— Здравствуй, Рик, — произнес Его Величество. — Мы тебе не снимся. Мы используем телепатическую связь и просим тебя о помощи.

— Что случилось? — насторожился менестрель.

— Мы обратились к Ишету, — сообщил Ахлаорн, — и он перенаправил нас на тебя. Сказал, что твой дар лучше приспособлен к работе под толщей вод, и ты наверняка рассердишься, узнав о произошедшем.

— Давай, Ао. Я жажду подробностей, — усмехнулся Мреть.

За такое панибратское отношение ему ровным счетом ничего не грозило. С русалочьим королем парень был знаком уже восемь лет, с легкой подачи господина Нэйта — главы белобрежной Гильдии Убийц. Для русалок восемь лет — это очень много. В отличие от людей, они живут всего лишь тридцать. И не жалуются.

Ахлаорн провел в радости и мире пятнадцать лет — то есть половину жизни. Никто не желал испортить ему вторую. Этот водяной отличался завидной невозмутимостью. Он сразу предупредил Рикартиата, что русалки плотоядны и не гнушаются ни утопленниками, ни симпатичными людьми, вышедшими на берег — поэтому для менестреля подобное знакомство будет полезным. Сделавшись другом подводного народа, он выходил из-под угрозы быть съеденным и получал некоторые привилегии.

Для плотоядного существа Ахлаорн выглядел довольно мило. Золотые волосы, серебряные глаза без белков и зрачков. Зеленый венец — символ королевской власти, — сплетенный из водорослей и украшенный галькой и каплями черного серебра. Жабры в шее и под ребрами, красный с крупными, но прочными чешуйками хвост. Ровный нос, густые ресницы — под поверхностью не видно, а на поверхности — просто прелесть.

— В наших подземных водах, — начал Его Величество, сцепив пальцы, — завелись хоййо.

Рикартиат напрягся. Водяные драконы еще никому не приносили пользы.

— Они разносят по озерам яд, — продолжил водяной. — Три моих сородича погибли. Ты можешь приехать?

— Не раньше, чем через день, — виновато поежился менестрель. — Извини, Ао.

— Целый день — это долго, — поморщился Ахлаорн. — За это время погибнут еще пятеро. Цена промедления высока.

— Я понимаю. Но моего друга держит в застенках инквизиция. Я должен его спасти, а затем — клянусь, — сразу же приду к вам. Использую руны…

Он запнулся и снова разразился кашлем.

— Инквизиция опасна, — признал Его Величество. — Но ты мог бы оставить ее друзьям, объяснив, что мы тоже в опасности. Ишет считает, что именно так ты и должен поступить.

— Ишет считает, — передразнил его Рикартиат и сомкнул веки. Перебороть себя оказалось сложнее, чем бездумно явиться в Аль-Нейт. Но с другой стороны — русалочий народ умирает, а Альтвига ждет всего лишь суд. До него еще много времени. К тому же Илаурэн и Шейн настроены весьма решительно, они снесут резиденцию и ухом не поведут. Черт побери! На весах смерть и плен — и, пожалуй, костлявая госпожа все-таки хуже. — Хорошо, Ао, — покаянно вздохнул Мреть. — Я буду у берега через час. Ждите меня.

— Спасибо. — Русалочий король кивнул. — Мы будем ждать.

Видение пропало, и Рикартиат вернулся в холодный заброшенный дом. Он чувствовал себя не просто больным — разбитым. Тело было тяжелым, словно вместо крови бежала сталь.

Шейн, карауливший у костра, удивленно приподнял брови.

— Что-то не так? — спросил он.

— Ахлаорн… русалки, — неопределенно отмахнулся Мреть. И, сосредоточившись, выдал повелителю связную историю. Тот терпеливо выслушал, тихо рассмеялся и уточнил:

— Не сдохнешь?

— Нет.

— Тогда иди. Мы с Илаурэн разберемся. От тебя все равно проку мало — с четырьмя-то заклинаниями. А в Нижнелунье ты восстановишься. Заодно и нервы успокоишь — они у тебя вечно страдают.

— Ты не представляешь, как меня выручил, — благодарно произнес менестрель.

Серебряная толща воды простиралась далеко-далеко вперед и еще дальше — в глубину. Рикартиат снял сапоги и пощупал ее ногой. Пальцы обожгло ледяное прикосновение.

