Тиса открыла сумку и протянула девушке ситцевый сверток. Как только невеста увидела венок, глаза ее распахнулись от удивления.

— Святой Косиница! Какой жемчуг! — ахнула Маняша.

Трихон встал, сдвигая с грохотом стулья, и вместе с женихом направился из-за стола.

— Манечка, я скоро. Мы только покурим, — предупредил жених.

— Хорошо, — рассеянно ответила ему невеста.

Маняша взглянула на странную гостью:

— Кто вы?

— Меня зовут Тиса. Я дочка капитана Войнова. Наверняка, вы слышали о нем.

Маняша пожала плечиками. Белые кружева рукавов дернулись.

— Но это не важно, — покачала головой Тиса. — Это не от меня подарок.

— А от кого? — удивленно моргнула красавица.

Войнова собралась с духом, прежде чем сказать:

— От вашей сестры Натальи…

Тиса ожидала такую реакцию. Лицо невесты помрачнело. Зеленые глаза заблестели праведным гневом.

— Как вы можете так шутить? Моя сестра пять лет как погибла!

Войнова вздохнула. Она знала, что это будет не просто. Невеста порывалась встать, но Тиса потянула ее за руку вниз.

— Выслушайте меня, Маняша, прошу вас. Всего минутку, — взмолилась она. В конце концов, Маняша уступила и уселась на стул с неприступным видом.

— Может, вы слышали, неделю назад девушка чуть не утонула на Веже? — спросила с надеждой Тиса.

Невеста неуверенно качнула головой.

— Это была я… — Тиса положила ладонь на грудь:

— Когда я уже была так глубоко, что сознание мое стало меркнуть, я увидела девушку с белыми волосами. Русалку. Вы слышали о русалках, Маняша?

Невеста кивнула. Вдруг глаза ее расширились. Она стала понимать, куда Тиса ведет разговор.

— Да, Маняша, — сказала Тиса. — Ваша сестра — русалка. Это она отдала мне венок. И сказала, чтобы вы вспомнили ваше васильковое детство.

— Сестра…

Губы Маняши задрожали, и девушка прикрыла их ладонью.

— Она услышала о свадьбе и захотела подарить тебе подарок. Сказала, что была счастлива, когда вы вместе убегали гулять на холм за рекой.

Маняша грустно улыбнулась:

— Мы любили плести…

— Венки.

— Натачка, — Маняша смахнула слезу с щеки. — Я ее никогда не забывала.

Невеста погладила жемчуг. Войнова ждала.

— А я могу ее увидеть? — Маняша оторвала взгляд от венка.

— Не знаю, — честно сказала Тиса. — Но вы молитесь за нее, чтобы Единый забрал ее к себе. Есть молитвы о потерянных душах, спросите у матушки Доломеи.

— Да, — покачала головой Маняша. — Обязательно. Завтра же пойду в храм.

Девушка надолго замолчала, предавшись воспоминаниям.

Тиса посчитала, что сделала все, что от нее зависело, и поднялась:

— Маняша, извините, что невольно омрачила ваш праздник, — сказала Тиса, поднимаясь. — Мне пора.

— Что вы! Это я вас должна благодарить за все, — Маняша схватила ее за руку. — Пожалуйста! Ели вы увидите ее еще раз. Скажите ей, что я люблю ее, и всегда буду помнить. И буду молиться о ней каждый день.

— Хорошо, — улыбнулась Тиса.

— Милости просим, оставайтесь на нашей свадьбе. Мы с Петрушей будем очень рады.

— Спасибо, — Тиса улыбнулась.

Маняша улыбнулась в ответ, показав миру нежные ямочки на щеках.

Трихон встретил Тису на другом конце свадебного стола.

— Получилось отдать? — крикнул он на ухо девушке. За общим весельем иначе не расслышать.

— Да. Спасибо за помощь, — кивнула ему Тиса, удивившись близости серых глаз шкалуша.

— Эй, молодежь!

Тиса с Трихоном обернулись.

Женя — тот самый дядька, что подливал ей вина за столом, — поманил их рукой:

— Солдатик, чего стоишь? Пригласи свою девушку на кадрильку! — громко пробасил он.

Войнова замотала головой.

— Давайте, давайте, голубчики! — настаивал Женя. — Молодые, а не танцуете! Что за дела?

Но Тиса уже пятилась к двери с извиняющейся улыбкой.

Крикнув: «Спасибо! Нам идти надо», она выскользнула за дверь. Надо же, приняли их за пару. Тиса взглянула на Трихона: интересно, это она так молодо выглядит, или Трихон показался им старше своих лет?

