Запечатав свиток, Альтвиг сотворил вестника — белое крылатое существо, похожее на голубя и крысу одновременно. Оно ухватило послание острыми коготками, вспыхнуло и исчезло.

Спустя неполную минуту раздался стук, и в приоткрывшемся дверном проеме возник сонный Рикартиат. Бледность сменилась нездоровым румянцем, волосы торчали, как у ежа. Парень с трудом переступил порог, шлепнулся на стул и пробормотал:

— Мне нехорошо.

Инквизитор вздохнул:

— Вижу.

— Я почти паникую, — продолжил Мреть. — Что за зелья ты принес?

— То, что побольше, сварено на корнях тиальны. То, что поменьше — смесь горского эликсира с настойкой голубой вишни.

— А по ощущениям — яд.

— Ты бредишь. Тиальна всегда вызывает жар.

— Ладно, — согласился Рикартиат. — Но если я умру, обвиню тебя. Господин Эстель — вредный тип. И у него много способов устранять врагов.

— Ты всего лишь треснул его чайником.

— Вот именно. Если бы кто-то провернул такое со мной, я бы посадил его на кол. Осиновый. С гвоздем в острие.

Альтвиг фыркнул.

Менестрель опасливо похлопал себя по щекам. Выглядел он неважно — едва ли не хуже, чем с утра. Когда воздух над кроватью сгустился, образуя ответного вестника — изящнее и мельче, чем у молодого инквизитора, — Мреть закашлялся и обхватил себя за грудь, словно боясь, что она порвется.

Вдвое сложенный листок упал на ладонь Альтвига. В теплом синем сургуче четко проступала печать: ястреб, расправивший крылья.

— Быстро, — изумился парень.

— Это от кого?

Инквизитор, не отвечая, развернул послание. Хмыкнул и почесал нос:

— От отца Еннете. Необходимо устранить… источник проблем.

— Пойдешь прямо сейчас?

— Нет, подожду до вечера. Хочу убедиться, что все в порядке.

— В каком смысле? — запутался Рикартиат.

— Ты можешь составить примерный список людей, обращавшихся к господину Эстелю?

Менестрель улыбнулся:

— Почти весь форт. А в чем лекаря обвиняют? Он, конечно, хитрый и изворотливый жук, но я за него ручаюсь. Ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то жаловался.

— Демоны мастерски очаровывают, — возразил Альтвиг. — Особенно инкубы. Этот ваш господин Эстель — представитель семьи Элот.

Мреть чуть со стула не упал:

— Что?!

— Ну, видишь ли, — начал инквизитор. — Служители Богов, наделенные ангельским волшебством, умеют видеть не только внешние оболочки, но и внутренние сущности. У лекаря она — темная. Буря, пламя и… страсть.

Ответ Рикартиата утонул в очередном приступе кашля. Парень закрыл рот ладонями и согнулся пополам. Затем пожаловался:

— Больно. Представляешь, что будет, если этот инкуб подсунул тебе не настоящие зелья? Ты вообще допускал такое?

— Допускал, — согласился Альтвиг. — Поэтому все проверил.

Менестрель скривился:

— Тогда я пойду с тобой.

— Прошу прощения?

— До вечера тиальна должна подействовать.

— Ты снова бредишь, Рикартиат, — с сомнением сказал инквизитор. — Тебя любой порыв ветра снесет, не то, что демон. Я не смогу одновременно защищать двоих.

— Меня и не нужно, — самоуверенно заявил менестрель. — Если ты уйдешь в одиночку, я смертельно обижусь и никогда не соглашусь вернуться в Ландару.

— А если не уйду — согласишься? — уточнил Альтвиг.

— Возможно.

Не обращая внимания на скептический взгляд друга, Мреть покинул комнату. Но отправился не к себе, а прочь из дома. Разъяренные вопли Илаурэн его не остановили, и девушка, крикнув, что кто-нибудь должен присмотреть за домом, бросилась вдогонку.

До наступления сумерек инквизитор переговорил с одиннадцатью людьми, которых лечил господин Эстель. Все отзывались об инкубе с большой симпатией. Особенно женщины — их, кажется, приводила в восторг любая болезнь, ибо была причиной обратиться к лекарю снова.

Заглянув домой за Рикартиатом, Альтвиг нашел его во всеоружии и злобном расположении духа. Парень поцапался с Илаурэн и получил звонкую оплеуху. На и без того слабое состояние она повлияла, как спусковой крючок: у менестреля подгибались колени, дрожали руки и закрывались глаза. Однако от желания пойти с другом он не отказался.

