Секретарь поприветствовал троих принцев, побеседовав с ними и разузнав все что нужно, и откланялся, смущенный столь великой щедростью. Вернувшись во дворец, он доложил обо всем королеве-матери, и та еще больше утвердилась в своих подозрениях. Секретарь сказал ей, что у Милона звезды не было, но драгоценные камни падали с его волос, как и у его братьев, и что, по его мнению, он самый красивый из них; а явились они все из далеких краев, откуда отец и мать отпустили их ненадолго, дабы увидели они чужеземные страны. Королева, теперь немного сбитая с толку, уж начала подумывать, что это вовсе не дети короля.

Так металась она между страхом и надеждой, а король, весьма любивший охоту, тем временем как-то проезжал мимо дома наших юных путешественников. Обер-шталмейстер, сопровождавший его, указал, где по его приказанию устроили Звездочку и ее братьев.

— Королева не хотела, чтобы я навестил их, — молвил король, — она боится, что в их краях свирепствует чума и кабы они заразу к нам не привезли.

— Эта юная незнакомка, — сказал первый шталмейстер, — и вправду очень опасна. Но я, Ваше Величество, боялся бы скорее очарования ее глаз, чем какой бы то ни было заразы.

— Поистине, — ответил король, — я с вами согласен.

И он уже было подстегнул коня, как вдруг услышал из распахнутых окон просторной гостиной музыку и пение; нежная мелодия была так сладка, что он спешился и пошел к дверям.

Принцев же шум и лошадиное ржание заставили выглянуть из окна. Увидев короля, они почтительно поклонились и с радушным видом поспешили навстречу; братья в знак покорности обняли его колени, а принцесса целовала ему руки; все словно бы признавали в нем родного отца. Король, взволнованный и растроганный, приласкал их, но не мог понять, отчего сам так расчувствовался. Он попросил их непременно явиться во дворец, где с радостью представит новых друзей королеве-матери; они же, поблагодарив за такую честь, заверили, что дело лишь за готовностью их одежд и экипажей, и вскоре они обязательно приедут к нему на поклон.

Король же после охоты прислал им половину добычи, а другую половину отвез матери.

— Как! — воскликнула она. — Ваша добыча столь скудна? Обычно вы убиваете в три раза больше дичи.

— Верно, — ответил король, — но я отдал часть прекрасным чужестранцам. Я чувствую к ним столь необычайную привязанность, что сам немало удивлен. Если бы вы так не боялись заразы, я бы давно уже распорядился поселить их во дворце.

Королева-мать, сильно разозлившись, осыпала его обвинениями в недостаточном почтении и упреками в опасном легкомыслии.

Едва король ушел, она послала за Фальшью и уединилась с нею в своих покоях. Там она схватила фрейлину одной рукой за волосы, а другой поднесла к ее горлу кинжал.

— Несчастная, — прошипела она, — не знаю, какие остатки доброты мешают мне принести тебя в жертву моему праведному гневу. Ты предала меня. Ты не убила четверых младенцев, которых я отдала тебе, чтобы ты от них избавилась. Признайся же в своем преступлении, только так, быть может, я пощажу тебя.

Фальшь, едва живая от страха, кинулась к ней в ноги и рассказала, что случилось в ту давнюю ночь, когда разыгралась буря. Она уверяла, что дети не могли тогда выжить, ибо непогода была такой страшной, что ее саму чуть не забил град. Теперь же она просит у королевы-матери лишь немного времени, чтобы найти иной способ отделаться от этих детей одного за другим, и притом так, что в этом не заподозрит ее никто на свете.

Королева, желавшая лишь их смерти, немного смягчилась и приказала статс-даме не терять ни минуты. Старуха Фальшь понимала, какой опасности подвергается, и пустилась во все тяжкие. Она выждала, когда трое принцев отправились на охоту, а сама с гитарой в руках уселась под окном принцессы и затянула:

Когда навек все вёсны отцвели.

Звездочке такие стихи пришлись по душе, и она вышла на балкон посмотреть, кто поет. Едва она показалась, как Фальшь, нарядно одетая, низко ей поклонилась; тогда и принцесса в свою очередь поприветствовала фрейлину, шутливо поинтересовавшись, не о себе ли самой та только что пела.

— Да, красавица, — ответила Фальшь, — эти слова прямо-таки как будто для меня и написаны; а вот, чтобы они никогда не касались вас, я дам вам совет, которым вы непременно должны воспользоваться.

— Что же это за совет? — спросила Звездочка.

— Я скажу, как только позволите мне подняться к вам в комнату, — молвила Фальшь.

— Вы можете войти, — сказала принцесса.

Старуха, не мешкая, вплыла в дом с видом придворной дамы, — а вид этот, однажды побывав при дворе, уже невозможно утратить.

— Красавица, — заговорила Фальшь, не теряя ни минуты (ибо боялась, что им могут помешать), — небеса одарили вас неземной прелестью. Помимо яркой звезды во лбу, про вас рассказывают и другие чудесные вещи. Но одного-то, самого необходимого, вам как раз и недостает. Как жаль!

— Чего же у меня нет? — спросила принцесса.

— Танцующей воды, — ответила злобная фрейлина. — Будь такая вода у меня — вы не увидели бы ни единого седого волоска на моей голове, ни морщинки на лбу, у меня были бы самые красивые зубы на свете и моя девическая прелесть очаровала бы вас. Увы! Я узнала этот секрет слишком поздно, когда время уже стерло всю мою красоту. Учитесь же на моих ошибках, милое дитя, пусть хоть это утешит меня, ибо я чувствую к вам необъяснимую нежность.

— Но где же я найду эту танцующую воду? — вновь спросила Звездочка.

— Ее можно найти в Светлом лесу, — ответила Фальшь. — У вас есть трое братьев. Хотя бы один из них должен любить вас настолько, чтобы отправиться за ней туда. Неужели они не дорожат вами? А ведь с этой водой вы могли бы оставаться прекрасной еще сто лет после смерти.

— Мои братья любят меня, — сказала принцесса, — но один из них точно ни в чем мне не откажет. Если эта вода и вправду столь чудесна, как вы говорите, я вознагражу вас соразмерно вашим заслугам.

Коварная старая фрейлина поспешно удалилась, обрадованная таким скорым успехом. Напоследок она обещала Звездочке обязательно навестить ее.

Новый дворянин от мещанства

Продолжение

олос приора зазвучал с хрипотцой, и барон забрал у него тетрадь, промолвив:

— Позвольте перебить вас и самому почитать, ибо, думаю, вы будете мне за это благодарны.

— Охотно, — ответил приор, — дамам ваше чтение придется больше по душе, чем мое.