Ну конечно! Что ей-то самой мешало подстрелить в тот злосчастный момент птицу или рыбину из лука и не использовать оболочку желчного пузыря вместо целлофана, чтобы закрыть ею гардову рану?

Но нет же. Понадобилось идти сложным путем. Чрез дебри Мрака…

На секунду Като показалось, что она снова в Пределах, и перед ней мерцает одна-единственная лаймовая звездочка, с которой сыплются ей на голову по одной редкие снежинки.

Голова взорвалась невиданной доселе болью.

— А ты как хотела? На отдыхать, думала, на Превосходящем едешь? — Заметив ухудшение ее состояния, принялась ругать ее ведьма. — Хорошо хоть, догадалась на рану свою вылить ту склянку, раз уж тебя полоскало.

— Вы все видели? — Ошарашенно прошептала девушка потрескавшимися, пересохшими губами.

Ведунья кивнула на своего пушистого любимца, зависшего над ликом лежащего неподалеку Гарда. Парень редко, но ровно дышал, хоть глаза его были прикрыты. И не было больше никакого кошачьего облика!

— Удивлена, да? Шаини следит за ним, не беспокойся, второй раз он не даст ему от нас уйти.

— Не Шаини, — начала было заплетающимся от усталости языком Като.

Но Энсета пожала плечами — она не стала уточнять, что так удивило и взволновало девушку, а просто заставила ее выпить отвара снотворных трав.

Но мы-то с вами знаем — Като не ожидала увидеть Гарда в его человеческом обличье. Ведь Матей с Энсетой, прекрасно зная о магических свойствах каменной чаши водопада — напоили Гарда водой прямо из нее, едва парень пришел в себя. И они вовсе не считали его перевоплощение обратно в тело юноши чем-то удивительным и невероятным.

Каким-то образом Энсете удалось залатать рану Гарда, да так, что с боком, стянутым шелковыми нитками веселой лаймовой расцветки, спустя лишь пару дней он уже не терял сознания, и хоть пока и не включался в беседу, лежа на кровати «Золотого клена», но слушал рассказ Матея. Ведьма отбыла куда-то по своим делам, предпочитая не задерживаться более, чем это было необходимо, в гостинице, пребывая где-то на свежем воздухе. И Като, отметив не слишком-то хорошее расположение к себе ведуньиного ученика — Матея, в отместку попросила его рассказать о том, как они с Филиалой, Айреком и Энсетой в один прекрасный день надумали выкрасть пресловутый Шерл, теперь исчезнувший в пенистых водах волшебного Эвстена.

Герцог скривился. Сначала предложил ей свежеприготовленного отвара из девясила, японской софоры и некоторых других, типично сеймурианских трав, и только потом принялся за рассказ. Потчуя ее лекарствами, он тянул время и собирался с мыслями.

А Като, полулежа в плетеном кресле неподалеку от ложа Гарда, плотнее закуталась в овчинное одеяло, поглощая дольки ледяной дыни и попивая мелкими глотками горячий горький отвар, приготовилась слушать.

— Восемь лет назад я жил при дворе в Альбиции. — Нехотя начал герцог, разрезая для нее еще одну ледяную дыню, и неожиданно сморщился — это брызги ментолового фрукта попали ему в глаз.

— У меня были шикарные покои, прямо на одном этаже с царствовавшим королем, приходившимся мне близким родственником. Мы часто ездили с ним на охоту с борзыми, ибо оба были азартны и предпочитали быструю езду. Вечерами мы играли в эритринские нарды — этой игре Брига Мудрого когда-то научил мой отец, герцог Эриринский, и она сразу же пришлась монарху по вкусу. А через стену от меня, в не менее шикарных покоях недавно поселился побочный отпрыск королевы-матери шалунишка-Гельне. Он, кстати, никогда не присоединялся к нам с королем в наших забавах.

Тут Матей усмехнулся, одновременно силясь протереть глаз от капли ледяного сока.

— Представьте, графиня, как он бесился, когда его так звала королева-мать на людях! «Шалунишка-Гельне»! Помнится, слуги придумали насчет этого какой-то анекдот.

— Какой же? — Полюбопытствовала Като, проглотив очередной кусочек лакомства.

