И далее:
«Тыі всЪ народы были потом готами и епидами, ядвЪжами, печенигами и половцами названыи. И иншиi засЪли тамъ, где теперь Литва, и над моремъ Прускимъ».
В ХIII веке название «ятвяги» исчезает, вместо него в районе Новогородка (ныне имеет польское название Новогрудок) живет уже народ «литвины». Так что литвинский язык — это ятвяжский язык. А в более широком смысле вообще язык коренного населения Беларуси: ятвягов, дайновов и кривичей.
Кстати говоря, нынешние жители западной части Беларуси антропологически и генетически идентичны ятвягам, о которых историки царской России и СССР писали, что те, дескать, все «вымерли и исчезли». Никуда они не исчезли — их потомки и есть нынешние беларусы.
Однако такая точка зрения является новой для современных исследователей по той причине, что в СССР господствовал идеологический миф о «древнерусской народности». Этот миф, включающий в себя представления о «славянских корнях» беларусов, настолько укоренился в умах многих ученых Беларуси, что они продолжают ему следовать и после 1991 года.
Каким был язык наших предков?
В древности предки беларусов говорили на диалектах балтского языка, а не на славянском «старобеларуском». Славянский язык появился потом.
Например, в 1501 году посол ВКЛ при Папе Римском Александре VI Эразм Телак докладывал Папе, что литвины имеют свою собственную «мову», но в связи с тем, что русины населяют почти половину княжества, литвины стали пользоваться их «мовой», так как она «удобная для употребления».
Это свидетельство подтверждают выводы современных ученых. Например, академик АН Республики Летувы Зинкявичус утверждает, что канцелярский язык ВКЛ претерпел ряд изменений. Если в XIV-XV веках он был основан на диалектах южно-беларуских и северо-волынских земель, то к середине XV века сложился письменный язык на диалектах полосы от Бреста до Новогрудка, а к середине XVI века его заменил язык полосы от Минска до Вильни, который и принято считать «старобеларуским».
Фактически речь идет о поэтапной славянизации наших предков, которая шла с Волыни (южная часть Брестской области — историческая Волынь, где жили русины). Появившийся в результате «старобеларуский» язык является по существу волынским языком (по грамматике и формантам), но с огромным массивом балтской лексики.
Эразм Телак прекрасно знал языковую ситуацию в Отечестве. Его словам о том, что литвины имеют свою «мову», однако перешли на рутенскую, соответствуют выводы Зинкявичуса. Выходит, что так называемый «старобеларуский язык» — вовсе не наш, а только диалект («гаворка») староукраинского языка.
Вот еще факт. В том же 1501 году виленский католический епископ Альберт получил письмо от Великого князя Литовского и Русского Александра. Речь в нем шла о том, что, не зная «литвинского
говора», священники не могут приобщить паству к слову Божьему, ибо службы ведут на латинском языке. Князь просил епископа назначать сюда таких ксендзов, которые знают эту «литовскую говорку» — вовсе не «русинскую мову» и не «жамойтскую».
В письме князя перечислены 28 городов и местечек, население которых не знало «рутенской мовы» и говорило на литвинском языке. Среди них Волковыск, Воложин, Гродно, Дубичи, Койданово, Красное Село, Лида, Молодечно, Новогрудок, Радошковичи, Слоним, Слуцк, Стрешин и другие на территории нынешней Гродненской, Брестской и Минской областей.
Этот реальный факт показывает, что даже в 1501 году (т. е. в начале XVI века) преобладающее большинство населения западной половины нынешней Беларуси (включая Минщину) все еще говорило на своем «литвинском языке» (видимо, ятвяжском) и не знало «рутенской мовы»[18].
