— Я могу встать, я чувствую прилив сил, — Гарри свесил ноги с кровати. Голова кружилась, но он ни за что бы не признался в этом девушке. Вырваться из того жуткого подземелья было для него, приговорённого к смерти, равносильно помилованию, юноше хотелось верить, что теперь всё будет хорошо — ему помогут, он преодолеет Клеймо и выживет. И видеть Гермиону наяву, а не в бреду и видениях, было таким счастьем, что ему казалось — всё по плечу, он сможет всё превозмочь.

Юноша подошёл к окну. Солнце… Как он соскучился по солнечному свету и теплу… Он отдёрнул штору левой рукой, сноп золотистых лучей ворвался в комнату, заплясал зайчиками на блестящих поверхностях. Гарри улыбнулся, слабо, но радостно. Гермиона ловила мельчайшие оттенки сменяющихся выражений на его лице. И тут ОНО пришло вновь. Девушка увидела, как его глаза стали пустыми, словно обращёнными внутрь, зрачки мгновенно расширились — приступ боли скрутил его и повалил на пол. Обрывая штору, Гарри упал на колени и сжался, обхватив себя руками. Чёрный водоворот неумолимо затягивал, он чувствовал, как высасывается из него жизнь, как дробятся кости, и он всё дальше втягивается в чёрную воронку, горящую призрачным светом. Кажется, он кричал. Гермиона опустилась на колени, губы дрожали, она обхватила трясущегося и стонущего от боли Гарри, и замерла, пытаясь забрать его боль себе…

В этот момент в комнату вошёл Снейп с подносом полным фруктов. Не увидев в постели Гарри и заметив сорванную занавеску, он, не думая, швырнул поднос в сторону и подбежал к скорчившимися на полу юноши и девушки. Он сел на одно колено и, оторвав Гермиону от свернувшегося калачиком Гарри, быстро извлёк из кармана баночку с зельем. Профессор резко развернул юношу и влил ему в полуоткрытый рот зелье. Постепенно тот перестал дёргаться, а расслаблено уткнулся Снейпу в грудь.

Гарри почувствовал, что кто-то влил ему в рот жидкость, и боль сразу отступила, но перед глазами наступила темнота, всё тело ныло и, казалось, совершенно не своим. Он уже не помнил, как профессор поднял его на руки и опустил в постель, укутав в одеяла. Гарри был без сознания, ослабленный организм не смог перебороть боль, поэтому силы оставили его.

— Что случилось, мисс Грейнджер? — Снейп поднял на неё грозные глаза.

— Он захотел встать… — дрожащим голосом начала она. — Я пыталась остановить его, но Гарри поднялся на ноги… Сначала всё было нормально, он дошёл до окна, открыл одну штору, а потом… — она замолчала.

— Он упал на пол и закричал от боли, — закончил профессор, девушка кивнула. — Это всё Клеймо, Тёмный Лорд причиняет ему боль…

— Его можно уничтожить? — спросила Гермиона и покосилась на бледное лицо бессознательного Гарри.

— Да, — ответил профессор.

— Вы сможете это сделать?

— Мисс Грейнджер, это причинит ему сильнейшую боль, и он сам должен решить. А сейчас вы не могли бы меня оставить, я должен его осмотреть.

— Да.

Как только Гермиона вышла за дверь, то устало прислонилась к стене и, обхватив себя руками, уставилась в пол. Перед глазами стояло искажённое болью лицо Гарри, и то, как он, скорчившись, лежал на полу. Девушке захотелось плакать, но слёзы где-то застряли на пути к глазам. Сердце сжималось от боли, но как её выгнать оттуда. Ведь когда-то Гарри говорил, что не позволит ей плакать, что слёзы — признак слабости и поражения. Дверь скрипнула, и девушка подняла глаза, перед ней стоял Снейп. Его плечи были напряжены, а глаза беспорядочно бегали.

— Как он?

— Пока без сознания, — сухо ответил профессор.

— Это я виновата, — отчаянно прошептала Гермиона. — Нужно было ему запретить вставать.

— Вы здесь не причём, мисс Грейнджер, — и, к её удивлению, он опустил руки ей на плечи. — Вы же не знали, что Волдеморт захочет нанести удар именно сейчас.

— Профессор, — девушка подняла на него глаза. — Я нечаянно подслушала ваш с Сириусом разговор сегодня утром… — она почувствовала, как его руки сжались на её плечах. — Неужели, ничто не сможет спасти Гарри.

— Мисс Грейнджер… — профессор замялся и отступил на шаг, убрав руки. — Я вам обещаю сделать всё возможное.

— Но всё же?!

