Находка в озере Навлицкое камня с надписью на языке Миндовга доказывает, что в основе ВКЛ лежала единая западнобалтская языковая общность населения (хотя в городах варяжские князья, их дружинники и «обслуживающий персонал» говорили на славянском койне, они составляли мизерный процент населения края). Позже народ пруссов-

погезан

бесследно исчез, а одноязычные им ятвяги, д

айновы

и кривичи были славянизированы. В результате смеси их западнобалтского языка с городским славянским койне и возник нынешний беларуский

язык.

Точно так мазуры Мазовы в Польше утратили свой западнобалтский язык от влияния ляхов Кракова, и в результате создался современный польский язык ― тоже, как и беларуский, наполовину балтский.

Польский историк Ян Длугош описал эпизод первого массового крещения литвинов (западных беларусов) в 1387 году, в котором участвовали великий князь Ягайло, архиепископ Гнезно и целая свита польских священников. Автор указал, что Ягайло «знал язык своего народа». Затем Длугош описал участие Ягайло в крещении

жамойтов в 1413 году и отметил, что не знавшие жемойтского языка польские священники пользовались услугами переводчиков.

Длугош подчеркнул, что язык литвинов (западных беларусов) более или менее понятен полякам, так как изначально язык литвинов был «латинский» (то есть балтский), но вследствие широких контактов с соседями «приобрел особенности славянской мовы» — в отличие от жамойтского языка. Об этом писали и другие авторы, например польский хронист Мацей из Мехова в своем «Трактате о двух Сарматиях» (

начало XVI века). Заметим также, что князья ВКЛ не знали жемойтского языка — а только язык литвинов (предков беларусов).

Есть множество свидетельств о том, что литвинский и жамойтский языки являются разными. Тот же Длугош в 11-й книге своей хроники писал о назначении епископа в Жамойтию:

«На первого епископа кафедры в Медниках был предложен Мацей, по происхождению немец, который, однако, родился в Вильне. Он хорошо знал мовы литовскую (литвинскую —

Aвт.)

и жамойтскую».

И в царской России жамойтский язык не называли «литовским». Вот яркий пример. Профессор истории Теодор Р. Уикс (США) писал в статье «Русификация: слова и дела (1863 - 1914)», что генерал-губернатор Северо-Западного края Михаил Муравьев готовился к «введению преподавания жмудского письма (жамойтской грамоты. —

Авт.)

русскими буквами во всех школах Самогитии».

Теодор Уикс пояснил, что термином «литовцы» тогда именовали не жамойтов, как сейчас, а жителей губерний, ныне расположенных в Беларуси, то есть — нынешних западных беларусов.

В работе академика АН Литовской ССР К. Корсакаса и старшего научного сотрудника Института литовского языка и литературы А. Сабаляускаса «Балтийские языки», опубликованной в журнале «Русская речь» в 1971 году (№ 4), сказано, что «литовский литературный язык сформировался на основе диалектов западных аукштайтов». Время формирования — «конец XIX века».

Но с какой стати «литовским языком» они называют жмудский язык — пусть в варианте жителей восточной части своей страны, то есть той же Жмуди? Павел Урбан в этой связи пишет в цитированной выше книге (с. 33):

«Интересно, что историки, которые Аукштоту отождествляли именно с Литвой и подчеркивали не только географическую, но и государственную идентичность этих понятий, не могли назвать ни одного архивного документа, где хоть бы один из великих князей ВКЛ характеризовался как «князь» или «король» Аукштоты. Наоборот, есть акты, например, времен Великого князя Гедемина, в которых упоминались также земли Аукштоты и Жамойтии, но сам Гедемин титуловался в тех актах как «король Литвы»».

Следует также заметить, что литературный язык под названием «литовский» в конце XIX века не формировался. Ученые-летувисы

фантазировали. В «опроснике для переписчиков населения Российской империи в 1897 году в графе «литовские племена» есть три раздела: латыши, жамойты (никакие аукштайты не упоминаются) и литовцы — то есть литвины-беларусы. Последние, по данным переписи, проживали в Минской

губернии,

Виленской (вместе с Сувалковским округом) и Гродненской (включая Белостокский округ и нынешнюю Брестскую область). То есть эти «литовцы» в переписи — бывшие ятвяги и дайновы. Ныне — беларусы.

Кстати говоря, нынешнюю южную часть Республики Летувы, подаренную ей Сталиным в 1939 году (Виленщину), все ученые царского времени и начала 1920-х годов считали ЭТНИЧЕСКИ БЕЛАРУСКОЙ. Этот факт отражен на картах расселения беларуского этноса, составленных комиссией Риттиха (1875 г.), Ефимом Карским (1903 г.), Московской диалектологической комиссией (1915 г..), Янкой Станкевичем (1921 г.).

Зачем ученым Летувы понадобилась выдумка о «сотворении» какого-то «литовского» языка в результате слияния нелитовских языков Жмуди? Ответ ясен: желание примазаться к истории славной Литвы. Даже свое старинное название «жмудины» там сегодня считают «оскорбительным», равно как термины губернатора Муравьева «жмудская грамота» и «жмудский народ». «Оскорбляют» именно потому, что не «литвинами» и не «Литвой» их именовали, а подлинным историческим названием.

В ряде уголков Беларуси сельское население и сегодня помнит свой дославянский язык. Вот сообщение читателя нашей «Аналитической газеты «Секретные исследования» из Республики Летува:

Уточним: он же — литвинский язык, он же — литвинская основа «старобеларуского языка». Это родной язык Ягайло и тех литвинов, которых он крестил в 1387 году. Он же — язык 1501 года, который использовали жители 28 католических городов и местечек ВКЛ, не знавшие «рутенской» и «жемойтской мовы». Это — вся Западная и Центральная часть нынешней Беларуси.

В 2006 году ко мне обратилась жительница Минска Л. Е., которая рассказала, что она — представитель «прусской составной» беларуского народа. Видимо, на ее «малой родине» сохранились древние западнобалтские истоки.

Она в семье говорит на «прусском языке», и на этом же языке говорит вся ее родня. Что она и продемонстрировала, перейдя в разговоре со мной на РАЗГОВОРНЫЙ «прусский язык». Это, конечно, вызвало у меня шок, так как ученые считают, что пруссы давно исчезли как народ, а два-три сохранившихся письменных памятника прусского языка относятся к XV-XVI векам. Поэтому прусского разговорного языка сегодня нет и в принципе быть не может.

«А вот и есть!» — сообщила читательница. По ее утверждению, в Пинском и Брестском районах до сих пор живут тысячи «пруссов», которые в семье и между собой говорят на родном «прусском языке». Это не беларуский язык, не польский и не летувисский, а именно прусский. Детям из поколения в поколение деды передают, что вы — «пруссы», а не беларусы, не поляки, не летувисы.