Более того, с 1991 года значение этого мифа для обоснования «претензий на Беларусь и Украину» значительно ослабло. Однако на кон теперь поставлено этническое единство самой России, где славянство официально преподносится как «главный стержень объединения нации». Поэтому вполне закономерно российские ученые в своих поисках «славянских генов» (как «ядра русского генофонда» ) остановились на кривичах. Но тут оказалось, что беларусы их «предают», доказывая, что кривичи — не славяне, а балты. Получается полный конфуз...

Суть проблемы, на мой взгляд, в следующем. Беларусам, по большому счету, вообще не так уж важно, кто они — балты, славяне, кельты или готы (которые когда-то жили в западной части Беларуси, и от их этнонима Gytos летувисы до сих пор именуют нас «гудами»). Единственное, что важно — чтобы нас не считали «младшими братьями» какого-нибудь соседнего народа, будь то русские, поляки, украинцы или жамойты.

Формально и Беларусь, и Россия — моноэтнические государства (доля титульной нации в населении страны превышает 80 %). Но есть огромная разница: в Беларуси основой нации действительно является единый субстрат. И как его ни называй (славянский, балтский, кельтский...) — это никак не скажется на единстве нации. А вот в России огромная масса субстратов, где кривичский — просто мизерная часть на фоне финно-угорских, тюркских, северных, дальневосточных и прочих субстратов, вплоть до казаков (изначально нерусского и неславянского этноса). Поэтому сама постановка вопроса о субстратах славяноязычного ныне населения — разрушительна для единства России. Предельно ясно высказал суть вопроса один известный российский политик:

И вот ряд беларуских ученых, преимущественно старшего поколения, по-прежнему не мыслящих себе жизни «без России», отстаивают и пропагандируют именно такой подход. Но тогда нет речи

об объективном освещении вопросов этногенеза беларусов. Выходит, что такие исследования неизбежно «подрывают» основанную на мифах государственность соседа.

Нам нет дела до единства России. Хочу напомнить другое. Еще в 60-е годы в рамках подобных споров Николай Алексютович задал вопрос: «А где же истина объективная?» (таким был заголовок его статьи в журнале «Полымя», № 5 за 1966 год). Он назвал московско-партийную концепцию истории Беларуси политическим шулерством и обкрадыванием истории беларуского народа.

И я тоже завершу свои рассуждения вопросом: чего ради нам приносить себя в жертву мифам другой страны и чужой нации?

Д

ревнерусский язык никогда не существовал — ни письменный, ни разговорный.

По сей день филологи России, Украины и Беларуси обманывают граждан своих стран выдумкой о каком-то общем «древнерусском» языке.

Согласно этой басне, разговорным языком жителей Древней Руси якобы был «древнерусский». Однако случился политический катаклизм: татаро-монголы захватили большую часть «Древней Руси», а «остаток» ее попал под власть Литвы. Живя под татарами в Орде, русские почему-то смогли сохранить свой язык похожим на «древнерусский», а вот беларусы и украинцы оказались под влиянием летувисов и поляков, и в итоге их языки мало похожи на «древнерусский».

Беларуский писатель Иван Антонович Ласков (1941 - 1994) в очерке «Откуда появился беларуский язык?» отметил:

«Вот такая схема. Она вошла в уйму школьных и институтских учебников, с помощью которых вбивается в головы каждому новому поколению. Не случайно один из читателей «Народной газеты» высказался так: «Беларуский язык — это тот же русский, по которому походил польский сапог». И что интересно, газета не нашла, чем опровергнуть это заявление!

А опровергнуть требовалось. Потому что есть еще люди, воспринимающие борьбу за укрепление суверенной Беларуси как ненужную возню: мол, зачем беларусам независимость, если они — те же русские, по которым походил польский бот? Раз их когда-то насильно оторвали от русских братьев, то почему бы не вернуть? Именно этого домогался сотни лет российский царизм, а после него КПСС во главе со Сталиным, Хрущевым, Брежневым».

Российский «Лингвистический энциклопедический словарь», изданный в 1999 году, на странице І43 так конкретизирует этот миф дескать, «древнерусский язык» сформировался уже в VII-VIII веках, а в ХІV-ХV он «распался» на три отдельных восточнославянских языка. Это вроде бы подтверждается тем наблюдением, что до XV века и даже позже литература, созданная на территории современной России, Украины и Беларуси, написана на одном и том же языке, но потом тексты из Беларуси и Украины все более от него отклоняются. Спрашивается: это показатель «распада единого языка», или же здесь нечто иное?

Прежде всего, с позиций логики ясно то, что «древнерусский язык» лучше всего должен был сохраниться на территории Беларуси, где (в отличие от России и Украины) никогда не было «татаро-монгольского ига». Вместо этого он «сохранился» в Беларуси хуже всего.

Во-вторых, если верна басня о «польском влиянии», то оно должно максимально наблюдаться в пограничных с Польшей районах, а этого нет. Оказывается, что «испорчены польским влиянием» в равной мере не только восточные области Беларуси, но — что абсурдно! — также язык селян Смоленщины, Брянщины, части Тверской и Псковской областей, то есть территории кривичей. А там «польское влияние» откуда взялось? Уже одно это показывает, что никаких «полонизмов» там не было, что эти особенности языка являются наследием языка кривичей.

Приведем мнение современных украинских ученых:

«Миф о том, что украинский это якобы полонизированный русский, вообще выглядит абсурдным. Как известно, за основу литературного украинского языка взят Надднепрянскнй диалект украинского языка, он общий для Киева, Чернигова, Полтавы, Черкасс и т. д... поляки массово здесь не жили никогда, а в некоторых селах этих местностей и поляков-то никогда не видели. Зная о яростном сопротивлении против католицизма и полонизации в Западной Украине, говорить о полонизации также не приходится, хотя отдельные заимствования, естественно, имеют место. Характерные же особенности украинского языка не отмечаются ни в польском, ни в русском».

Теорию появления малороссийского (украинского) языка путем «полонизации русского» придумал Ломоносов. Он же автор выдумки о едином «древнерусском языке». Эта теория очень хорошо вписывалась в политику Российской империи. Впрочем, вписывается и в политику России XXI века.

Кроме того, зададим вопрос: что вообще называть «полонизмами»? Сам польский язык сложился только к концу XVI — началу

XVII века, поэтому он не существовал в те времена, которые российские лингвисты относят к периоду «влияния полонизмов». Вместо него существовали два разных языка. Первый — это ляшский

язык региона Кракова, чисто славянский, идентичный языку Полабской Руси (языку ободритов Рюрика) и языку новгородских грамот (ободритскому). Второй субстрат нынешнего польского языка — западнобалтский язык мазуров региона Варшавы. Именно от него в польском языке пшеканье и элементы балтской лексики.

Поэтому когда какой-нибудь умник говорит о «польском влиянии» или о «польском сапоге, который топтался на беларуском языке», каждый раз обязательно требуется уточнение: о чем именно идет речь? О ляшско-ободритско-новгородском славянском языке, или же о языке западных балтов

мазуров?

Ведь в то время они еще не слились в польский язык и являлись независимыми языками, причем из разных языковых групп.