— Да, — ответил Снейп и сжал кулаки. — Его может спасти только чудо. И уже чудо то, что он до сих пор ещё жив. Похоже, Волдеморт решил его совершенно измучить. Сегодня прибудет профессор Ральф, и мы всё решим, а сейчас идите к нему. Вы ему нужнее.

Он вновь лежал в кровати, и Гермиона с ужасом и болью смотрела на него, слёзы стояли в глазах. Сириус сидел рядом и машинально поправлял одеяло, Снейп стоял в изножии.

— Я потерял сознание? — пока он мог говорить тихим шёпотом, голос возвращался не сразу.

— Да, — ответил Снейп, — молчи, не трать силы… Это действие Чёрной Спирали — Волдеморт открыл канал между вами, по которому твои магические силы переходят к нему…

— Я знаю… Понял это там — у него "в гостях". Если не сопротивляться, то боли почти нет: она тупая, сосущая и тягучая, но вполне терпимая… Наверное, это похоже на укус вампира. Профессор Люпин как-то рассказывал на уроке: ты чувствуешь, как кровь медленно вытекает из тебя… — Гарри говорил монотонным голосом, прикрыв глаза, чтобы не видеть выражения лиц близких людей, смотрящих на него. Ему нужно было выговориться, произнести вслух то, что он знал; то, что понял — он умирал. Сириус шумно сглотнул и отвернулся к окну. Снейп переплёл пальцы так, что костяшки побелели. Гермиона застыла молчаливым изваянием, по бледным щекам текли беззвучные слёзы. Снейп сказал глухим голосом:

— Тебе надо беречь силы… Я сделаю всё… Мы спасём тебя…

— Не знаю… Так хочется жить… Я буду пытаться помочь вам, — Гарри замолчал, потом продолжил, — я решил испортить Волдеморту праздник: раз он всё равно получит от меня всё, что хочет получить, то пусть, по крайней мере, это не будет совсем легко… поэтому мы с ним играем в перетягивание каната…

— Что?! — Сириус обернулся, решив, что крестник бредит.

— Это такая магловская забава, — прошептала Гермиона.

— Когда приходит боль, можно расслабиться, и тогда клонит в сон и почти ничего не чувствуешь… Если пытаться перекрыть канал, тогда становится хуже… гораздо… Я вижу это, как огненную верёвку, которую держу в руках, и которую Волдеморт пытается у меня выдернуть. Она обжигает, и она растёт прямо у меня из груди. Когда Тёмный Лорд дёргает и тянет, становится очень трудно удержать, больно… ну, не важно… Я держу её насколько хватает сил… В самом начале мне удавалось даже отбросить Волдеморта пару раз, — Гарри улыбнулся слабым подобием своей прежней улыбки, — он был удивлён, я почувствовал… Но это быстро прошло. Потом он всегда побеждал меня, и я проваливался в чёрную воронку… Сейчас я могу сдержать его совсем недолго, он прорывается почти сразу… Я не смог закрыть канал, не смог удерживать Волдеморта на расстоянии, не смог вытащить Рона, и себя не спас — теперь нет четырёх Покорителей… я здорово сплоховал, и навредил всем… простите…

Никто не смог ничего ответить. Сириус пришёл в себя первым и, качнувшись вперёд, уткнулся лбом в руку крестника, безжизненно протянутую поверх одеяла.

Снейп несколько раз сглотнул, пытаясь заговорить, это у него получилось не сразу.

— Твой отец носил Клеймо 10 часов до первой помощи и потом ещё столько же, всего — около суток, ты — уже четвёртые сутки без всяких зелий… твоему отцу было 23 года, тебе — только 16… и он терял сознание сразу же, как приходила боль — не мог сопротивляться, все попытки тут же обрывались. А ты продолжаешь бороться… Никто не выдержал бы столько…

Гарри опять слабо улыбнулся:

— Спасибо… Может, вы сможете что-то придумать…

Снейп сидел в кресле, в библиотеке и, прикрыв лицо руками, старался ни о чём не думать. Любая мысль о Гарри вызывала в сердце жгучую боль и воспоминания о сыне, когда он тоже не мог ничего сделать. Хотя тогда надежд было больше, а сейчас — безвыходная ситуация. Когда он лечил такое же Клеймо у его отца, всё было гораздо проще. Тогда срок был мал, да и сам Джеймс — постарше, а сейчас Гарри находится в серьёзном положении. Мази, применяемые тогда, вряд ли смогут помочь в этом случае. Хотелось бы верить словам: "Выход есть всегда, только его не видно так просто". В данном случае его либо нет, либо он слишком хорошо спрятан. Неужели ему опять суждено потерять дорогого человека. Без Гарри не будет Покорителей, без него не будет четырёхконечной звезды, не будет спасения. Снейп с силой сжал руки в волосах и неслышно застонал, когда в тишине раздался голос: