Здесь у него ряд неточностей. Формула LITus + VENede = LITVENia, LITHUANIA — кажется в своей венедской составной явно ошибочной. Не только потому, что в эпоху создания термина «Литва» венедов уже не существовало. Но по той простой причине, что «-ва» в слове «Литва» имело просто собирательный характер, типичный для самоназваний западных балтов: Крива, Ятва, Дайнова, Мазова. Поэтому про венедов в вопросе возникновения термина «Литва» следует забыть.
Но зато кажется верной первая часть этой формулы. Однако и тут следует вспомнить, что Поморье — это не абстрактная территория, а вполне конкретное княжество.
Действительно, очень многое совпадает.
Во-первых,
даты: поляки и немцы овладели Поморьем примерно в то же время, когда у нас в районе Новогородка появились (еще до Миндовга) первые литовские князья Булевичи и Рускевичи, которые в 1219 году подписали договор с Галицией. А сам исход поморских князей, дружин и горожан в регион Новогородка происходил в период 1210 - 1240-х годов, в течение примерно трех десятилетий.
Во-вторых,
гербом поморских князей была «Погоня»: у Святополка, потом князя Богуслава I в 1214 г. и его преемника Казимира II, Барнима I Поморского в 1235 г.
«Святополк — первый поморский князь, получивший титул «dux», что означало одновременно суверенную власть и независимость. Эту идею отражала символика герба Святополка: рыцарь на коне со щитом и знаменем». (Czaplewski P. Tytulatura ksiazat pomorskich do poczatku XIV w. ( Zapiski TNT 1949) T. 15. S. 9 - 61.).
В-третьих,
об этом говорят титулы поморских князей. Польский историк Ежи Довят сообщает:
«Богуслав I, князь Западного Поморья, титуловался princeps Liuticorum».
Казалось бы, что в этой версии титул «princeps Liuticorum» должен переводиться как «князь Поморский». Ведь Богуслав I таковым и был, и тогда получается, что литвины — это и есть поморы на латинском языке, а Литва — это Поморье на латыни. Но... Есть две «неувязки».
1. На латинских картах Поморье продолжило существовать как Pomerania, то есть как транслитерация со славянского языка, а не как якобы латинский термин «Литва». Это кажется непоследовательным, ведь если в титуле Богуслава I такой транслитерации нет, то почему она присутствует на картах?
Этому, впрочем, можно найти какие-то теоретические объяснения (например, такое, что поляки стали авторами введения термина Pomerania в латинские карты и документы). Но вот вторая «неувязка» кажется уже принципиальной.
2. Почему титул «princeps Liuticorum», а не ожидаемый поморский «princeps Liticorum»? Ведь именно второй вариант соответствовал бы правилам латинского языка.
Беларуский историк Здислав Ситько «princeps Liuticorum» трактует как «князь лютичей, лютицкий», а в Папских буллах королевство Миндовга через полвека именуется тоже как Liutowa, то есть ЛЮТОВА. Получается, что имеются в виду не поморы, а именно лютичи.
Корень «Liut» отличается от латинского «Lit» — берег. А этот факт позволяет выстраивать совсем другую цепь происхождения слова «Лютва» от тотема волка «люта», от боевой одежды лютичей — волчьих шкур и волчьих голов. Так что точку тут ставить рано.
А вообще, все может оказаться намного сложнее. Конечно, идентифицировать Поморье как «исконную Литву» трудно: этому нет подтверждений в источниках, а «Лютва» лютичей — лишь небольшая часть Западного Поморья (само Поморье считали частью
Руси). Однако не вызывает сомнений, что вильцы (второе название лютичей, возможно, отражающее их миграцию в Европу с нашей реки Вилии) — это западные балты, которые потому и вернулись в район Новогородка, что помнили об исходе отсюда. Поскольку язык западных балтов не сохранился (кроме пары искаженных немецким влиянием разговорников Погезании), трудно судить о том, как на этом языке до славян называлось побережье и поморы. Возможно — и с корнем «Liut», а не латинским «Lit».
