Кто этот «кое-кто», с кем хотел за дверями поговорить Купала, — загадка по сей день. Очевидно, это и есть его убийца (или убийцы). Этот «некто» потому и не стал заходить в номер поэта, чтобы гости не смогли его увидеть и потом опознать. Такая скрытность этого «некто» уже кажется, по крайней мере, неестественной для нормального знакомого Купалы. Но вполне естественной для сотрудников спецслужб.

2.     Самоубийцы оставляют записки, в которых раскрывают смысл своего акта. Как это сделал, например, Сергей Есенин (хотя его предсмертную записку и оспаривает ряд российских историков). Для поэта самоубийство является

поэтическим актом,

без посмертной записки в стихах не кончал счеты с жизнью ни один поэт. В случае с Янкой Купалой не только не было никаких посмертных записок, но он даже своим друзьям не намекнул, что «будет кончать с жизнью». В том числе не может быть в данном случае и политического самоубийства — перечисленные выше обстоятельства этому противоречат.

Существенно, что когда 20 октября 1930 года Купала хотел покончить с собой, он перед этим послал письмо главе ЦИК БССР А. Червякову, в котором доказывал: «Еще раз, перед смертью, заявляю о том, что я ни в какой контрреволюционной организации не был и не собираюсь быть». А здесь никакого письма не было, как не было и политической угрозы со стороны властей, которую бы ощущал поэт

3.     Наконец, самое главное. На лестничной площадке лежала его туфля. Глупо предполагать, что Янка Купала, задумав самоубийство, вдруг снял одну туфлю и положил се на площадку, решив броситься вниз в одной туфле. Так самоубийцы не поступают. Если бы он был самоубийцей, то с обеими туфлями на ногах преодолел бы перила и падал вниз. Эта туфля на площадке говорит о борьбе Янки Купалы с кем-то («кое-кем»), ибо свалиться с ноги она может только при активном сопротивлении.

Сопротивлении кому? Елена Бурбовская говорит:

«Когда постояльцы гостиницы выбежали из своих номеров на раздавшийся на лестнице шум, вверх по ступеням убегала неизвестная женщина, а на площадке между этажами лежала туфля писателя».

Вряд ли женщина могла скинуть в лестничный проем вполне здорового мужчину (Купале было тогда 60 лет, никакими серьезными болезнями он не страдал). Скорее всего, она стала свидетельницей случившегося и в шоке от увиденного убегала, а тут кто-то другой «помог», мощным ударом оглушил поэта и перекинул его за перила.

 Обстоятельства смерти Янки Купалы я обсудил с двумя опытными беларускими криминалистами, которые попросили не упоминать их имен. Они высказали общее мнение: если бы такую смерть расследовали органы правопорядка сегодня, то версию о самоубийстве или несчастном случае следствие сразу бы отбросило, так как туфля Купалы на лестничной площадке прямо указывает на его борьбу с кем-то — на сопротивление попытке сбросить его в проем. При самоубийствах и несчастных случаях обувь жертвы не остается на том месте, откуда человек падает вниз. Тем более, что речь идет об одной туфле, тогда как вторая осталась на упавшем и плотно сидела на его ноге. То есть, чтобы ее сорвать, потребовалось достаточно сильное внешнее воздействие.

Какое? Сорвать плотно сидящую туфлю с ноги мог только удар пяткой по перилам. От этого удара пяткой туфля и слетела, по своей траектории оказавшись на площадке между этажами. Это элементарная механика, она означает, что человек падал в пролет спиной. А не лицом. Так самоубийцы не падают, поэтому самоубийство абсолютно исключается. С точки зрения криминалистики — это факт.

Эксперты высказали мнение, что самоубийством этот случай никак не мог быть, на 20

%

вероятности это несчастный случай, а на 80 % — убийство, именно такой была бы сегодня предварительная версия следствия. Недостаток подробностей не позволяет судить более точно. А все подробности до сих пор хранятся в тайне в России, где ФСБ не желает рассекретить это дело даже после запросов со стороны Беларуси. Тайна смерти поэта по-прежнему скрывается. Если бы в ней не было ничего «крамольного» — зачем ее скрывать? Видимо, что-то такое было.

