Трихон появился только после полудня. Тиса выпалывала сухие цветы в палисаднике у лечебного корпуса. Только сейчас девушка поняла, что подспудно каждую секунду ожидала появления шкалуша.

— Добрый день, Тиса Лазаровна, — поздоровался новобранец.

— Добрый, — Войнова лишь мельком взглянула на шкалуша. Юноша приветливо наблюдал за ней, держась за частокол ограды. Руками в перчатках Тиса перенесла охапку травы в кучу, ощущая, как растет досада в душе. Досада на себя саму.

— Давайте, я вам помогу?

— Не надо, — быстро ответила девушка. — Тут дел мне одной мало. Спасибо, Трихон. Иди.

Шкалуш не сдвинулся с места. Тиса прошлась граблями по траве. Палая листва не слушалась, так и старалась увильнуть из-под деревянных зубьев. Ну, чего он стоит?

— Да, я хотела попросить тебя, — вспомнила Тиса. — Сходи в конюшню, дай побольше овса лошадям. Надо их покормить перед дорогой. И у стойла Ватрушки я оставила четыре корзины. Проверь, пожалуйста, исправность крепежей к седлу. Кажется, у одной отлетел крючок.

Шкалуш ушел. Тиса поглядела юноше вслед. Соберем клюкву, и надо заканчивать эти парные прогулки, подумала она. Так будет правильно. Девушка сгребла все листья в кучу и подожгла. Дымок пугливо потянулся над землей. Войнова долго наблюдала, как медленно тлеет листва. Тонкая змейка огня обтачивала листок за листком, оставляя после себя горстки пепла. Подул ветер и накрыл девушку дымом.

Прохладное утро среды ознаменовалось молчанием. Они встретились в конюшне. Безмолвно обменялись кивками. Трихон за пару дней понял настроение девушки и не заговаривал. Так в молчании они выехали за ворота в рассветные сумерки. Погода обещала быть ясной, но ветреной. Тиса порадовалась, что надела поверх платья теплую безрукавку. Девушка повела лошадей к южному краю Гартового болота — самой дальней точке от башни пропащего колдуна. Именно сюда за клюквой без боязни ходили местные жители. Лес встретил путников тишиной. Лишь изредка набегал ветерок и мял пестрые кроны, осыпая седоков листьями. Потревоженная шорохом шагов, закричала сипуха в дупле. Лес медленно просыпался ото сна.

Прибыв на место, путники спешились. Привязав лошадей, отправились за ягодой. Вскоре Тису постигло разочарование, — клюква исчезла! Жалкие крохи виднелись то тут, то там, на ковре из восковых листочков. Неурожай.

— Наверняка, это из-за вэйна и его волшбы, — ворчала Тиса, огорченно оглядывая мох. — Хорошего дождя уже месяц нет. Того и гляди, скоро болота иссохнут.

Эдак они месяц будут только собирать положенную норму, на что Войнова никак не рассчитывала.

Девушка отвязала Ватрушку:

— Давай-ка проедем на север, — сказала она Трихону.

Возможность остаться без клюквы страшила ее больше, чем далекая невидимая глазу Гартова башня и охраняющий ее чернокожий латник.

Буквально через час медленной езды по лесу они заметили, как на кочках во мхе стали показываться россыпи розовой клюквы. Но Тисе показалось еще мало. Углубившись на север еще пол версты, девушка велела спешиваться. Смелость себя оправдала. Они сразу нашли поляну, сплошь покрытую клюквенным ковром. Собирали клюкву в корзины. Пару раз Тиса натыкалась на Трихона и мысленно чертыхалась на свою неуклюжесть. В конце концов, она взяла пустую корзину и туесок и отправилась подальше от шкалуша искать другую поляну.

Трихон хмуро проследил за нею взглядом.

— Далеко не ходите. Там уже Гартова топь начинается.

— Тебя забыла спросить, — прошептала Тиса себе под нос.

Поддавшись плохому настроению, девушка подошла ближе к топяным оконцам, хотя клюквы на кочках там было не больше, чем на поляне.

Тиса перепрыгнула с кочки на кочку. Потом на другую, еще и еще.

— Туда нельзя! Тиса Лазаровна! — раздался отдалённый крик за спиной.

