Тут она поняла, что сказала слишком много, и смутилась; принца же если что и могло утешить, то лишь смущение Звездочки. С тех пор глубокая грусть овладела ими; тут и слов никаких не нужно было — просто им открылась частица происходящего в их сердцах. От всех они прятали общую тайну, сами не желая осознавать ее и не смея говорить о ней между собою. Но ведь людям свойственно обольщаться, и потому принцесса частенько подумывала о том, что лишь у одного Милона не было звезды во лбу и цепочки на шее. Зато и с его длинных волос тоже падали жемчужины, как и у его кузенов.

Однажды трое принцев отправились на охоту, а Звездочка заперлась в маленькой комнатке: ей очень нравилось мечтать там в полумраке. Притихнув, она сидела, слыша все, что в соседней комнатке, за тоненькой стенкой, говорила мужу Корсарина:

— Пора Ясной Звездочке замуж. Знай мы, кто она, — уж постарались бы найти ей ровню. А коли окажется, что эти молодые люди-то ей вовсе и не братья, — так разве не лучше найти ей в мужья которого-нибудь из них?

— При них не было ничего, что могло бы рассказать об их происхождении, — молвил корсар, — хотя драгоценности, лежавшие в их колыбельках, свидетельствуют, что эти дети из богатой семьи. Но поистине необыкновенно то, что все они, вероятно, близнецы и одногодки, и их целых четверо.

— Думается мне, — сказала Корсарина, — что Милон не родной их брат, ибо у него нет ни звезды, ни цепочки на шее.

— И то правда, — согласился ее муж, — но алмазы падают с его волос, как у остальных. После всех богатств, что мы скопили благодаря этим милым детям, мне хочется лишь одного — узнать, кто же они такие.

— Предоставим это небесам, — молвила Корсарина, — ведь они послали нам этих детей и, когда придет время, несомненно, откроют то, что сейчас от нас сокрыто.

Звездочка внимательно слушала разговор. Несравненную радость доставила ей мысль, что она, возможно, знатного происхождения: ведь ей, хотя и почитавшей названых родителей, тяжело было считать себя дочерью корсара. Но еще больше обрадовало ее, что и Милон, быть может, ей вовсе не брат; сгорая от нетерпения, она тотчас решила поведать всем троим столь нежданную новость.

Она села на буланого коня, на черной гриве которого бриллианты висели гроздьями, ибо стоило ей только раз провести по своим волосам, как с них падало столько драгоценных камней, что украсить ими можно было целый охотничий отряд. Бархатный чепрак был расшит алмазами и рубинами. Скорее помчалась она в лес искать братьев; поскакала туда, откуда доносились звуки охотничьих рожков и собачий лай, и вскоре увидела их. Тут и Милон, едва заметив ее, один устремился навстречу.

— Нежданно и приятно! — воскликнул он. — Наконец-то и вы, Звездочка, развлечете себя охотой, — а то ведь ни на минуту не желали отвлечься от того удовольствия, какое вам доставляет обучение музыке и наукам.

— Мне столько нужно вам сказать наедине, — ответила она, — ведь я приехала сюда искать вас.

— Ах, сестрица, — вздохнул Милон, — и отчего вздумалось вам искать меня именно сегодня? А ведь мне казалось, что вам давно от меня уже ничего не нужно.

Она опустила глаза, покраснев и ничего не ответив, грустно и задумчиво скача рядом с ним. Тут подоспели двое других братьев. Увидев их, она словно пробудилась от глубокого сна, спешилась и устремилась вперед; все трое последовали за ней. Дойдя до лужайки в тени раскидистых деревьев, Звездочка промолвила:

— Остановимся здесь; послушайте, что я узнала.

И она в точности пересказала им разговор корсара с женой, из которого следовало, что они не их дети. Нет нужды говорить, сколь велико было удивление принцев; они тут же принялись обсуждать, что делать дальше. Один решил сразу уехать, никому не сказав ни слова; другой вовсе не хотел уезжать, а третий возражал, что если уж уезжать, то надо об этом предупредить. Первый же стоял на своем, утверждая, что корсар и его жена их не отпустят — ведь они разбогатели-то, расчесывая им волосы. Второй отвечал, что и рад бы уехать, да не знает, куда именно, а жить скитальцем радости немного. Последний добавлял, что неблагодарно покинуть корсара и Корсарину без их согласия; а совсем уж глупо так и стоять в лесу, где им точно никогда не узнать, кто они есть; так что лучше всего рассказать обо всем названым родителям и получить у них согласие на отъезд. Когда все с этим согласились, то сразу же вскочили на коней и поспешили к корсару и Корсарине.