Любопытно, что упомянутый выше посол ВКЛ Эразм Телак в двух своих докладах Папе Римскому в 1501 году называл «Белой Русью» Московию. Русский историк Н. М. Карамзин отметил в начале XIX века, что московский великий князь Иван III свои письма Папе подписывал как «князь Белой Руси». Московию именовали «Белой Русью» все путешественники, посещавшие Москву. Поэтому с научной точки зрения нынешний термин «старобеларуский язык» является неудачным, так как применительно к ХV-ХVІ векам понятие «беларуский язык» надо соотносить с языком московитов, чья страна называлась «Белой Русью».
Русский этнограф Сергей Васильевич Максимов (1831 - 1901) в 1868 году (через 106 лет после захвата Россией восточной части ВКЛ) был командирован Русским Географическим обществом в Северо-Западный край. Он объездил губернии Смоленскую, Могилевскую, Витебскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую — и в 1877 опубликовал свои наблюдения в одном из томов серии «Живописная Россия». Вот что он писал:
«Названіе «Белоруссъ» — искусственное, книжное и офиціальное. Сами себя потомки Кривичей подъ этимъ именемъ не знаютъ. (...). Подъ именемъ Белой Руси понимаетъ тамошній народъ Великороссію. Местная интеллигенція начала считать названіе «Белоруссомъ» даже обидным»...
Факты такого рода доказывают неудачность термина «старобеларуский язык».
Надпись на камне
Наш читатель Вячеслав Романович, заместитель председателя Федерации подводного спорта Республики Беларусь, осенью 2005 года нашел на дне озера Навлицкое в Полоцком районе осколок камня с письменностью, которую он определил как «руническую». Когда мы сфотографировали и изучили эту надпись, то смогли ее точно идентифицировать как надпись на прусско-ятвяжском языке (сравнив ее с надписями на прусском языке ХIII века — времен короля Миндовга).
Фактически то была древнебеларуская письменность — западнобалтская. Ее до славянизации использовали на территории Беларуси ятвяги, дайновы, пруссы, кривичи (предки нынешних беларусов). Судя по месту находки, она была сделана кривичами в дославянский период. Скорее всего, это времена Миндовга или даже раньше.
Перевести надпись на камне мы не смогли, тем более что она — только отрывок, остальная часть утеряна с остальной частью камня.
Можно надеяться, что продолжение поисков в этом озере позволит найти и другие части камня (что даст возможность прочесть всю надпись) и, возможно, найти еще и другие камни с аналогичными надписями.
Западнобалтская письменность (древнебеларуская) сохранилась только в виде надписей на таких древних камнях, так как их массово уничтожали во время «христианизации» — то есть насаждения у нас веры Кракова и Киева с параллельной славянизацией. Этот алфавит в прошлом именовали «литовским» — что не имеет никакого отношения к нынешним летувисам (потомкам жамойтов, не имевших тогда письменности и остававшихся язычниками), а относится только к западным балтам — пруссам и кривичам.
Это наглядно доказывает следующий пример. В боях с пруссами-погезанами и ятвягами (то есть народом Миндовга и его отца Рингольда) немцы захватили «литовское знамя». Три немецких свидетеля — Симон Грунау, Хеннебергер и Лукас Давид — скопировали надпись на нем, сделанную, по мнению Теодора Нарбутта, на «литовском алфавите раннехристианского периода» (вариант руники). «По-литовски» (то есть по-прусски или по-ятваяжски, что одно и то же) она такова (в переложении на латиницу):
«Diewai warda amen. Zmogumi pruzzoz. Zupan Utenes».
Переводится так:
«Во имя Бога, аминь. Народа пруссов жупан Утенес».
Этот язык пруссов и предков беларусов принципиально отличается от восточнобалтского языка жамойтов, который много позже по недоразумению стали называть «литовским». Это, повторяю, западнобалтский язык. Ко всему прочему, тут указано, что речь идет
о прусском народе, да к тому же христианском. Напомню, что Миндовга считали «язычником» из-за того, что он на своем ятвяжском (древнебеларуском) языке произносил молитву «Отче наш»: «Пусть будет воля Твоя, Господь Бог!» («Numons dajs tawo walle, Deiwe riks»),
