Более того, надуманные претензии московских властителей сегодня считают «законными» иные пророссийско настроенные авторы даже в современной Беларуси, называющие Беларусь «исторической частью России». Вот пример.
Институт социально-политических исследовании при Администрации Президента Беларуси издал книгу Николая Амбражевича
«Оршанская битва 1514 года: военно-исторический аспект», где автор прямо пишет:
«К началу XVI века Великое княжество Московское (ВКМ) превратилось в
мощную Православную державу. Будучи прямыми потомками и наследниками династии Рюриковичей — создателей и властителей Киевской Руси — его государи в полном
соответствии с нормами международного феодального права заявили о своих исторических правах на земли Древней Руси, оказавшиеся в составе ВКЛ».
Относительно
«норм международного феодального права» (если таковое существовало) пусть разбираются между собой историки Украины и
России. Но
вот Полоцкие земли, как показано выше, с 1021 года не подлежали юрисдикции князей Киева, а тем более князей Москвы. Это неоспоримый факт.
Более того, после разделов Речи Посполитой, когда наши земли захватила Россия, одним из титулов российских самодержцев стал «Великий князь Литовский» (по отношению к землям нынешней Беларуси), а другим — «Князь Самогитский» (по отношению к землям нынешней Республики Летува). То есть «нормы международного феодального права» как раз и не признавали претензий российских феодалов на «наследие киевских князей» применительно к нашей стране. Напротив, они указывали, что никаким «русским княжеством» наша территория никогда не была, а была она Великим княжеством Литовским, и что новым его Великим князем, после раздела Речи Посполитой, стал российский император.
Итак, Полоцкое государство с начала ХI века не только не было частью наследия Киевских князей в ХI веке, но и «Русью» не именовалось в летописях той эпохи. В Полоцке себя ощущали не Русью, а Кривией (страной кривичей), связанной не со степной сарматско-славянской Русью Киева, а с ближайшим балтским окружением. Отсюда и выбор полочанами своим князем в 1190 году ятвяга Мингайло, и дальнейшее слияние с ятвягами под общим понятием «Литва». Этот балтийский вектор нашего развития был заложен, как мы видели, еще князем Всеславом Чародеем.
Войны Руси с нашей державой
Самым главным врагом Полоцкого государства являлась Киевская Русь. Дружины киевлян творили здесь такие зверства, которых не позволяли себе даже в отношении половцев. Вот типичный пример из летописи, рассказывающий о геноциде князей Ярославичей (Изяслава, Святослава и Всеволода) в древнем Минске:
«И придоша ко Меньску, и меняне (минчане) затворишася в граде. Си же братья взяша Менескъ, и исекоша (вырезали) муже, а жены и дети вдаша на щиты, и поидоша к Немизе, и Всеславъ поиде противу. И совокупишася обои на Немизе, месяца марта въ 3 день (1067 года): и бяше снегъ великъ, и поидоша противу собе. И бысть сеча зля, и мнози падоша, и одолеша Изяславъ, Святославъ, Всеволодъ. Всеславъ же бежа».
Уничтожение оккупантами населения Минска — это не «междоусобица», как фантазируют некоторые наши историки, а война между разными этносами — война русинов против кривичей. Характер геноцида был присущ войнам Киевской Руси против Полоцкой державы и в последующие годы. Историк Геннадий Семенчук пишет:
«Именно Всеволод и его сын Владимир (будущий «Мономах») стали инициаторами нового обострения отношений с Полоцком. Подчинить последний Киеву, за счет его расширить свои территории (Руси), а если нет, то раздавить и максимально ослабить Полоцкую землю и ее князя — вот цели их имперской политики. Бросается в глаза то, что военные походы южнорусских князей на Полоцкую землю отличались особой жестокостью на фоне обычных для того времени военных кампаний».
Летом 1077 года войска киевлян во главе с Всеволодом и его сыном Владимиром (тем самым — «крестителем Руси») попытались захватить Полоцк, но встретили жесткий отпор. Понимая, что имеющихся сил для оккупации Полоцкого государства не хватает, зимой 1077 - 1078 гг. Владимир Всеволодович собрал для нападения еще половцев и новгородцев:
«Ожьгъше Полтескъ, онъ иде Новугороду, а я с половци на Одрьск, воюя».
В ответ Всеслав в 1078 году напал на Смоленск. В свою очередь Киев осуществил жесточайшую карательную акцию: уничтожил города Полоцкого княжества от Лукомля до Логойска и от Логойска до Друцка:
«Пожегь землю и повоевавъ до Лукамля и до Логожъска. Та на Дрьютьскъ воюя».
Наконец, в 1085 году «южнорусские» оккупанты под командованием Владимира Всеволодовича полностью уничтожили Минск:
«И на ту осень идохом с черниговцы, и с половцы, с четеевичи к Менску; изъехахом город не оставихом у него ни челядина, ни скотины».
Никаких вторжений на наши земли со стороны немцев, прибалтов, смолян и мазовшан тогда не было. Их разоряли одни только
русские агрессоры из Киева. И вот к этим убийцам-разорителям нас сегодня пытаются «исторически приписать» иные идеологи под флагом «братства трех славянских народов»!
Но, несмотря на великие старания и великую жестокость ратников князя Всеволода, подчинить себе Полоцкое государство Киеву не удалось.
Затем между киевскими князьями начался раздрай — стычки за наследство Чернигова, Ростова, Суздаля и Мурома. Пытаясь разрешить эти конфликты, отпрыски русских князей устроили в 1097 году съезд в Любече. Но Всеслав Чародей не участвовал во «всеобщем съезде русских князей». И этот факт еще раз доказывает, что правитель Полоцкого государства не считал себя «русским князем», а свою страну — «Русью». Она для него была страной кривичей — народа, отдельного от русского народа, т. е.. жителей Киевской Руси. Геннадий Семенчук пишет:
«Во-первых, Полоцкому князю, в отличие от них (русских князей), не было нужды что-нибудь делить или с кем-нибудь делиться.
Во-вторых, Всеслав не имел династических либо политических претензий на киевский престол.
В-третьих. Полоцкое княжество было суверенным государством, независимым от Киева.
Закрепленный в Любече принцип владычества «каждо да держить отчину свою» стал новацией только для потомков Ярослава Владимировича. Ибо традиция передачи княжеского престола от отца сыну в Полоцком княжестве существовала уже с 1001 года — почти сто лет. И это был главный результат многолетней и трудной борьбы Полоцка против Днепровской Руси с центром в Киеве, которая на страницах летописей персонифицировалась в войну между Всеславом Брачиславичем, с одной стороны, сыновьями и внуками Ярослава Владимировича — с другой».
В чем же причина изначального конфликта между полоцкими и киевскими князьями? И почему в Полоцке наследование трона шло по европейской традиции «от отца к сыну», а в Киевской Руси это было принято князьями только на съезде в Любече в 1097 году?
Ответ, как считают историки, в том, что Полоцкое государство со времен Рогволода (60 - 70-е годы X века) фактически имело статус КОРОЛЕВСТВА. Георгий Новициан, магистр университета Центральной Европы в Будапеште, отожествляет в своем исследовании Рогволода с Рагнфродом — сыном норвежского короля Эйрика, прозванного Кровавым Топором. Если Рогволод происходил из норвежского королевского рода, то и его дочь Рогнеда (
Ранхильд), которую в захваченном Полоцке изнасиловал будущий «святой» — князь Владимир (тогда 16 лет отроду и язычник с гаремом в 1000 наложниц), была королевского рода. Киевский язычник Владимир насильно сделал норвежскую принцессу одной из своих жен. В результате насилия родился сын Изяслав, который потом вполне справедливо пытался зарезать своего папашку — как отморозка.
