Это, подчеркиваю, официальные научные данные. Зачем лидер КПРФ Зюганов придумал, что «погиб почти каждый второй беларус» (то есть 4 - 4,5 миллиона)? Чего он хочет достичь своей выдумкой? И понравится ли ему аналогичная сказка о том, что в Великую Отечественную войну погиб почти каждый второй русский?

Нет, так он не думает. Он назовет такое суждение «плодом больного ума одиозного русофоба». Но почему, в таком случае, сам он выступает в роли «одиозного беларусофоба»? Вот ведь вопрос.

Подведем итог.

В 1946 году Чрезвычайная государственная комиссия установила, что погиб каждый ШЕСТОЙ житель БССР.

В 1965 году, к 20-летию Победы. Политбюро нашло «политически верным» говорить о «каждом четвертом» (приплюсовали 810.091 советских военнопленных, погибших на территории БССР).

В 2005 году власти Беларуси решили, что «каждый четвертый погибший» — «маловато будет», и ввели в обиход «каждый третий» (ничего ни к чему не приплюсовывая, просто от балды).

В 2008 году Г. А. Зюганов запустил через СМИ «утку» о том, что почти половина беларусов погибла».

Что дальше с такой тенденцией?

Мне кажется, эти спекуляции потому и растут, словно на дрожжах, что в Беларуси не разобрались с вопросом и Катыни, и Куропат, и вообще с жертвами сталинизма. Во всяком случае, желание иных «товарищей» баснословно преувеличивать число потерь беларусов в войне — кажется неестественным для нормального общества. Ради чего весь этот мазохизм? Только для того, чтобы скрыть таким образом преступления сталинистов в Беларуси? И придумать историю, которой на самом деле не было?

Это чисто беларуский феномен. Такого нет ни в одной стране мира: везде (включая Россию) пытаются показать (с позиций ПАТРИОТИЗМА), что у них меньше погибло в войне, чем свидетельствуют документы. И только у нас плюют на документы и выдумали, что «наших» больше всех погибло. В разы больше, чем в документах.

На мой взгляд, подоплека здесь в том, что сюжет про «увеличивающиеся жертвы беларусов» берет начало в отрицании Нации Беларусов. И наоборот, если бы существовала жизнеутверждающая концепция Нации Беларусов, то она отрицала бы такой «национальный мазохизм» в принципе.

Но, увы, мы все еще живем в такой реальности, где осуждение Катыни и Куропат — оцениваются как «происки врагов синеокой республики».

М

ассовое убийство пленных польских офицеров в 1940 году — несмотря на весь ужас этого злодеяния, лишь один из множества аналогичных эпизодов «героической» работы политической полиции СССР. Среди других «подвигов» сталинских опричников значится и «ликвидация» великого беларуского поэта.

Янка Купала — один из символов Беларуси. Беларуская литература обязана ему очень многим. Как и все классики, Янка Купала является всегда актуальным, он вечно будет входить в пантеон выдающихся людей Беларуси.

Понятен поэтому интерес беларусов к странным обстоятельствам гибели поэта в гостинице «Москва» в 1942 году. По официальной версии, Янка Купала случайно упал в лестничный пролет и разбился насмерть, пролетев более десяти метров. Однако высота

перил и то, что поэт не просто скатился по лестнице, а упал в шахту между пролетами, по мнению многих, говорит об убийстве.

Например, так считает Елена Бурбовская, заместитель директора минского музея Янки Купалы. По ее словам, писатель при необычных обстоятельствах был вызван из номера, где находился с большой компанией, но непосредственных свидетелей его смерти разыскать не удалось. Когда постояльцы гостиницы выбежали из своих номеров на шум с лестницы, вверх по ступеням убегала неизвестная женщина, а на площадке между этажами лежала туфля писателя... Хранители минского музея Янки Купалы уверены, что в московских архивах ФСБ имеются секретные документы, которые могут пролить свет на это заказное убийство.

Вот мнение директора музея Я. Купалы Сергея Вечера, которое он изложил 10 июля 2006 года в интервью беларуским журналистам:

«В истории очень часто случается так, что невозможно установить достоверность того или иного события. Что касается смерти Янки Купалы, никаких документов и свидетельств на этот счёт не осталось, есть только заключение, что он упал и прочее, прочее, прочее...

В архивах НКВД и КГБ пока ничего не найдено, хотя запросы туда были. Если и была команда «убрать», то это могло документально и не оформляться. Скорее всего, это надолго останется загадкой. Хотя (...) на мой взгляд, он умер не своей смертью. У нас есть информация о расписании тех дней, когда он был в Москве. Не было у него такого настроения, чтобы желать покончить с собой. На следующий лень ему надо было выступать по радио на территорию Беларуси с воззванием к своим землякам (шла война), также на следующий день ему надо было получать гонорар за свою книгу...

Есть версия, что он был выпившим и случайно выпал, она мне тоже кажется неправдоподобной и даже глупой. Врачи в это время запрещали ему употреблять алкоголь по состоянию здоровья.

Кстати, когда разбирали гостиницу «Москва», наша работница забрала и привезла в Минский музей те самые перила, через которые упал Янка Купала. Также у нас в музее имеются и ступеньки этой злополучной гостиницы. На следующий год мы собираемся создать экспозицию. Можно будет оценить вероятность, возможно ли было через такие перила перевалиться самому.

Факт остаётся фактом. Янка Купала до конца своей жизни, даже несмотря на то, что у него есть немало стихотворений, которые восхваляют советскую власть, находился во внутренней эмиграции. Даже самим своим присутствием он показывал, что белорусский

народ и белорусская литература жива. До конца власть советов так и не смогла сделать из него писателя подходящего им образца, поэтому его присутствие было им неугодно, а мотив в то время можно было подобрать любой».

Беларуский журналист Виктор Мартинович в статье «Дело № 1269. Оно не засекречено, но его запрещено исследовать» пишет:

«Осенью 1938-го года руководство Союза советских писателей ожидало своего ареста со дня на день. Создатели мифа о благополучной социалистической Беларуси, сами они прекрасно понимали, в каком государстве живут. По словам Веры Даниловны Мицкевич, внучки Якуба Коласа, в 1938-м году ее дед спал, не раздеваясь. Рядом с кроватью он ставил чемоданчик со сменой белья, провиантом и бритвенными принадлежностями.

У «главных персонажей» нашей истории — Янки Купалы и Якуба Коласа — уже был опыт общения с органами НКВД и ОГПУ. В 1930-м году они были арестованы за участие в мифическом «Союзе освобождения Беларуси», якобы возглавляемом академиком Вацлавом Ластовским. Всего по этому делу было арестовано 108 человек. Тогда для столпов белорусской литературы все обошлось более-менее благополучно. На допросе в октябре 1930 года Янку Купалу обвинили в идейном руководстве «Союзом». В ответ на это,

20 октября он попытался покончить с собой. Перед неудавшимся самоубийством Купала направил письмо главе ЦИК БССР Александру Червякову. «Товарищ председатель! — говорилось в письме, — Еще раз, перед смертью, заявляю о том, что я ни в какой контрреволюционной организации не был и не собираюсь быть». Неизвестно, что спасло писателей — то ли интерес общественности, привлеченной неожиданной попыткой суицида, то ли принципиальная позиция обоих писателей на допросах. Обвинение, грозившее высшей мерой наказания, сняли.

Намерения госбезопасности в 1938-м году были значительно более серьезными. «Охота» на писателей началась с уничтожения их ближайшего окружения. Осенней ночью 1938-го года без всяких объяснений был арестован брат жены Якуба Коласа Александр Каменский, «дядя Саша» — для семьи писателя. Больше ни Колас, ни кто бы то ни было другой, этого человека не видел. Впоследствии, уже после получения Ленинской премии, писатель попытался выяснить, где находится «дядя Саша» и в чем его обвиняют. Однако все, кто мог быть причастен к этому делу, хранили гробовое

молчание. В 1990-м году «дело Каменского» попыталась найти внучка писателя, Вера Мицкевич. В многочисленных инстанциях, куда она обратилась, ей объясняли, что дело то ли утеряно, то ли уничтожено. Родственники подозревают, что одно из тех 30-и свидетельских показаний на Коласа, о которых писал Пономаренко (первый секретарь компартии БССР) в своем доносе на писателей Сталину, было «выбито» из «дяди Саши».