Больше Принцесса не слышала ничего — со страху она упала без чувств; но Змей был уже далеко.

На шум сбежалось несколько болванчиков, сразу же позаботившихся о принцессе, уложивших ее в постель. Когда же она пришла в себя, ею овладело горе невообразимое. Как только ни упрекала она себя за то, что причинила мужу зло! Ведь она уже любила его нежно — но его внешность внушала ей ужас, и она бы полжизни отдала, чтобы никогда его не видеть.

Ее печальные размышления прервали испуганные болванчики, вбежавшие сообщить ей, что несколько кораблей с марионетками под предводительством Маготины беспрепятственно вошли в порт. Марионетки и болванчики — давние и непримиримые враги: во всем они соперничают, но при этом у марионеток есть преимущество говорить повсюду все что они хотят, а китайские болванчики такой возможности лишены. Королевой марионеток и была Маготина, а вражда, которую она питала к бедному Зеленому Змею и к несчастной Дурнушке, заставила ее собрать войско, с тем чтобы явиться и умножить их скорбь в самую злую минуту.

Она легко преуспела в своих коварных замыслах, ибо глубоко подавленная королева не слушала ничьих увещеваний и не решилась отдать необходимые приказания, уверяя, что ничего не понимает в военных делах. Все же она распорядилась собрать всех болванчиков, каких только могли сыскать где бы то ни было, от осажденных городов до ставки самых крупных военачальников. Поручив им судьбу государства, она заперлась у себя, и овладело ею полное безразличие к жизни.

Генералом у Маготины служил знаменитый Полишинель[215], хорошо знавший дело, а в резерве у него имелся значительный корпус ос, майских жуков и бабочек, которые как по волшебству расправлялись с легко вооруженными лягушками и ящерицами, издавна составлявшими армию болванчиков, однако же опасными больше на словах, чем на деле.

Маготина со смехом следила за битвой, в которой болванчики сперва превзошли самих себя; однако фея одним ударом своей палочки сокрушила все их замечательные бастионы: очаровательные сады, леса, луга и фонтаны вдруг превратились в руины; сама королева Дурнушка не избежала горькой участи — стать рабыней самой зловредной феи, каких только видели на свете. Четыреста или пятьсот марионеток привели ее к Маготине.

— Сударыня, — сказал Полишинель, — осмелюсь представить вам королеву китайских болванчиков.

— Как же, как же, давно ее знаю, — отвечала Маготина, — это в день ее рождения меня так оскорбили, что я этого никогда не забуду.

— Увы, сударыня! — вздохнула тогда королева. — Сдается мне, что вы уже достаточно со мной поквитались, ибо дар уродства, коим вы сполна наделили меня, давно бы удовлетворил любого, кто не так мстителен, как вы.

— Эк ведь она рассуждает, — сказала фея, — ну прямо доктор новоявленный. Что ж, вот вам и первая работа — обучите моих муравьев философии; приготовьтесь каждый день давать им уроки.

— Как же я сумею, сударыня, — горестно воскликнула королева, — ведь я совсем не знаю философии, да и знай я ее — разве можно научить ей муравьев?

— Нет, взгляните только на эту разумницу! — рассмеялась Маготина. — Что ж, ваше величество, не хотите учить философии — ну и не надо; но уж тогда, как ни возражайте, а придется вам самой явить миру пример невиданного терпения.

Тут принесли железные башмаки, такие узкие, что в них влезала лишь половина ее ноги; их надели несчастной королеве, которой только и осталось что страдать и рыдать.

— Ах да! Еще, — промолвила тут Маготина, — вот вам веретено и паутина, спрядите из нее нити, тонкие, как ваши волосы, и даю я вам на это только два часа.

— Я никогда не пряла, сударыня, — отвечала королева, — но, хоть это и кажется невозможным, постараюсь сделать, что вы приказали.

Ее тут же провели вглубь весьма сумрачной пещеры, а вход завалили большим камнем, оставив ей краюху заплесневелого хлеба да кувшин с водой.

Пытаясь прясть эту мерзкую паутину, она много раз роняла наземь тяжелое веретено, но терпеливо подымала его и начинала работу заново, однако все было тщетно. «Теперь я в полной мере познала, что такое скорбь, — говорила она себе, — вот я в руках у безжалостной Маготины, коей мало было лишить меня красоты моей, — теперь она думает, как меня совсем со свету сжить». Тут королева заплакала, вспомнив совсем еще недавнюю счастливую жизнь в Королевстве Болванчиков и, бросив пряжу на землю, вскричала:

— Приди же, Маготина, и сделай что хочешь, — не могу я свершить невозможного.

Вдруг она услышала голос, говоривший так:

— Ах, королева! Скольких же слез стоили вам ваши нескромность и любопытство; однако же невыносимо видеть страдания того, кого любишь. Есть у меня добрый друг, о котором я вам еще не рассказывал. Это фея по имени Заступница, надеюсь, она сможет помочь вам.

Тут послышались три удара (а между тем она никого не видела), и вся ее пряжа оказалась спрядена и расчесана. Когда же прошло два часа, Маготина, уже полная злобного задора, велела отвалить камень у входа в пещеру и вошла с большой свитой из марионеток.

— Посмотрим, — сказала она, — чего тут наработала лентяйка, не умеющая ни шить, ни прясть.

— Сударыня, — отвечала королева, — я и впрямь не умела прясть, да пришлось научиться.

Маготина же, повертев в руках катушку нитей паутины, промолвила:

— Да вы и верно большая искусница, так что досадно было бы ничем вас не занять. Сплетите из этих нитей такую крепкую сеть, чтобы ловить ею лосося.

— Помилосердствуйте! — воскликнула королева. — Такая нить и мух-то вряд ли выдержит!

— Слишком много рассуждаете, милая, — отрезала Маготина, — это вам не поможет. — С такими словами она вышла из пещеры, велев снова привалить большой камень и предупредив Дурнушку, что если через два часа сети не будут сплетены, то она пропала.

— Ах, фея Заступница, — сказала тогда королева, — если и вправду тронули вас мои бедствия, не откажите мне в вашей помощи! — И сети тотчас же сплелись. Дурнушка, вне себя от удивления, благодарила в сердце своем эту милостивую фею, сделавшую ей столько добра, и с удовольствием думала, что такого прекрасного друга ей не мог прислать никто, кроме ее мужа.

— Увы, Зеленый Змей, — сказала она, — вы слишком добры, если еще любите меня после всего зла, что я вам сделала!

Ответа не было; зато вошла Маготина и немало удивилась, увидев искусно сплетенные сети; это не могло быть простым делом человеческих рук.

— Как! И вам достанет нахальства утверждать, что вы сами сплели эти сети?

— При вашем дворе у меня нет друзей, — отвечала ей королева, — и меня хорошо заперли, так что вряд ли кто и поговорить бы со мной мог без вашего позволения.

— Ну, раз вы такая ловкая да искусная, то должны пригодиться мне в моем королевстве.

Она тут же приказала всем марионеткам готовить корабли и отплывать, королеву же велела приковать толстой железной цепью, чтобы та в отчаянии не бросилась в море. И вот несчастная принцесса всю ночь оплакивала свою горькую долю, как вдруг в свете звезд увидела Зеленого Змея, который бесшумно подплывал к кораблю.

— Я все боюсь испугать вас, — сказал он ей, — ведь, даже и не заслужив ни любви, ни почтения, вы все же мне бесконечно дороги!

— Сможете ли вы простить мое неуместное любопытство, — спросила она, — и могу ли я сказать, не огорчив вас:

Змей отвечал ей следующими стихами: