— Именем Жизни, Смерти и Белого Огня, горящего в мертвом сердце, именем Белых Цветов и Красной Крови, именем Твоим и Ее я приказываю: приди, подчинись моему слову, защити меня от врага! — вдохновенно зачитала девушка, после чего вспорола плоть на собственном запястье.

Инквизитор понял, что счет переходит на секунды, и сорвался с места. Ему не раз говорили, будто в моменты связи с потусторонним миром еретики становятся уязвимы. Шанс убедиться лично выпал впервые, и парень, стремительно миновав расстояние, отделяющее его от девушки, перехватил рукоять кинжала и вдавил лезвие глубже. Оружие отозвалось негодующим жаром, звякнуло и выпустило пять шипов, насквозь пробивших ладонь Альтвига. Сдавленное ругательство заглушил крик еретички, чья отрубленная кисть повисла на тоненьком клочке кожи. Заклинание, не получив достаточной энергетической подпитки, так и осталось пустым звуком.

Выдергивать агшел парень побоялся. Это можно сделать и в городе. Девушка оказалась более решительной, отсекла увечье с помощью «дара» и бросилась на инквизитора, воя, как обезумевшая.

Сцепившись, они покатились вниз по надгробному холмику. Альтвиг вознамерился добить противницу ее же клинком, но шипы в тот же миг исчезли. Пробитая ладонь, и без того не шибко активная, окончательно потеряла подвижность.

Девушка с удивительной для такого хрупкого создания силой оттолкнула инквизитора, подхватила агшел и принялась воровато пятиться. Пространство под ее ногами разошлось рябью, приобрело очертания магического перехода — портала. Открыть его самостоятельно еретичка вряд ли могла — не хватило бы времени и возможностей, — но тем не менее не растерялась, взмахнула уцелевшей рукой в сторону поднявшегося врага… и все. Больше Альтвиг ничего не увидел — правая половина лица вспыхнула болью, и глаза утратили свет.

Он понял, что снова падает, но не успел защититься от удара. Вдоль виска проскользнуло нечто холодное и острое, лоб впечатался то ли в камень, то ли в кусок льда.

Инквизитор стиснул зубы. Упустил! Упустил проклятых еретиков! Еще и позволил им себя ранить, бестолковый идиот…

Встать долго не получалось — голова гудела, тело сотрясала крупная дрожь, — но в конце концов Альтвиг справился. Побрел, пошатываясь и прижимая к лицу комок снега, обратно к городским воротам. Снег быстро растаял, и парню пришлось несколько раз останавливаться, чтобы зачерпнуть нового. Краешком зрения — за него отвечал только левый глаз, — он подмечал несущественные детали вроде крестов, створок… стражников. Ребята посмотрели на инквизитора потрясенно, и еще больше их удивил хриплый, вполне осознанный вопрос:

— Где можно найти лекаря?

— Эм-м-м… разрешите, я проведу? — предложил тот самоуверенный тип, с которым Альтвиг разговаривал перед выходом.

— Проведи, — согласился парень. — Только быстро. Я еле на ногах стою.

Стражник бодро потопал вверх по улице, намечая дорогу и поминутно оборачиваясь. Он явно боялся, что инквизитор рухнет прямо тут, и дальше его придется нести. Но Альтвиг держался молодцом и до последнего игнорировал жгучий зуд, поселившийся в ране — может, из-за мороза, а может, из-за колдовства. Оно всегда оставляет видимые следы.

Лекарь обитал в небольшой лавчонке с увешанным сушеными травами потолком. Приемная часть ограждалась от жилой шторами. Хозяин выскочил по первому же призыву, испуганно оглядел клиента и принес табуретку:

— Садитесь, святой отец. Поцапались с нечистью? Рана заражена?

— Уже нет, — с трудом отозвался Альтвиг.

Он смутно различал низенького мужичка со смешной редкой бороденкой, но сосредоточиться на его действиях не мог. Движения слились в одно сплошное марево, колеблющееся и противное. К горлу подступила тошнота, и инквизитор был вынужден попросить сначала воды, а потом — пустое ведро. Легче не стало.

Более-менее очнулся он лишь спустя час. Осторожно ощупал лицо, пришел к выводу, что раз оно на месте — волноваться не стоит. Встал, заглянул за шторы и спросил:

— Сколько я вам должен?

— Для святой инквизиции мы работаем бесплатно, — добродушно отозвался лекарь. Борода у него действительно была смешная, полупрозрачная и бессмысленная. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — соврал Альтвиг. — Спасибо. Будьте благословенны.

— А вы что, уже уходите? — удивился мужичок. — Может, посидите с нами, выпьете травяной настойки? Я как раз недавно заварил.

Инквизитор задумался. Наверное, лучше вернуться в ратушу — ведь Тинхарт так и не сказал, когда собирается продолжить путь. Но голова трещит, сметанные на живую нитку края раны горят, да и пробраться сквозь Малахитовые Леса можно самостоятельно.

— Сколько времени? — уточнил парень, все еще сомневаясь.

— До рассвета — часа полтора. Присаживайтесь, святой отец, не стесняйтесь. Меня Лиетом звать, а дочку — Алукой.

— Альтвиг Нэльтеклет, — представился инквизитор. — Рад знакомству.

Лекарь не вздрогнул и не напрягся. Может, не слышал о тальтарском сожжении, а может, не находил в нем ничего предосудительного.

Бывший клиент и нынешний гость воспользовался приглашением и устроился за столом. Маленькая девочка в теплом платьице и штанишках принесла ему кружку, а Лиет отлучился за котелком с зеленовато-желтой жидкостью. Пахло от нее приятно, и Альтвиг покорно принял «угощение». Щека отзывалась острым покалыванием, но стремительно заживала, вызвав изумленный возглас лекаря:

— Что это?!

— Регенерация, — пожал плечами парень. — Посмотрите на мои уши. Они не человеческие. Некоторые способности тела тоже.

— Вы относитесь к иным расам?

— Нет. Я полагаю, что кроме меня такими особенностями обладает всего одно существо. К сожалению, мы с ним никогда не виделись… — инквизитор осекся и неуверенно добавил: — наверное.

— Интересно, — оценил Лиет. — Я думал, что в инквизицию берут только чистокровных людей. Ни разу не встречал в ваших рядах эльфа, дриаду или, на худой конец, дитя племени наровертов.

— Нароверты редко покидают горы. Нам известно о них не больше, чем всем остальным.

Мужичок рассеянно улыбнулся:

— Среди горожан бытует другое мнение.

— Какое? — равнодушно уточнил Альтвиг.

— Ходят слухи, что отец Еннете специально отлавливает вампиров и проводит над ними опыты.

— Наглая ложь. Не верьте. Вампиры невероятно сильны, и охота на них может обернуться трагедией.

— Как и на остроухих, — хитро ввернул лекарь. И посерьезнел: — Особенно теперь.

— Теперь? — насторожился инквизитор.

— После гибели принцессы эльфы как с цепи сорвались. Король еще ничего, держится, а простые подданные… — Лиет покачал головой. — Говорят, девушку очень любили. На трон она вряд ли претендовала, отца ценила, — словом, идеальный ребенок. Однако мнения насчет… кхм… обстоятельств ее смерти раздваиваются. Если верить официальным источникам — это несчастный случай. Если неофициальным — самоубийство.

— Можно подробнее?

Порог ратуши Альтвиг переступил на рассвете. Красное пятно солнца лениво вылезло из-за края земли, а с противоположной стороны к нему зловеще тянулись темные тучи. Они предвещали снег, но графа и принцессу это, похоже, не испугало. По лестницам и коридорам носилась их многочисленная свита, собирая дарованное бургомистром добро. Инквизитор столкнулся с юношей-знаменосцем, вежливо извинился и стал жертвой возгласа:

— Что с вами произошло?!

— Ничего необычного. Прошу прощения, мне надо идти.

Альтвиг и сам знал, что выглядит отвратительно. Бледный, одетый в чужой потрепанный плащ, да еще и с алым свежим рубцом на лице… регенерация не довела дело даже до середины. Создавалось впечатление, словно рана заживала несколько дней, но и только. Правый глаз по-прежнему не открывался. Избавиться от головной боли не удалось, парень чувствовал себя побитой собакой. Ладно бы еще по делу, предъявив отцу Еннете опасных еретиков, а так…

Добравшись до комнат инквизиции, он подхватил пальто, сумку и карты Загорья. Огляделся, запоминая обстановку, и вышел обратно за дверь.