смешно, Рэн, — едва слышно возразил он. — Это страшно. Не все инквизиторы плохие. Они имеют такое же право жить, как и мы. Я не отрицаю, бешеных собак вроде отца Еннете надо искоренить, — быстро добавил парень, потому что Илаурэн фыркнула. — Но…

— Я все поняла, — перебила его девушка. — Пошли.

Мреть молча подхватил тяжелый биденхандер.

На улице было зелено и очень тепло. Зелено — из-за света фонарей: отблески их огня плясали на камнях и деревьях, отражались в окнах домов и повторялись, повторялись, повторялись…

Рикартиату подумалось, что весна уже совсем близко. Он всегда любил это время года — еще не жарко, но уже и не холодно, все цветет и светлеет, а солнце и две луны подходят гораздо ближе, чем зимой. Единственное, чего стоит опасаться — это коты и неукротимый нрав Мряшки, Плошки, Вышки и Крошки. Когда прошлой весной последняя родила котят, менестрель был вынужден носить их с собой по трактирам и постоялым дворам. Госпожа Эльтари предлагала утопить, но парень искренне ужаснулся и пообещал, что восторженные слушатели разберут по котенку в память о выступлении. Три крохотных кота действительно быстро нашли своих хозяев, а вот с двумя кошечками пришлось потрудиться — никто не хотел продолжить дело Рикартиата и таскаться с корзинкой по всему форту после того, как кошки вырастут и обзаведутся потомством.

— Нам сюда. — Илаурэн указала на старенькую, но добротную корчму. — Второй ярус, третье окно справа. Вон там.

— Запросто, — оценил менестрель.

Вместо стекла между рамами была натянута промасленная ткань. Эльфийка вытащила из сумка мешочек сажи и потрепанные повязки:

— Перетяни уши, а потом обмажь лицо.

Парень выругался, но совету, разумеется, последовал. Кошачьи уши слишком примечательны, да к тому же могут напомнить инквизиторам об Альтвиге. Да и красивое лицо — тоже не самая удачная черта для того, кто желает уйти неузнанным.

Закончив с приготовлениями, Рикартиат подошел к стене и уверенно полез вверх. Биденхандер тянул назад, но менестрель так привык к его весу и всем вытекающим из него проблемам, что почти не обращал внимания. Добравшись до ставень инквизиторского окна, он уперся ногами в щель между досками, а левой рукой вцепился во внешний подоконник. Затем — пускай и с трудом, — вытащил из-за пазухи агшел, перехватил его и принялся осторожно, нежно и со знанием дела резать ткань. Она едва ощутимо потрескивала. Чтобы уловить этот шум и проснуться, надо было обладать не просто чутким сном, а дьявольски чутким.

Преграда с тихим шелестом провалилась вовнутрь. Менестрель выбрался на подоконник и шагнул в недавно темную, а теперь залитую светом зеленых фонарей комнату. В спину его толкнула Илаурэн. Парень обернулся, и она жестами объяснила, что со стороны площади приближается патруль. Совместными усилиями маги снова закрыли окно, закрепив дешевую ткань дорогими шпильками для волос.

Кровать в комнате отсутствовала. Видно, это была своего рода гостиная, а спальня постояльцев расположилась отдельно. Рикартиат посмотрел на тяжелые багровые шторы в противоположной стене, отодвинул их и увидел мирно спящую семейную пару. Женщина устроила голову на груди мужчины и доверчиво его обняла, а тот, в свою очередь, откинулся на подушки. Дышал ровно и глубоко.

— Ужас, как неловко, — пробормотал менестрель, глядя на магический дар противников. У женщины было семь огоньков, у мужчины — пять. Мреть вытянул руку, замыкая их на себе — так, чтобы инквизиторы не смогли ни атаковать магией, ни защищаться.

Мужчина это уловил и неестественно дернулся. Менестрель пригнулся, пропуская над собой метательный нож — он светлой линией пересек обе комнаты и со стуком воткнулся в шкаф.

— Впечатляет, — любезно заметил Мреть.

— Кто вы такие? — глухо спросил инквизитор. — Чего вам надо?

Илаурэн поставила ногу на край кровати и принялась перешнуровывать сапог.

— Пока что — просто обменяться сведениями, — пояснила она. — Мы, в отличие от вас, не звери. И не собираемся сжигать на кострах каждого, кто случайно перейдет нам дорогу.

Тонкие женские пальцы с ужасом вцепились в мужское плечо.

— Мы вам ничего не сделали…

— Это потому, что я удерживаю ваш дар, — пожал плечами Рикартиат. — И да будет вам известно, что лично у меня счеты с инквизицией есть. Но, как правильно сказала моя подруга — мы не звери.

Он пошевелил пальцами, чтобы расслабить поток энергии. По его мнению, одна демонстрация могла дать результат быстрее, чем тысяча слов.

Мужчина-инквизитор вздрогнул, сообразив, что происходит.

— Как вы смеете? — закричал он. — Как вы смеете?!

— Что смею? — осведомился менестрель.

— Переливать в меня свою магию!

— О, — парень улыбнулся, — я ничего не переливаю. Я всего лишь хочу, чтобы вы увидели обратную сторону так называемого ангельского волшебства. Вряд ли отец Еннете рассказывал о подобном. Я вообще сильно сомневаюсь, что он рассказывает что-нибудь помимо того, что лично ему и выгодно.