Сердце Милона немного успокоилось — так надежда способна чуть утихомирить тревоги влюбленного страдальца. Любовь озарила ему частичку грядущего: поскольку он больше не считал себя братом Звездочки, страсть его тотчас воспарила, а воображение рисовало тысячи пленительных образов. Они предстали перед назваными родителями и обрадованные, и встревоженные.

— Мы пришли не для того, — начал Солнышко (ибо он говорил за всех), — чтобы отказать вам в должных с нашей стороны дружбе, признательности и уважении, хотя нам и стало известно, как вы нашли нас в море и что вы не родные наши отец и мать. Вы, милосердные, спасли нас, вы дали нам прекрасное воспитание, вы заботились о нас с беспримерной добротою — и мы навсегда сохраним привязанность к вам. Посему, решив искренне поблагодарить вас, мы умоляем рассказать нам все, что вам известно о столь необычайном деле, и дать совет о дальнейшем, дабы мы руководствовались вашей мудростью и не могли себя ни в чем упрекнуть.

Корсар и Корсарина поразились, что открылась правда, которую они столь тщательно скрывали.

— Теперь вы знаете слишком много, — сказали они, — и потому мы не можем больше утаивать, что вы не наши дети и попали к нам лишь по воле судьбы. Нам ничего не известно о вашем происхождении, однако в вашей колыбели лежали драгоценности: стало быть, настоящие родители ваши или высокородные дворяне, или очень богатые люди. Вот и все, что мы знаем — что же можем мы вам посоветовать? Если вы цените нашу привязанность, то, без сомнения, останетесь и скрасите нашу старость. Если же вам не по душе замок, что мы построили в этих краях, и вы тяготитесь жизнью в глуши, — мы пойдем с вами, куда пожелаете, кроме королевского двора. Житейская мудрость внушила нам неприязнь к нему. Быть может, и вам он будет не по вкусу, случись вам лучше узнать его непрестанную суету, дрязги, притворство, обманы, зависть, неравенство, лживость слов и неприкрытость зла. Мы могли бы сказать еще многое, да ведь вы упрекнете нас в пристрастности, — и вполне справедливо: ибо — да, дети, мы хотели бы удержать вас в этом мирном краю, хотя вы и вольны покинуть его, когда пожелаете. Но не забывайте: здесь-то вы словно в гавани, а жаждете выйти в бушующее море, где трудностей всегда больше, чем удовольствий; жизнь коротка и, случается, обрывается в лучшие дни свои, ослепительный блеск величия столь же притягателен, сколь и обманчив, и самое верное из благ — умение ограничивать себя, наслаждаться спокойствием и набираться мудрости.

Корсар еще не закончил свои напутствия, когда принц Счастливец прервал его.

— Мой дорогой отец, — возразил он, — мы слишком сильно хотим узнать что-нибудь о нас самих, чтобы оставаться в этой глуши. Вы соизволили дать нам ценные назидания; надеюсь, что нам удастся им следовать. Однако судьба зовет нас. Позвольте же нам осуществить то, что нам предназначено, и тогда, вернувшись к вам, мы расскажем о своих приключениях.

Услышав это, корсар и его жена заплакали, сильно растрогав этим принцев и особенно Звездочку, такую чувствительную и нежную; ей бы и в голову не пришло покидать этакую глушь, будь она уверена, что с нею здесь навсегда останется принц Милон.

Решившись отправиться странствовать, принцы теперь только и ждали мига отплытия, ибо полагали, что именно море откроет им желанную тайну. На небольшом корабле нашлось место и для их четырех коней; они долго и прилежно расчесывали волосы и, набрав для Корсарины побольше жемчужин и каменьев, попросили отдать им те украшения, что лежали в их колыбельках. Она же, принеся драгоценности из тайника, где все это время заботливо хранила, привязала их все к одежде Звездочки, непрестанно целуя ее и орошая ее лицо слезами.