В любом случае самоубийство нужно вычеркнуть из возможных версий трагедии. Янка Купала упал в лестничный пролет гостиницы «Москва» не по своей воле и падал спиной вниз. То есть его сбросили. Хотя бы это мы знаем сегодня точно.

Народ часто склонен подозревать власти в убийстве поэтов, даже вполне «бытовую» гибель Пушкина иные авторы трактовали как «заговор царизма» (особенно популярной эта версии была среди советских идеологов). Но в данном случае «бытовая» версия (что Купалу столкнул в пролет некий личный враг) кажется крайне маловероятной, так как в Москве в 1942 году у столь видной фигуры, как Купала, было на два порядка больше шансов стать жертвой именно «ликвидации» со стороны тоталитарного режима.

 Интересные сведения, касающиеся смерти Купалы, были опубликованы в 1992 году в украинской газете «Час». Житель Киева Л. С. Васильченко, сын украинского журналиста С. А. Васильченко, писал в газете:

 «В первые дни войны органы НКВД расстреляли в тюрьмах УССР и БССР всех заключенных, арестованных в Западной Украине и Западной Беларуси из-за их «неблагонадежности». Это и офицеры запаса, служившие в польской армии, и работники правоохранительных органов, и предприниматели, и священники. Но больше всего среди них было представителей интеллигенции, в том числе там были историки и писатели. Всего убито — несколько десятков тысяч, среди них и сын писателя Франко Петр Франко, ученый с мировым именем.

Сейчас это стало общеизвестно, об этом пишет ваша газета, но тогда это было огромной тайной. Слухи об этой трагедии дошли до эвакуированной в Москву украинской интеллигенции только в 1942 году. Мой отец, тогда тоже живший в Москве, рассказывал мне в 80-е, что эту тему на своих встречах дома обсуждали тайком представители украинской и белорусской интеллигенции, некоторые сильно возмущались, предлагали что-то предпринять, кому-то писать. Все это быстро стало известно Органам, и последовали аресты, а входивший в этот кружок общения белорусский поэт Янка Купала погиб, выпав в пролет гостиницы «Москва». Связаны эти события между собой или нет — отец не знал, но обсуждение этой темы среди нашей эвакуированной интеллигенции мигом прекратилось».

Совпадение или нет? Трагедия июня 1941 года (о которой стало широко известно только после рассекречивания документов в 1991 году) тщательно скрывалась в СССР. Подробности тогдашней бойни недавно рассказал российский публицист Леонид Млечнн в своей передаче «Особая папка» на канале ТВЦ. Органы НКВД 23 -

30 нюня 1941 года расстреляли десятки тысяч жителей Западной Беларуси и Западной Украины, находившихся в момент начала войны в тюрьмах НКВД.

Причем это в основной массе — не «политические» (судьбу таковых уже решили), а просто «неугодные идеологические элементы» в лице арестованных при оккупации Западной Беларуси и Украины: униатские и православные священники, деятели местных органов управления, учителя, журналисты, литераторы, художники, владельцы земли, предприятий, магазинов и прочие, кто самим фактом своего существования «не вписывался» в режим «власти советов». То есть являлся носителем «чуждой идеологии», а таким носителем в первую очередь являлась национальная интеллигенция.

До начала агрессии Германии руководство НКВД еще не решило, что с ними делать, а с началом войны пришел приказ из Москвы — немедленно всех уничтожить.

В советский период эти многие десятки тысяч (точных данных нет до сих пор, исследователи называют цифры в диапазоне от 50 до 120 тысяч) мгновенно исчезнувших жителей Западной Беларуси и Западной Украины считались «жертвами немецкой оккупации» либо «пропавшими без вести». И это несмотря на то, что они «пропали» в самые первые дни войны, еще до прихода немцев.