— Как прекрасно, что сегодня нам наконец-то удалось встретиться! — с сияющим видом продолжал доктор Герсфельд. — Может быть, так даже лучше, ведь сегодня у нас больше времени. — Он похлопал в ладоши. — Я весь внимание!

— Хорошо. — Матиас открыл документы, которые держал в кожаной папке под рукой. — Во-первых, я хотел бы показать вам эксклюзивную квартиру в старом стиле с террасой на крыше. В центральном районе, пять минут езды до Курфюрстендамм, тем не менее на лоне природы. Дом на берегу озера Литцензее, вид на воду, шестой этаж, лифт, семь комнат, три ванные, грандиозная новенькая американская кухня. В общей сложности триста тридцать два квадратных метра и забронированная стоянка для машин прямо перед домом.

— А гаража нет?

— Нет. Гаража или крытой стоянки нет.

— А как же моя машина? — заметила фрау Герсфельд высоким, но пока еще теплым голосом.

— Мы найдем выход, — торопливо сказал Матиас.

— Ну разумеется, я в этом уверен. Хотя ты ведь опасаешься гаражей, не так ли, сокровище мое?

Вместо ответа фрау Герсфельд только прищелкнула языком. Это был тревожный знак, который Матиас истолковал как отрицание, но с уверенностью продолжил:

— Я бы предложил для начала осмотреть этот великолепный объект. Он вам понравится, потому что находится по одному из самых престижных адресов Берлина. И если у вас будут какие-то особые пожелания — ничего невозможного нет. Во всяком случае, не для меня и моих сотрудников.

— Его стоимость?

— Один миллион восемьсот тысяч.

— О’кей. А второй проект?

— Вилла на острове Шваненвердер. Триста шестьдесят квадратных метров, семь комнат, три ванные, две террасы, два гаража. Два года назад полностью отремонтирована, абсолютно спокойное место, прямо возле озера, с отдельным причалом для лодок, участок шесть тысяч квадратных метров. Цена вопроса: три миллиона сто тысяч. Объекты очень разные, и каждый сам по себе — уникум!

Доктор Герсфельд не выглядел человеком, который испугался цены или был особенно ею поражен. Он беспрерывно потирал ладони, как будто не мог сдержать свою энергию, и у Матиаса возникло ощущение, что сейчас он заскачет, словно резиновый мяч.

— Вот и хорошо. — Доктор Герсфельд наконец скрестил руки на груди. — Давайте сначала посмотрим квартиру в городе. Может быть, она подойдет нашим детям, которые вряд ли захотят жить в лесу, в каком-то медвежьем углу. — Он рассмеялся, но Матиас не нашел в его словах ничего смешного.

Матиас поехал вперед, а доктор Герсфельд следовал за ним на своем «ягуаре». Возможно, болезненный вопрос с парковкой прямо сейчас, еще только при осмотре квартиры, вылезет наружу.

Принадлежавшая дому стоянка для машин была, слава богу, свободна. Матиас жестом указал доктору Герсфельду, чтобы он ставил машину на стоянку, а сам проехал дальше, молясь о том, чтобы быстро найти место для парковки, чтобы Герсфельдам не пришлось слишком долго ждать и у них уже сейчас не сложилось отрицательное отношение к квартире.

Матиасу повезло. Уже через пять минут он открыл дверь перед Герсфельдами.

Если в Берлине и существовала безукоризненная квартира в старом доме, то это была она. Это с первого взгляда увидел бы даже человек, абсолютно не сведущий в недвижимости. Доктор Герсфельд медленно переходил из комнаты в комнату, но по его застывшей улыбке Матиас никак не мог определить, замечает ли доктор дорогую обстановку, относится ли с любовью к деталям. И смогли он оценить двери с выдержанными в стиле модерн стеклянными украшениями, благородную лепку на потолке, старинные дверные ручки и латунные шарниры, драгоценный мрамор в кухне и стильный пол в ванных комнатах. Он, наверное, точно так же расхаживал бы по двухкомнатной квартире в Веддинге. Он беспрерывно говорил: «Чудесно, чудесно!» — и, кивая головой, выслушивал пояснения Матиаса. Очевидно, он был человеком, который руководствуется только своими ощущениями.

Фрау Герсфельд переходила за мужем из комнаты в комнату, и ее каблуки так стучали по прекрасному, недавно переложенному дубовому паркету, что у Матиаса болели уши. Ему оставалось только надеяться, что не каждый ее шаг оставляет на полу вмятины.

