Даже перед вечером солнце жгло с невероятной силой, небо было ясным, словно прозрачный бриллиант, а море — темно-синим и гладким, как зеркало. Будущий отъезд, пока еще скрывающийся в туманной дали, маячил перед глазами Нери, словно кошмар. Правда, втайне он надеялся, что ему повезет и уезжать отсюда придется в такой же безветренный день, как этот, что позволит хоть как-то пережить обратную поездку на пароме. Тем не менее от Нери не укрылась поразительная красота моря, и у него перехватило дыхание.

Они долго шли молча. Наконец Роза спросила:

— Откуда вы приехали, комиссарио?

— Пожалуйста, называйте меня Донато.

— С удовольствием. Я имею в виду, где вы живете постоянно?

— В Амбре, недалеко от Бучине. Это приблизительно в тридцати километрах от Монтеварки и около сорока пяти километров от Ареццо.

— Ах да. — Такая точность Розу, собственно, не интересовала. — А у вас есть семья?

— Нет. Я один.

Сказав это, Нери тут же испугался своего ответа. Было непонятно, зачем он соврал, но пути назад уже не было.

— То есть у меня есть сын, — объяснил он, — но он уже уехал из родительского дома, а мы с женой живем раздельно.

Нери самому стало ясно, насколько плохо обстоят его семейные дела, если уж он начал рассказывать такие вещи.

Роза кивнула:

— Это невероятно, но куда ни глянь — нигде нет по-настоящему счастливых людей! Когда спрашиваешь, все говорят: «Va bene», «Grazie tutto bene»[59], да все, что угодно, но если заглянешь за фасад, там полная разруха.

Нери, который считал, что Роза с улыбкой, с невероятной легкостью, ничем не обремененная, буквально порхает по жизни, удивился грусти в ее голосе.

— А как обстоят дела у вас?

— Я вдова. — Она остановилась, посмотрела на него и улыбнулась. — Ужасное слово, я знаю! Звучит так, будто мне восемьдесят лет. Но так уж сложилась жизнь. Мой муж был рыбаком и круглый год изо дня в день на маленьком мотоботе, точнее сказать — на большой лодке с подвесным мотором, выходил в море и однажды не вернулся. Он копил деньги на лодку побольше, но не успел, море поглотило его. Волна опрокинула лодку, и на этом все закончилось. Его труп лишь четыре недели спустя прибило к берегу.

— Боже мой!

— Это случилось десять лет назад. Детей у нас не было, потому что мы сначала хотели купить большую лодку, а уж потом заводить детей. Лучше бы мы запланировали наоборот.

Роза всхлипнула. Нери остановился и обнял ее.

Она позволила ему это, не сказав ни слова.

— Расскажи мне о своем сыне.

— Не могу. Он только недавно выехал, и я очень по нему скучаю. Я еще не пришел в себя.

Они молча пошли дальше, что было весьма на руку Нери, потому что дорога с каждой минутой становилась все сложнее, а разговаривать во время ходьбы — все труднее.

— Ты хочешь остаться на острове? — через какое-то время спросил он.

— Да, — сказала она решительно и снова радостно улыбнулась. — А куда мне деваться? У меня нет другой родины. Может быть, это трудно понять, но для жизни мне нужен вид на море. А такой вид есть только здесь!

Она остановилась. Чайки парили над водой.

Нери не знал, что с ним произошло, но этот момент был невероятно прекрасен. Роза очаровала его — в ней была нежность, о которой он даже не подозревал. Нери не раздумывал долго. И так случилось, что он обхватил лицо Розы ладонями и поцеловал ее.

Она закрыла глаза и ответила на поцелуй.

Потом они несколько минут смотрели на море.

И еще почти целый час шли, пока не добрались до места, где произошла трагедия. Нери оглядывался по сторонам, пытаясь представить, что здесь могло произойти, в то время как Роза в поисках следов осматривала и ощупывала землю, заглядывала в сухую траву и под кусты и переворачивала неустойчиво лежавшие камни.

Эта площадка была ровной, как поднос. Как небольшая пьяцца перед пропастью между скалами. Крыша мира с грандиозным видом.

