— А каховик? — спросил Трихон, возвращая Тису из раздумий. — Когда мы пойдем в скалы?

Войнова подумала, что шкалушу наверно особенно хочется побывать в месте, которое ему напоминает о доме. Однако здесь она вынуждена будет его огорчить.

— Думаю, что наши поиски закончились, — сказала Тиса. — Давно стоило признать, что затея найти каховичную жилу провальная. Но мне видимо, что тому жеребцу нужно несколько раз крикнуть «Тпррру», чтобы я остановилась.

— И что же, вам уже не нужен камень? — поднял брови юноша.

— Нужен, и очень. Только я другим способом постараюсь его достать.

— Каким же, если не секрет?

— Не секрет. Только не смейся. Я выиграю деньги на городской ярмарке и куплю на них камень.

Трихон тихо присвистнул.

— Думаешь, у меня не получится? — остановила лошадь Тиса.

— Нет, я подумал совсем о другом. Я подумал о том, что Зое повезло, что у нее такой друг, как вы, Тиса Лазаровна. Сделала бы то же самое она для вас?

Войнова пустила Ватрушку шагом.

— Я это делаю больше для себя, чем для нее, — сказала Тиса, отведя взгляд к горизонту. — Трудно объяснить.

Шкалуш не стал пытать ее.

Небо позолотили первые лучи заката, когда они въехали в часть. Передав лошадей Зошику, Трихон повторил свое желание поговорить с кладовщиком. Тиса согласилась без особой надежды на удачу. У дверей складской она в нерешительности остановилась. Трихон постучал в дверь.

— Кого там демоны принесли? — послышался дребезжащий голос. За дверями зашаркали шаги. Открыв верхнюю половинку двери, Шилыч подозрительно уставился на пришедших своими выпуклыми глазами. — Чего вам надо?

— Вечер добрый, Ван Шилыч, — проговорил Трихон.

— Кому добрый, а кому паши здесь как волу в поле, — огрызнулся кладовщик, тряся обвисшими щеками, словно пес. — Коли просить чего пришли, так зря.

Девушка посмотрела на Трихона с видом: «я же говорила».

— У меня вас таких знаете сколько? Клянчут тут, добро разоряют. А потом разве кто назад что приносит? Нет.

Кладовщик сощурил глаза на девушку:

— Вы как помнится, Тиса Лазаровна, мне четыре лотка должны.

— Я их еще пользую, — быстро проговорила Тиса.

— Вот и пользуйте, — продребезжал кладовщик. — Только не забудьте отдать потом. Разор один от вас.

Трихон заглянул за спину кладовщика — на заставленные под завязку складские полки.

— Она вернет обязательно, — сказал шкалуш, выйдя вперед и принимая на себя колючий взгляд Шилыча. — Но сейчас будьте добры, дайте Тисе Лазаровне еще три лотка, — произнес шкалуш ровным тоном.

Шилыч некоторое время, не моргая, смотрел на новобранца. Тиса каждую секунду ждала крика, — что-нибудь о наглости, разоре и драконе, к которому им надо пойти с такими просьбами. Но Шилыч только сморгнул и проговорив: «Сейчас принесу», — исчез в глубине склада.

Тиса не поверила своим ушам:

— Он что, согласился? — прошептала она.

Тонкие губы юноши осветила задорная улыбка:

— Вежливость творит чудеса.

Шилыч вынес лотки и вручил их шкалушу.

— Спасибо, Ван Шилыч! — поблагодарил юноша. — Очень выручили. Тиса Лазаровна вернет их, как только сможет.

— Хорошо. Не торопитесь, у меня они все равно без дела валяются, — продребезжал Шилыч.

Кладовщик закрыл половинку двери. Лязгнул засов. Трихон поставил по-чивански лотки на голову и зашагал по дорожке. Тиса, все еще не веря в удачу, семенила следом.

Чердаком уже завладели вечерние сумерки. Трихон сгрузил лотки на глиняный пол и оглянулся:

— Сухое местечко.

— Да, — девушка развела руки. — Здесь я сушу сырье для снадобий…

Новобранец тронул пучки трав, и они заплясали на веревке. По привычке Войнова взяла лопатку и помешала плоды черноплодной рябины.

— Хороший обзор на площадь.

Тиса обернулась, чувствуя неудобство от того, что шкалуш раскрыл ее наблюдательный пункт. Трихон замер у окошка, оглядывая плац. В свете заката его профиль показался девушке незнакомым.

— Так удивительно, что Шилыч дал лотки, — произнесла Тиса, стараясь сбросить наваждение.

— Надо верить в людей, — не двигаясь, произнес Трихон.

— Пожалуй.

Войнова подошла к шкалушу. Сумрак чердака продолжал играть воображением девушки. Он словно стирал границы. Отчего-то ей невыносимо захотелось прикоснуться к плечу Трихона и сказать спасибо.