— Какого года постройки эта квартира? — спросил Герсфельд.

— Тысяча девятьсот седьмого.

— А когда ее отремонтировали?

— Два года назад. Полностью и, как вы видите, очень качественно.

Герсфельд снова кивнул. Матиас шел за супругами, не желая мешать им при осмотре квартиры. Они негромко переговаривались, и время от времени Матиас слышал, как фрау Герсфельд отвечала: «Да, почему бы и нет?» Или: «Ну, если ты так считаешь…»

— А где камин?

Это был первый вопрос, который фрау Герсфельд адресовала ему.

— В комнате с террасой. Пожалуйста, идемте со мной.

Матиас пошел вперед, а Герсфельды последовали за ним.

— Прекрасно! Эльмар, этот камин — просто мечта! Как ты считаешь?

— Согласен. — Он осмотрелся, словно раздумывая, где сможет поставить свой рабочий стол.

— На террасе солнце будет с полудня. Ее площадь сорок два квадратных метра, и она достаточно велика для того, чтобы летом устраивать на воздухе маленькие праздники.

Доктор Герсфельд кивнул, но, похоже, он не особо прислушивался к разговору, поэтому Матиас обратился к его супруге:

— Сколько у вас детей, фрау Герсфельд?

— Двое. Мальчик и девочка.

— О, как чудесно! А сколько им лет, можно спросить?

— Мальчику только что исполнилось восемнадцать лет, а девочке — шестнадцать.

— Ну, я думаю, в этой квартире для четверых достаточно места, а при наличии трех ванных комнат у вас не будет проблем по утрам.

«Твоего сына я бы с удовольствием взял на одну ночь, — подумал Матиас. — Я предпочитаю сыновей невоспитанных отцов, которые не помогают женам выходить из машины, не открывают перед ними двери и откровенно игнорируют их мнение».

Он улыбнулся, и фрау Герсфельд улыбнулась в ответ.

— Так, — довольно сказал доктор Герсфельд и уперся руками в бока, словно стоял на ярмарке с аттракционами и раздумывал, что ему лучше выбрать — комнату страха или русские горки. — Что касается меня, то я увидел достаточно. А ты, Ирис?

— Я тоже. Думаю, мы можем ехать.

Ну и ладно. Значит, никаких криков восторга, хотя эта недвижимость того заслуживала. И они могли выдавить из себя хотя бы пару слов восторга по поводу огромных светлых помещений или прекрасного вида на город и озеро.

У Матиаса в рукаве был припрятан козырь — один из самых прекрасных объектов, какой ему приходилось иметь в предложении за время своей деятельности в качестве маклера. Он в некоторой степени сомневался, не окажется ли доктор Герсфельд «туристом по недвижимости», или у него действительно денег куры не клюют, однако семь процентов комиссионных для маклера при наличии проекта стоимостью в три миллиона кое-что да значат.

— Ну ладно, — сказал он, улыбаясь. — Поедем на остров, и я покажу вам нечто совершенно иное. Нечто действительно необыкновенное!

Тучи затянули небо, и во время поездки к озеру начался легкий дождь. «Да что же это такое! — думал Матиас. — Для виллы, которая находится на прекрасном участке земли у озера, прямо у воды, нужна солнечная погода». Значит, сегодня просто не его день.

«Ягуар» ехал за ним. Матиас отдал бы целое состояние, чтобы послушать, о чем сейчас говорят Герсфельды в своей машине. Этого клиента было чертовски сложно оценить, к тому же мужчины маленького роста всегда приводили его в замешательство. Они были или доминантными и грубыми, или же уютными плюшевыми медведями, которые и мухи не обидят. Матиас предполагал, что Герсфельд не так прост, как старается казаться, — скорее он невероятно хитрый делец, который выставляет напоказ свою наивность, тем самым заставляя собеседника терять бдительность.

Он вспомнил, что сегодня еще ничего не ел. Тем не менее голода Матиас не чувствовал, наоборот: ему казалось, что он тяжелый и толстый, словно за последние сутки поправился килограммов на двадцать. «Это все из-за беспокойства по поводу Алекса, — подумал он. — Оно становится все больше и растет во мне, словно раковая опухоль». Мама и Алекс… Две опоры в его жизни внезапно одновременно сломались.