Парень чихнул и тоскливо посмотрел вверх. Дайра и Шимра висели в пустом небе — ни облаков, ни звезд, — словно чьи-то слепые глаза. Значит, скоро рассвет. Надо поторопиться.

Морщась и трагически кашляя, он разделся и вошел в воду по колено. Тело била крупная дрожь, зато магический дар пылал от восторга: утраченная в схватке с господином Эстелем сила возвращалась. Колдовство, разлитое в крови, принялось исцелять все еще мало на себя похожие руки. Менестрель размотал повязки, обернулся и бросил их на берег, к обуви.

— Посторожи, — велел он маленькой тени, прикорнувшей рядом.

Та — посланник короля Ахлаорна — согласно кивнула головой.

Рикартиат заходил все глубже и глубже, погрузился по шею и лег на воду. Легкость, с которой она его приняла, лучше всяких слов говорила об основе магии парня. Водопад, совсем было стихший, вернулся, и его хозяин зажмурился. Хорошо.

Он использовал слабый импульс, чтобы начать опускаться вниз, ко дну. Потом напрягся, чтобы перевоплотиться. Жабры, хвост, перепонки между пальцами… и почему-то — острый плавник в спине. Менестрелю он никогда не нравился. У нормальных водяных ничего подобного нет. Разве что острые чешуйки на локтях, но они — скорее оборонительное, чем ускоряющее средство.

— На перевоплощение способен отнюдь не каждый маг, — проскрипел кто-то над ухом Рикартиата. — Ты — гость Его Величества?

— Да, — подтвердил он. — Ахлаорн связался со мной и рассказал о хоййо. Я пришел, чтобы их уничтожить.

— Задача, достойная человека.

Сделав медленный оборот — такое чувство, будто летаешь, а воздух вокруг тебя загустел, — менестрель увидел своего собеседника. Это была старая, седовласая русалка с юбкой из человеческих ребер. Она улыбнулась жутковатой русалочьей улыбкой, показывая клыки, и заявила:

— Я буду тебя сопровождать. Мы любим людей лишь в качестве блюда, но сейчас хоййо важнее голода.

— Меня вы и без них не сожрете, — нахально заявил Мреть. — Иначе огребете от Ао. Он не любит, когда всякие наглецы обедают его друзьями.

— А ты умен, дитя, — неожиданно сказала русалка. Учитывая, что она была по меньшей мере вдвое младше него, звучало смешно. — Следует полагать, что ты — тот самый Рикартиат, песнопевец нашего короля?

— Просто песнопевец, — пожал плечами парень. — Я ведь и для своих сородичей пою.

Она фыркнула, забила хвостом, ускоряясь. Особой необходимости в этом не было. Дно приближалось, и Мреть запросто различил дома, построенные из подводных камней, и длинные языки водорослей.

Мимо проплыл косяк серебристых рыб. Русалка остановилась.

— Дворец там, — указала она.

— Спасибо.

— Если потеряешься, дитя — я с радостью тобой закушу.

Менестрель улыбнулся:

— Сочту за комплимент.

Помахав ей ладонью с блеклыми кольцами на среднем и указательном пальцах, Рикартиат направился во дворец. Это строение представляло собой узкую снизу и очень широкую под поверхностью башню без окон и с одной-единственной аркой входа. Стражи, как в человеческих городах, не наблюдалось — русалки не угрожали собственному королю. Выбирая его, они учитывали все достоинства и недостатки — значит, были готовы к полученному результату.

Ахлаорн ждал менестреля в саду. Вокруг него, повинуясь колебаниям воды, извивались водоросли разных видов. Темно-зеленые, темно-красные и темно-сиреневые стебли резко контрастировали с ядовито-желтой порослью, покрытой мелкими больными цветами.

— Привет, Рик, — сказал Его Величество.

— Привет, Ао, — ответил Рикартиат. — Сразу перейдем к делу?

— Если получится. Хоййо осторожны и стараются не показываться.

Он поднялся, расправил плечи и указал на юг. То есть парень думал, что там — юг, но по сути был не слишком уверен.

— Ты плохо выглядишь, — сообщил Ахлаорн.

— Ага, — согласился менестрель. — Илаурэн меня убьет.

Король покосился на него скептически:

— Не убьет.

— Тебе легко говорить. А я ссоры терпеть не могу, — вздохнул Мреть. — Давай уже, поплыли. Я хочу разобраться с хоййо до заката.