С VIII века вильцы постоянно нанимались на военную службу в Северной Франции (их численность порой указывалась в источниках до 100 тысяч, что кажется преувеличением), однако именно там они сформировали класс наемников, именовавшийся «литами». Это вроде бы доказывает «поморскую» версию. Но, с другой стороны, только в языках кельтов Северной Франции общеиндоевропейское «волк» вошло в современный французский язык как «Іe loup» (вспомните ЛУВР — означает буквально «логово волчицы»), и только у кельтов волка называли «лут» или «лют». Получается, что вильцы могли перенять название своего военного сословия от кельтов. А если оно заодно совпадало с западнобалтским понятием «поморы» в языке вильцев (а на латыни «Lit» — как название и наемников, и поморов), то, как кажется, это и способствовало внедрению термина «Лютва», означающего сразу две стороны этнической самоидентификации вильцев.
Тем не менее подобные попытки связать в единое целое две главные, но разные версии о происхождении слова «Литва» кажутся пока неубедительными.
Однако еще более неубедительным кажется такое «СОВПАДЕНИЕ» в титуле Богуслава I, который, будучи (теоретически) раздельно князем Поморов и князем Лютичей, должен был именоваться как «princeps Liuticorum et Liticorum» (князь Лютицкий и Поморский). Налицо поразительная тавтология, а самое главное — не было у него этого двойного титула, он имел титул только «princeps Liuticorum».
Так что с этой загадкой еще предстоит разбираться.
Ошибки
Теперь перейдем непосредственно к ошибкам историков. Эдуард Тобин пишет:
«Среди таких «шедевров» на первом месте двухтомная «Энциклопедия ВКЛ» (Минск. 2006): в ней проблематично отыскать статью без фальсификатов, мифов, домыслов, стереотипов, профанации истории. В «шедевре» буквально воспевается фантомная... Беларусь».
Читатель считает принципиально неправильным название книги Николая Ермоловича «Беларуское Государство Великое княжество Литовское». О книге Константина Тарасова «Память про легенды» Э. Тобин пишет:
«Автор книги без дефиниции «беларус» не видел истории своего средневекового Отечества. У него под Грюнвальдом воевали «беларуско-литовские полки». А в 1314 году против немцев выступали «новогрудцы, гродненцы, литовцы, полочане». Очевидно, он не знал, что в ту пору Полацак (именно так назывался этот древний город в означенный период) в качестве удельного княжества был в составе ВКЛ, а следовательно, полочане уже были литвою, литвинами... Как и прочие из названных. Так это ошибки историков или же их небезвредные невежество и безответственность?»
И далее:
«Исключительно в таком же ключе исполнено «Послесловие» к «Краткой истории Беларуси» Вацлава Ластовского. Автор «Послесловия», доктор исторических наук, профессор А. Грицкевич на стр. 122 написал: «Впервые в исторической литературе довольно полно показаны войны между Московским великим княжеством и Великим княжеством Литовским и Русским за Беларусь».
Комментарии тут уместны?
Наконец, приведем ляпсус из «Истории имперских отношений: беларусы и русские», помешенный на внешней стороне второй обложки: «После захвата Российской империей в 1772 - 1795 гг. беларуской части Речи Посполитой...» Не существовало такой «части» в составе РП: ВКЛ было независимым и суверенным государством конфедерации РП».
Такова точка зрения читателя. Попробуем во всем этом разобраться — для чего я хочу предложить свою классификацию ошибок историков.
I. Ошибки по незнанию
Начнем с того, что многие историки просто не знают, что никакой «Беларуси» в прошлом не существовало. Это поразительно — но факт! Например, в 2009 году одна женщина-историк издала в Минске книгу о якобы «древнем названии Белая Русь», в которой фантазирует о существовании «Беларуси» аж с ХI века. Почему такая страна не упомянута ни единым словом в Статутах и вообще всех документах ВКЛ — это ее не смущает.