Сетуя на назойливость Трихона, Войнова нагнулась и собрала во мхе горсть ягод. Бросив ягоды в туес, она повернула голову. И увидела бегущего к ней рудненца. Девушка не успела удивиться, как за спиной послышался плеск. Тиса обернулась и в ужасе окаменела…

Высокий, метра в два роста, облепленный болотной грязью и обвитый гнилыми нитями кореньев — из топи поднимался Черный Латник. По его широкой черной груди, обтянутой кольчугой сочилась болотная жижа. Латник повернул голову, и пустые глазницы уставились прямо на девушку из-под нависшего шлема.

В голове Тисы стучало наковальней одно слово — «Беги!», но ее ноги словно вросли в землю и превратились в кривые стволы сосен.

Будто во сне Войнова наблюдала, как Латник потянул к ней чернокожие руки…

Толчок в плечо.

— Отойди, дуреха! — глухой голос шкалуша рядом.

Тиса даже не сразу поняла, что произошло. В одно мгновенье Трихон одной рукой задвинул ее к себе за спину, а второй выхватил дубинку и поднял навстречу чудищу:

— Сгинь! — прокричал шкалуш.

Распахнув глаза, Войнова так и продолжала безвольно стоять позади юноши. И только когда рот латника раскрылся и из него пошли пузыри, Тиса от отвращения резко отпрянула. И провалилась в топяное оконце по пояс. Холодная жижа тут же сковала ее, словно рыбешку во льду. В отчаянии, мало понимая, что она делает, Тиса потянулась к кочке, но пальцы лишь обрывали травинки мха. Не в силах за что-то ухватиться, Тиса почувствовала, как ее тело медленно втягивает в себя трясина.

— Трихон! — позвала она в панике. Вместо крика из горла вырвался жалкий хрип. — Трихон!

Слава Единому, шкалуш услышал, обернулся. Тиса за его спиной с замиранием сердца увидела кольчужную спину удаляющегося латника. В следующую секунду чернокожего со странным клокотом проглотило болото. Тиса облегченно выдохнула, не замечая, что уже по грудь в воде.

Шкалуш резким движением, в котором угадывалась злость, протянул Тисе дубинку тонким концом. Девушка ухватилась и почувствовала, как ее с силой буквально выбросило на кочку.

Серые глаза снова оказались близко. Прямо как тогда на свадьбе, подумала Тиса. Только тогда они колко искрились, словно иней. А сейчас налились грозовой темнотой.

— Вы целы? — парень осмотрел ее с головы до ног, словно заправский лекарь. Не дождавшись ответа, он повернул к себе подбородок девушки.

Тиса кивнула, чувствуя комок в горле.

— Он ушел, все позади, — успокаивающе произнес шкалуш. Видимо, он приписал ее молчание к шоку. Наверно, так оно и есть.

Тиса застучала зубами.

— Вы продрогли.

Трихон легко поднял ее на руки.

Войнова ощутила лбом шершавую щеку, и сердце предательски заныло.

— Зачем ты это делаешь? Я сама, — попыталась сопротивляться Тиса. Юноша не ответил, лишь крепче прижал ее к груди. Войнова уступила. И, закрыв глаза, опустила голову на мужское плечо. Сказал бы ей кто-нибудь еще месяц назад, что она будет льнуть к груди шкалуша, она рассмеялась бы шутнику в лицо.

У лошадей Трихон спустил девушку на ноги.

— Держитесь за Ватрушку.

Тиса почувствовала сожаление, когда твердая рука отпустила ее талию. Убедившись, что девушка стоит, шкалуш снял с седла Ватрушки Тисин рюкзак и принялся по-хозяйски в нем рыться.

— Вам надо переодеться, — сказал он, доставая из мешка ее старые штаны для лазания по скалам.

Затем под протестующее мычание Тисы Трихон расстегнул пуговицы и стянул с себя солдатскую куртку, оставаясь в нательной рубахе.

— Наденете это.

— Но… — нерешительно протянула Тиса.

— Вы это сделаете, если не хотите, чтобы я сам переодел вас как ребенка, — пригрозил шкалуш и отвернулся.

Поглядывая исподлобья на спину юноши, Войнова стянула с себя мокрые одежды. Надев сухое, сразу почувствовала, как тело начало согреваться. Трихон повернулся:

— Вам идет.

— О, только прошу без комплиментов, — покачала головой Тиса с вымученной улыбкой на губах. Сейчас она не краше солдата в окопе.

— Рад, что вы приходите в себя, — Трихон приблизился и снял с волос девушки болотную зелень. Тиса опустила ресницы, боясь выдать взглядом свои мысли.

При десяти годах форы, она чувствует себя ребенком рядом с ним. Разве это правильно?