— Спасибо, — произнесла Тиса, не решаясь поднять руку.

Шкалуш отстранился от окна, и повернулся к ней. Лицо юноши поглотил мрак.

— Не за что, — голос прозвучал в тишине оглушительно ясно.

Тиса скорее почувствовала улыбку, чем разглядела.

Близость шкалуша неожиданно вдруг показалась девушке невыносимой.

— Уже поздно, — прошептала она. — Надо спускаться вниз.

Новобранец проводил капитанскую дочь до крыльца и убежал в казарму.

Тиса нашла Камиллу за чашкой чая в столовой. Два латунных фонаря под потолком освещали комнату дрожащим светом.

— Тиса! Наконец пришла, — улыбнулась ей кухарка. — Как же ты без обеда сегодня, лапушка?

— Я поела в гостях у знакомой, — Тиса присела на скамью рядом с женщиной.

— Будешь ужинать? У меня есть замечательное чиванское рагу с бараниной.

Войнова покачала головой. Есть совершенно не хотелось.

— Так отощать недолга, коли есть не будешь, — проворчала беззлобно кухарка. — Ничего, я вас на Жнух-то побалую. В пятницу скупаться с Цупом поеду.

— Ой, Камилла, я забыла, — сказал Тиса. — Денег хватит на покупки или добавить?

— Пока не надо. Ну, может быть совсем немного, разве что. Так-то у меня запасы есть, но уж больно базар всегда хорош под горку-то.

— Хорошо, я завтра же тебе набавлю.

Девушка поднялась со скамьи.

— Зачем ты прячешь яблоки? — спросила Тиса, извлекая фрукты из буфета.

— Так чтобы новобранцы не стянули, — крякнула кухарка. — А то видела я их: наберут целую дюжину без спроса.

— Это кто же?

— Да Якшин. Вот уж от кого не ожидала.

— Трихон? — удивилась Тиса. Она не помнила его хотя бы раз с яблоком в руках.

— Он самый. Думал, что я не вижу. Так что ты будь с ним осмотрительнее, детка. Вы в последнее время сдружилась, смотрю. Не пропало ничего у тебя?

— Нет, кажется — покачала головой Тиса. — Когда, говоришь, это было?

Кухарка отхлебнула чай из блюдца.

— Ты как раз в карантине лежала. Смотрю в окно, а он карманы себе набивает, шельмец…

Кухарка продолжала говорить.

— Почему ты улыбаешься, Тиса? — спросила Камилла, заметив странное выражение на лице девушки.

— Просто так, — Войнова погладила кухарку по круглому плечу и поцеловала в макушку. — Я пойду к себе. Не обидишься?

Камилла не обижалась и пожелала девушке хорошо отдохнуть и выспаться.

Закрывшись у себя в комнате, Тиса продолжала улыбаться. Это Трихон приносил ей яблоки в лечебницу, она могла бы и раньше догадаться. Тиса и не подозревала, что этот факт доставит ей радость. Полоща лицо над умывальником, она перебирала прошедший день. Жесты, взгляды, слова, в которых она усматривала намеки. Неужели Марика права, и он к ней неравнодушен? Или вежливость она принимает за чувства?

Подсев к столику Тиса взглянула в зеркало. Медовые глаза шатенки, сидящей напротив, лучились светом. Что с ней? Мальчишка, юнец, возможно, влюбился в нее, а она сияет. Ну, не дура? Тиса бухнулась в кровать и натянула на себя одеяло.

Утро ворвалось ярким светом как в комнату, так и в голову Тисы. Утро — это вам не вечер. Утро протрет глаза, освежит мозги, встряхнет как следует, выбьет из вас лень и глупые мысли. Единый, о чем она вчера только думала? И это она, которая смеялась над героинями романов, с первого взгляда влюбляющихся в своих спасителей? Тиса с укоризной покачала головой отражению в зеркале.

Десять лет разницы в возрасте — это та пропасть, через которую не перепрыгнешь при всем желании.

Чтобы совсем прогнать глупые мысли, Тиса решила день посвятить заботам. Она, как и обещала, добавила денег Камилле на покупки. В доме не без помощи Ули и новеньких новобранцев вымылись подоконники и перила лестницы. Вместе с Агапом Фомичом Войнова перечитала список составляющих для силуча. Все есть. Почти. Осталось только собрать клюкву и подсушить с недельку на чердаке. Она скоро научится сама варить силуч. Этой мыслью Тиса подогревала себя. Который год она просила Агапа доверить ей приготовление, но старик все отказывал. И сейчас ее давняя мечта могла сбыться. Но почему-то великой радости она не чувствовала. Почему так бывает? Ждешь, мечтаешь, а когда дается, уже и не таким важным оказывается.