Помахав детворе рукой, они вышли за калитку.

— Зря вы так быстро сбежали, — сказал Трихон. — Может, вернемся — потанцуем?

— Неудобно, да и настроение не то, — покачала головой Тиса. И заметив улыбку на лице шкалуша, догадалась. — Насмехаешься?

— Ну что вы, как можно, — сказал новобранец. — Я просто предложил…

Трихон подвел Ватрушку и помог капитанской дочери взобраться на лошадь. Забинтованная ладонь погладила гриву лошади. Шкалуш так и не признался ей, что это результат гнева Витера. На вопрос, что с руками, — ответил: пустяки, заживет, как на драконе.

— Вам удобно? — спросил Трихон. — И все же жаль, что вы не согласились.

На этот раз слова юноши прозвучали тише и серьезнее. Войнова пристальнее взглянула на парнишку.

Закрапал мелкий дождик, — как только вэйн проворонил? — и им пришлось поторопить лошадей.

— Невеста сначала рассердилась, — рассказывала Тиса. — Но потом поверила, и расчувствовалась. Она так похожа на сестру.

— Странно мне все-таки, что русалка обратилась к вам, — задумчиво произнес шкалуш.

— Она видела меня на дне Вежи, и я ей показалась добрым человеком.

— Она права.

— Русалка сказала, что мне повезло. С путами водяного мог справиться лишь сильный мужчина, — Тиса решила, что пареньку будет приятно это слышать. — Как у тебя вышло?

— Не знаю, — равнодушно ответил шкалуш. — Получилось и все.

— Водяной потом в ярости воду мутил в Веже.

Трихон невесело усмехнулся:

— Еще бы. Не удалось заполучить прелестницу в свой русалочий гарем.

Тиса улыбнулась. Слова новобранца ей льстили.

Спустя какое-то время Тиса поймала себя на том, что наблюдает за юношей. Это все Марика. Теперь она невольно ищет подтверждение либо опровержение ее вымыслам.

Дождь перестал крапать. В просини неба выглянуло солнце, вмиг раскрасив мокрую улицу в яркие краски. Навстречу текло стадо пятнистых коров, подгоняемое пастухом. Животные степенно двигались, обмахивая бока хвостами. Иные мычали, мотали головами. Переждав у куста рябины, пока дорога освободиться, Войнова пустила Ватрушку шагом.

— Нужно собираться за клюквой, — сказала Тиса, оглядываясь на горсти рябины. — Сейчас самое время. Для силуча нужна более твердая с бледным боком ягода, в ней наибольшее количество полезных веществ. Залитая ключевой водой, клюква может храниться всю зиму. Но для силуча, наоборот, надо дать сначала ей подвялиться.

— Я в вашем распоряжении.

— Отправимся в конце недели, — решила Тиса.

— Почему не раньше? — удивился шкалуш.

— Раньше не стоит. Пусть сначала заживут твои руки.

— Я же сказал, пустяки, — отмахнулся шкалуш. — Они уже зажили благодаря вашей клеверной мази. А тряпки ношу для важности. Вы же знаете — мы, шкалуши, любим украшения из тканей и ниток.

— Шутник, — улыбнулась Тиса, посмотрев на цветной шнурок на шее юноши. — Ладно. Хорошо. Тогда в среду.

Шкалуш довольно откинул назад голову и пришпорил Буя. Войнова проследила за юношей взглядом.

Через некоторое время они выехали к лесополосе, теперь по прямой до части недолго осталось.

— Только вот лотков нет под клюкву, — подосадовала Тиса. — Кладовщик не дает.

— Мы его настоятельно попросим, — шкалуш поравнял Буя с Ватрушкой.

— Шилыча-то? Бесполезно, — покачала головой девушка. — В части ему никто не указ. Разве что отец.

— Так в чем проблема? Попросите капитана.

Тиса фыркнула:

— Не хочу. Лучше пересыплю рябину на подоконник.

— Не стоит, — сказал Трихон. — Я поговорю с кладовщиком.

Бесполезная затея, хотелось сказать Тисе, но она промолчала. Ее грело участие юноши. Витер, как помнится, сразу отказался помочь. Старшина знаком с нравом Шилыча. А новобранец еще надеется. Со смерти матери она росла самостоятельной, сама по себе, как камышовая кошка. Привыкла всегда полагаться только на себя, изворачиваться и падать на четыре лапы. И лишь сейчас стала понимать, как приятно иногда опереться на чье-то плечо.