У Нери мурашки побежали по телу. Здесь небо было ближе, чем земля, а дух и душа становились тихими и мирными. Эта скала не была ареной, предназначенной для битвы не на жизнь, а на смерть, но прекрасным местом для того, чтобы умереть. Возможно, самым красивым, какое только можно себе представить.

И Нери даже поверил в версию самоубийства. Минетти знал свой остров — выходит, он был прав.

И в этот момент Роза вдруг удивленно вскрикнула.

— Донато, иди-ка сюда! — позвала она. — Нери! Я что-то нашла!

Нери тут же подошел. Роза держала в руках золотую скрепку и с недоверчивым видом осматривала ее со всех сторон.

— Мне кажется, она настоящая, — удивленно сказала она. — Она валялась там, в кустах.

Нери тоже принялся разглядывать скрепку. Совершенно очевидно, что она предназначалась для того, чтобы скреплять денежные купюры. В качестве простой, но благородной замены портмоне.

— Да, она настоящая. На сто процентов. Здесь даже что-то выгравировано.

Скрепка блестела в солнечном свете. А когда Нери немного повернул ее, то увидел буквы M&S, которые ему вообще ни о чем не говорили.

Однако находка, сделанная всего лишь в нескольких метрах от места преступления или несчастного случая, была сенсацией. Возможно, это прорыв в расследовании! Может быть, новая зацепка! Может, это то, что заставит дело сдвинуться с места, или даже решающее доказательство для разоблачения преступника.

— Ты считаешь, что скрепка как-то связана с этим делом? — робко спросила Роза.

— Конечно! Я в этом совершенно уверен!

Он взял скрепку из рук Розы, осторожно завернул ее в бумажный носовой платок, поскольку у него не было с собой пластикового пакетика, и спрятал в нагрудный карман.

И в этот моменту него в ушах раздался голос Минетти: «Боже мой, Нери! Да о чем вы думаете? Погибшие были бедными как церковные мыши. У них не могло быть такой пижонской безделушки. Разве что они украли это украшение, но и это нас никуда не приведет. И даже если это сокровище потерял таинственный преступник, в которого вы, по всей видимости, все еще верите, это не имеет никакого значения. Потому что совпадают ли эти инициалы с именем убийцы, мы узнаем лишь тогда, когда его поймаем. Но эту идиотскую скрепку с таким же успехом мог потерять японец, китаец или богатый русский. Причем вчера, позавчера, неделю, месяц или полгода назад. Да придите же наконец в себя, Нери, и прекратите выдумывать небылицы!»

Эта речь прозвучала в ушах Нери и приглушила его радость.

— Пойдем домой, Роза, — сказал он. — То, что ты нашла скрепку, — это фантастика, и я хочу как можно быстрее поговорить об этом с Минетти.

— Выкинь это из головы! — посоветовала Роза. — Я знаю Минетти уже десятки лет. Если он захочет, то разгромит любую идею, как слон посудную лавку. Он скажет, что на острове Джилио люди либо умирают от старости, либо убивают себя. Такое может случиться. Но совершенно точно, что убийств здесь не бывает!

Он невольно ухмыльнулся: Роза попала в самую точку.

Она подвела Нери к камню, уселась рядом и положила голову ему на плечо.

— Давай посидим еще немножко, — сказала она. — Так чудесно… здесь… с тобой…

Ее слова пролились бальзамом на душу Нери. Роза была нежной и красивой, изголодавшейся по ласке и романтичной. И она еще ни разу не покритиковала его.

Нери обнял ее, и не солнце было причиной того, что ему становилось все жарче.

В семь вечера Роза исчезла в ресторане Лино. Она работала с семи вечера до двенадцати ночи, а иногда и дольше, если в ресторане появлялись непонятно что праздновавшие компании, превращавшие ночь вдень.

— Пусть гостей будет много или даже очень много, я никого не выгоняю! — часто заявлял Лино. — Заработать можно только на напитках, но не на еде. И если туристы напьются до бесчувствия, тем лучше для меня. За это я с радостью не посплю лишнюю ночь.

Так что приблизительно раз в неделю Розе приходилось оставаться в ресторане до победного конца.