— Моя интуиция говорит, что немец врет. — Габриэлла перешла на шепот. — Почему — я не знаю. Я просто не верю в его алиби.

У Нери возникла новая идея:

— Представь себе, что привезли кровать для немца, у водителя возникает проблема, потому что он один. Он просит Джанни помочь ему, а когда оказывается в квартире, то нападает на него и оглушает. Такое можно допустить?

— Может быть. Тогда проверь человека, который привез кровать. Но ты можешь сэкономить на поисках таинственного гомосексуального друга Джанни. — Габриэлла с любовью провела рукой по волосам Нери. — Анализ ДНК — вот твой самый большой шанс, tesoro[113].

— Результаты будут завтра утром.

— Прекрасно. Но пока от них мало толку, потому что ты не знаешь, чья это ДНК. Виновен или не виновен владелец квартиры, ты будешь знать только тогда, когда сравнишь его ДНК с анализом ДНК следов спермы.

— Тогда мне нужно просить разрешение, а это продлится несколько недель. Добровольно он не станет делать анализ слюны. Он же не дурак.

— Он сделает анализ, если не виновен. В противном случае… Но и отказ, к сожалению, еще не доказательство.

— Но даже если я заставлю его сделать официальный тест, он сдаст анализ слюны и через пять минут исчезнет навсегда.

— Как ты прав, amore![114] — Она улыбнулась. — Поэтому тебе придется действовать тайно. Пойди туда, поговори с этим Матиасом и постарайся стащить у него пару волосков, окурок или что-нибудь еще. Тогда ты точно будешь знать, является он насильником нашего сына или нет.

Нери вздохнул.

Когда вдали появились огни Амбры, он уже знал, что это очень тяжелая задача, но он сделает именно то, что посоветовала Габриэлла.

Нери как раз собирался выпить кофе на площади, когда курьер из Ареццо доставил результаты анализа ДНК найденной спермы.

С результатами Нери, на первый взгляд, мало что мог сделать, но о кофе он забыл моментально. Его била нервная дрожь. Он набрал номер телефона Томмасо в Монтеварки. Томмасо несколько лет назад начинал службу в полиции в качестве ассистента Нери, но, когда Нери перевели в Амбру, остался в Монтеварки. Там он зарекомендовал себя с положительной стороны, постепенно поднялся по карьерной лестнице и стал начальником отдела по расследованию преступлений среди молодежи. Нери поддерживал с ним дружеские отношения и знал Томмасо как специалиста по компьютерам. Всему этому он научился сам, и было ясно, что Томмасо в Монтеварки явно недооценивают. Карабинеры с такими способностями были редкостью, и Нери понимал, что его бывшему подчиненному открыта дорога в Рим и, тем самым, карьера в полиции.

Томмасо был на связи.

— Томмасо, come stai?[115] — начал Нери, как и все итальянцы, не ожидая на этот вежливый вопрос, собственно, никакого ответа.

— Bene[116], — браво ответил Томмасо. — Что случилось, Донато? Все ли о’кей в Амбре?

— Нет, совсем не о’кей. Мне нужна твоя помощь. Прямо сегодня. Нет, немедленно! Ты можешь приехать сюда?

— А в чем дело?

— Надо сравнить один анализ ДНК с анализами в европейской центральной базе данных.

Томмасо застонал:

— Ты что, серьезно?

— Совершенно серьезно.

— А нельзя что-нибудь полегче? Может, ты снова преувеличиваешь?

Нери понял, что Томмасо намекает на крупные операции, которые Нери начинал раньше и которые либо не дали результатов, либо с позором провалились, и страшно разозлился, однако сдержался. Он вынужден был вести себя вежливо, потому что сам был не в состоянии сравнить результаты.

— Пожалуйста, Томмасо. Речь идет о моем сыне!

— О’кей, я приеду.

Через час десять Томмасо прибыл и сразу же взялся за работу.

Еще через двадцать пять минут стало очевидно: анализы ДНК берлинского убийцы, убийцы в Джилио, а также насильника в Монтебеники идентичны.