Инквизитор уставился на длинную рукоять и незаточенную часть клинка, возвышавшуюся над плечом Мрети.

— Это что?!

— Биденхандер, — растерялся тот.

— Ты хочешь переломиться надвое? — уточнил Альтвиг.

— Ну, знаешь ли! — обиделся Рикартиат. И тут же контратаковал: — За собой следи, а меня не трогай! Я за малыша и в рыло могу дать!

— Малыша?

За спиной Мрети возник господин Кольтэ. Видя, что юноша не собирается отвечать, он пояснил:

— Рик так меч называет.

— Двуручный?!

— Двуручный, — с вызовом подтвердил менестрель. — Тебя что-то не устраивает?

— Э-э… м-м-м… да нет, все устраивает, — пошел на попятную инквизитор. — Нам идти пора. До свидания, господин Кольтэ.

— Удачи, отважные герои, — рассмеялся тот.

Рикартиат зашнуровал высокие сапоги и направился к цитадели, не проверяя, следует ли за ним Альтвиг. Инквизитор покаянно вздохнул, догнал его и попросил:

— Извини.

— Ладно, — рыкнул Мреть.

— Я не догадывался, что клинок для тебя так важен.

— Бывает.

Белая твердыня встретила друзей неприветливо. Стражники наотрез отказались впускать их внутрь. Пришлось показывать письмо отца Еннете и поддакивать напускным угрозам. Добившись результатов, Альтвиг провел менестреля в рабочую комнату инкуба.

— Жди здесь, — приказал он. — Если тварь появится — хотя, конечно, вряд ли, — постарайся устроить шум. Я буду ждать Эстеля в казарме.

— А как насчет его брата? — полюбопытствовал Рикартиат.

— Эстеларго уже три недели нет в форте. Я сомневаюсь, что он вернется сегодня. Все внешние ворота закрыты.

— Для демонов они — не преграда.

— Да, но, прорываясь в Шатлен с боем, он привлечет к себе слишком много внимания, — улыбнулся Альтвиг. — Все, давай расходиться. Не забывай — в случае чего…

— Я буду орать, как резаный, — отмахнулся Мреть. — Договорились.

Инквизитор нервно рассмеялся.

В казарме было темно, холодно и пусто. Спрятавшись за лежаком в противоположном от входа углу, светловолосый парень нещадно мерз и проклинал все на свете. Интересно, как люди здесь спят, а не замерзают насмерть к утру?

После полуночи — спустя три часа после прихода Альтвига — откуда-то из цитадели донесся воинственный крик. Потом — душераздирающий грохот. Сообразив, что к чему, Альтвиг сорвался с места и бегом преодолел крытые галереи. Обитая железом дверь валялась на расстоянии десяти шагов от проема, ведущего в комнату лекаря. Внутри то и дело что-то вспыхивало и звякало.

Рикартиат, вцепившись в рукоять меча изо всех сил, неуклюже отбивал магические удары. Сталь впитывала их в себя, мерцая блеклым голубым светом. Хорошее оружие. Горское. Никто, кроме семьи Тальгу, не смог бы заговорить тяжелый биденхандер от магического влияния.

Оскаленный, но не растерявший своей соблазнительности Эстель не давал противнику отдохнуть. Непрерывные атаки белым огнем сыпались на Рикартиата, словно град. Заметив Альтвига, парень усмехнулся и заорал:

— Черт тебя подери! — одновременно вырываясь вперед и вынуждая демона попятиться.

Эстель, не будь дурак, прыгнул на стол и швырнул в друзей целую стаю белых комков пламени. Инквизитор, перепугавшись, бросил все свои силы на защиту Рикартиата. Зажмурился и приготовился умереть, но… ничего не произошло.

Открыв глаза, он увидел сотканный из воды купол, нависший вверху и впереди. А еще — менестреля, чья сущность — пускай и светлая — выпустила на волю метку темного колдовства.

Пока Альтвиг и Мреть потрясенно пялились друг на друга, Эстель радостно хохотнул и сказал:

— Ну, своей цели я достиг. До свидания, ребята.

— Не могу поверить, — выдавил из себя инквизитор. — Ты — еретик?!

Альтвиг сидел за столом, хмуро разглядывая чистый свиток пергамента.