Пытаюсь придумать план: Это собрание броневых чудищ ни в коем случае не выглядело как танковая позиция — скорее как обычный армейский лагерь. Наверное, они вовсе не интересуются тем, кто приближается к ним по левому берегу. То, что к югу от Loire не имеется никаких германских бронированных частей и подразделений, братишки конечно уже знают.

Мы просто обязаны пробраться мимо этой когорты. Пройти сквозь строй? Ах, что за чепуха! Ладно, идти так до конца: Проехать сквозь строй.

«Ковчег» — это огромные американские санки и в этом оформлении довольно оригинален. Американцы, конечно, не будут стрелять в американца. И пока они расчухаются, мы будем уже далеко… Вероятно, я должен бы здесь всплакнуть, как Старик перед Logonna.

Хорошо, что «кучер» не смотрел через балюстраду. Делаю знак Бартлю, чтобы он не болтал.

Так, а теперь вперед и уповаем на милость Божью! — «…и избави нас, Господи, от всякия беды и напасти, скорби и печали и от всякаго зла.»

Размещаюсь рядом с нашим последним мешком, полным дров, вытягиваясь в длину и усевшись пониже так, чтобы меня никто не смог увидеть на моей крыше из-за его бордюра. А теперь ноги в руки! Вперед обычным ходом! Проскочим!

Сердце едва не выскакивает из груди: Удалось!

Мы вновь оказываемся за кустами. При свете посмотрим, говорю себе, что получилось. Зато сэкономил свои слезы.

От следующего моста через Луару остались только опоры. Они смотрятся остатками гнилых зубов. Саперы, или кто бы здесь ни был, блестяще выполнили свою работу. Огромные каменные глыбы были заброшены аж до дороги, другие лежат в крапиве. Взрыв достиг и ближайших домов. Мы наезжаем на пустые оконные рамы. На дороге блестят пугающие осколки стекла. Держи ушки на макушке!

Каменный мост, конечно, был прекрасным старинным сооружением. Как мне жаль подобных прекрасных, художественно построенных мостов!

Теперь я знаю, как далеко продвинулись янки. Но где стоят наши подразделения, знает лишь небо!

Кого бы ни спросил, никто не смог дать мне такую справку. Неужели совершенно нарушена связь наших крупных воинских подразделений? Но чему я собственно удивляюсь? Когда американские танки стреляли по нам в Бресте почти у бассейна верфи, никто тоже не мог связаться с нами. С самого Avranches, кажется, царит всеобщее замешательство.

От одного старика, который охотно беседует с нами, узнаю, что почти все мосты через Loire были разрушены уже в начале мая — но не немцами, а Союзниками. Задолго до Вторжения все важные мосты Луары — точно так же как и мосты через Сену — были разрушены.

«Затруднить передвижения войск к театру боевых действий», таков был девиз тактических военно-воздушных сил Союзников.

А теперь и мы вкушаем в полной мере результаты этого девиза на своем пути в Париж…

Старик говорит, мне к утешению, что насколько он знает, мост у Blois еще цел.

Очень скоро все снова выглядит мирно: Другой берег реки кажется пустым и заброшенным. Если бы только нам удалось добраться невредимыми до Blois! Там мы смогли бы разжиться, надо надеяться, дровами. Рано поутру, когда угольщики обходят своих покупателей! размышляю про себя. Они, наверное, теперь складируют на бензоколонках свои запасы угля и дров для газогенераторных грузовиков.

Старый Blois! Бывший когда-то столицей Франции задолго до Парижа! Замок эпохи Возрождения с лестничной башней и множеством слуховых окон с четырёхугольным проёмом и вальмовой крышей.

Blois, образец для Chambord и одна из постоянно планировавшихся, но так никогда и не достигнутых целей моего отпуска. Я так часто читал тексты туристического проспекта, что отдельные строки буквально «поселились» в моей голове: «Искусство, культура, ландшафт и гастрономия имеет здесь изумительную связь… наполненную воспоминаниями о galante Historie, охоте и страсти…»

Наконец снова встречаем наши воинские части: Мы пытаемся перегнать колонну полугусеничных грузовиков Вермахта.

Что за воинственный вид! Мотки колючей проволоки за бортами, пристегнутые к бортам брезентовыми ремнями канистры для бензина и толстые связки маскировочных сетей. Лица солдат под касками усталые, истощенные, раздраженные. Среди них вижу лишь несколько молодых лиц. Все выглядит так, как будто это подразделения, которые уже побывали в России. Такое у нас охотно практикуется: жалкие остатки разбитых боевых частей с Восточного фронта направляются на отдых и переформирование во Францию.

Далеко впереди воинская колонна стоит. Только теперь понимаю, какая она на самом деле длинная: Перед танками авангарда имеющими форму санитарного чемодана, стоят и большие грузовики с вращающимися, смонтированным на лафетах турельными пулеметными установками, и маленькие кубельвагены. Выглядит так, словно здесь открылась выставка всех транспортных средств Вермахта, включая и довольно старые модели.

Внезапно в нескольких метрах перед нами выныривает связной-мотоциклист на своем тяжелом мотоцикле на такой скорости, что поднимает клубы дорожной грязи, и пока я, откашливаясь, шлю ему вслед проклятия, он слегка приподнимается на седле, как на лошади, и грохочет вдоль колонны.

Хотел бы я знать, что за сообщение он везет.

Когда мы, наконец, снова выскакиваем на свободную перед нами дорогу, через пару километров вижу, что вплотную к дороге разместился продовольственный пункт колонны. Очевидно, здесь может питаться любой, кто только хочет: Лежат груды консервов.

Бартль немедленно занимается организацией нашего питания.

— Вы ведете себя как невежественный варвар! — наезжаю на Бартля.

Что этот сумасшедший Бартль хочет делать с консервами? Устроить в «ковчеге» склад? «Ковчег» такого не вынесет.

На указателе километрового столба громко читаю: «Blois — 21 км».

Дорога идет теперь вплотную к берегу реки, по низкой дамбе совершенно открыто — только невысокая, высотой по колено трава растет по обеим ее сторонам.

А это что? Несколько воронок от снарядов прямо на дороге, которые «кучер» с трудом объезжает: Артиллерия с другого берега! Не остается ничего другого, как только двигаться не останавливаясь. Не останавливаясь!

Развалины взорванного моста торчат посреди реки.

Chaumont- sur-Loire называется скопление домов в этом месте.

Довольно долго проезжаем средь светлой зелени пойменного леса. За лесом следуют ивы. Коровы, пасущиеся здесь, имеют окраску как свиньи: Коровы цвета марципана — таких я еще не видел.

«Blois — 17 км». Как долго мы еще продержимся, пока не тронем последний мешок с дровами — наш резервный мешок?

Группа солдат-артиллеристов. Они сообщают нам, что дальше на юг все находится в руках партизан. Шоссе, по которому мы сейчас катим, является последней безопасной дорогой.

Невольно делаю скептическое лицо. Солдаты заверяют, что мне следует им поверить…

На какой-то миг меня охватывает сомнение:

— Конечно, я вам верю — но, что вы называете «безопасной»?

— Наполовину безопасной, господин лейтенант, — раздается голос одного из артиллеристов.

И вновь две плоские воронки на проезжей части. Кромки кустов на другом берегу совсем не внушают мне доверия.

«Кучер», слава Богу, аккуратно прибавляет скорость. Страх того, что мы можем оказаться под обстрелом мотивирует его. Воронки от снарядов, кажущиеся даже «кучеру» опасными — это нечто новенькое.

Ощущаю себя на «моей» крыше незащищенным и услужливо предоставленным вражеским взглядам. Довольно щекотливая ситуация: открытое пространство тянется бесконечно. Только появление ряда деревьев, обрамляющих край дороги до самой реки, позволяют мне вздохнуть с облегчением. Они еще молоды, толщиной с руку, но уже сплошь обвиты плющом. Это хорошо, потому что плющ утолщает эти деревца: Нам сгодится любое укрытие…

Cande-sur-Beuvron. Маленький мост через реку Beuvron совершенно свободен. «Кучер» мчит вперед, и вскоре перед нами возникает лес.

Мы это сделали!

«Blois — 7 км».

В Blois конечно, имеется комендатура, и, вероятно, они даже смогут помочь нам с дровами…