У Нери на лбу выступил холодный пот.

— Пойдем со мной, — попросил он Томмасо. — Альфонсо сейчас на выезде в Леване. Там банк переезжает в другое помещение, и транспортировка денег должна проходить под охраной. А то, что я собираюсь сделать, очень важно.

Он не хотел рассказывать Томмасо о своих подозрениях и одновременно надеждах. Он практически уже сложил один и один, но Томмасо все равно ему не поверит. Серийный убийца, вероятнее всего, жил в Берлине и выискивал себе жертву в первую очередь там. Но он также любил бывать в Италии, он провел здесь отпуск и продолжал убивать. Как, например, на острове Джилио. Человек, который купил квартиру в Монтебеники и изнасиловал его сына, был немцем и приехал из Берлина. Нужно быть слепым, чтобы не усмотреть здесь связь.

Нери и Томмасо два с половиной часа ожидали в остерии, пока наконец появился Матиас, нагруженный кульками и картонками. К этому времени Томмасо чувствовал себя так, словно вернулись старые времена, когда ему приходилось плясать под дудку Нери и выполнять кучу бессмысленных поручений, и его настроение заметно испортилось. Но он не решался встать и уехать в Монтеварки.

Они тут же вышли, и Нери сделал вид, что совершенно случайно встретил Матиаса уже на следующий день.

Матиас попытался быть вежливым и пригласил Нери и Томмасо в квартиру, чтобы не стоять на пьяцце, где акустика была такая, что почти в каждой квартире, выходящей на площадь, можно было услышать, о чем на ней говорят.

И то, что Нери представлялось таким трудным, оказалось совсем простым.

Матиас предложил карабинерам выпить кофе, и это предложение они приняли с благодарностью. Пока Матиас готовил кофе, Нери и Томмасо со скучающим видом стояли на балконе. На круглом столике возле балюстрады стояла пепельница с четырьмя окурками очень тонких сигар.

Один из них Нери незаметно и быстро сунул в пластиковый пакетик и спрятал его в карман.

Буквально через мгновение появился Матиас с эспрессо.

— Molte grazie, — улыбаясь, сказал Нери.

— Может, мы на минутку присядем? — спросил Матиас.

Полицейские не возражали, и он дополнительно к двум стульям, уже стоявшим на балконе, принес третий.

— Мы не хотим вас надолго задерживать… — Нери одним глотком выпил свой эспрессо. — В рамках расследования мы хотели бы знать, что вы делали в июле этого года. Вы были в Берлине или в отпуске?

— Боже мой, я уже точно и не помню!

Матиас запрокинул голову, делая вид, что размышляет, пошел в гостиную, взял сигару и зажег ее. Потом вернулся на балкон, оперся спиной на балюстраду и посмотрел на своих гостей.

— Я был в Берлине, разумеется, но был также и в Сиене, чтобы подписать договор на покупку этой квартиры. А потом на два или три дня съездил к морю.

— Куда?

— Марина ди Гроссето. Мне просто захотелось немного поплавать. Искупаться в море. Я это люблю.

— Марина ди Гроссето — чудесное место! И пляж там прекрасный!

Матиаса передернуло при одном воспоминании об этом пляже, но он улыбнулся и любезно ответил:

— Я с вами согласен.

От Нери не укрылось, что Матиас курил именно те сигары, окурок которой он только что прихватил с собой, и заметил, что Томмасо тоже обратил на это внимание. Теперь у него было все, что требовалось.

— А вы бывали на острове Джилио? — вдруг спросил Нери.

Матиас растерялся.

«Почему карабинер здесь, в Монтебеники, спрашивает об этом? Как он вышел на остров? Он же не ясновидящий!»

Матиас почувствовал, что сбит с толку этим внезапно заданным вопросом и ему не хватает времени, чтобы четко продумать ответ, поэтому ответил уклончиво:

— Да, года три или четыре назад, недолго. Я был там всего лишь два дня, а чувство такое, словно провел там две недели. Остров прекрасный, нечто совершенно уникальное, но было бы слишком скучно провести там весь отпуск.