Матей смутился, почему-то покосился на лежавшего рядом Гарда. Наверное, анекдот был не таким, который прилично было рассказывать в обществе девушки.

Они немного помолчали, пока Като не спросила:

— Почему она называла его шалунишкой?

— Да, ему всего-то было двенадцать, — герцог обрадовался, что не придется пересказывать пошлый анекдот. — А Бриг, напротив, был уже довольно стар и слеп на один глаз… Приболел он тогда серьезно. Обращался к разным врачам, но лекарства ему совсем не помогали, и становилось только хуже. И вот настал момент, когда светила медицины перестали собирать консилиумы у королевских покоев. Вместо них у ворот дворца толпились уличные гадалки, ведьмы, цыганки, и все, кто не побрезгует и своровать что-нибудь. Король смотрел на них с балкона, качал головой и не решился пускать их во дворец. Только когда однажды его совсем прихватило, он велел привести самую лучшую колдунью. Ту, что сумеет поставить его на ноги.

Матей прервал свой рассказ, потому что у него пересохло в горле, и он откусил ледяной дыни.

— И как же он узнал, кто из них лучше? — Нетерпеливо спросила Като.

— Сказал, что только та будет достойна лечить его, что сможет совершить чудо.

У него побывала не одна сотня гадалок. Они брали его высохшую руку, говорили ему в мельчайших подробностях, что с ним было и когда. Цыганки также раскладывали перед ним колоды карт, рассказывая ему такие подробности его жизни, о которых знал только он. Но короля это не впечатляло, он говорил им всем, что и его придворные дамы умеют раскладывать пасьянс.

И вот однажды, когда мы уже отчаялись найти ему настоящую колдунью, она явилась к нам сама.

Я плохо помню, как она тогда выглядела, и во что была одета, но до сих пор вспоминаю, что она в те времена — до своего путешествия по Мраку — она словно вся светилась изнутри. И этот свет озарял также все, до чего она дотрагивалась. Переступив порог королевских покоев, она направилась прямиком к королю, но он жестом остановил ее.

— Мы бы хотели сначала удостовериться, что ты настоящая колдунья, — слабеющим голосом произнес король, полулежа на ворохе подушек. Вместо одеяла на нем была накинута моя горностаевая мантия.

Колдунья остановилась на полпути и звонким голосом ответила:

— Если вы, ваше величество, желаете посмотреть представление, то лучше бы вам позвать вашего шута.

Что тогда было! Придворные никогда еще не слышали, чтобы кто-нибудь так дерзко обращался к королю. Он тогда тоже рассвирепел и хотел уже ее заточить в тюрьму, но она заговорила первой:

— Я вижу, ваш камин потух, ваше величество, а вам следует оставаться в тепле.

После этого она подошла к камину и просто развела перед ним руки в стороны. И Като, можешь мне не верить, но в камине затрещал настоящий огонь.

Король сразу понял, что это и была самая настоящая колдунья из всех, что приходили к нему, и на радостях решил не казнить ее за дерзость. Он даже позволил ей приблизиться, дабы узнать причину его болезни. Колдунья подошла к нему так близко, что свет, который она излучала, упал и на изможденный недугом монарший лик.

— Ваше величество, — начала она. — не мудрено, что вас точит болезнь; Вы подле себя держите змею, что своим ядом загонит вас в могилу.

Признаться, я тогда подумал, что это она так — про королеву-мать. Змеюка стояла в тот момент по левую руку от меня и все время подавала своему прихвостню, первому советнику, какие-то знаки.

Король задумался, но пожелал узнать, как же ему вылечиться.

— Если вы останетесь во дворце до утра, то навряд ли ваш народ еще увидит вас живым, ваше величество.

Придворные громко зашептались, но король терпеливо слушал, что колдунья скажет дальше.

— Вас спасет только вода из озера, что лежит в кратере потухшего вулкана, на Юго-Восток от Альбиции. Его еще зовут озером Духов.

Не сказав больше ни слова, колдунья вышла из зала, причем никто не видел, куда она пошла, она словно испарилась.

Король приказал немедленно собираться и выезжать к этому таинственному озеру. Он спрашивал «который час» у каждого, кто проходил мимо. И вот, когда все уже было готово к отбытию, королева-мать каким-то образом убедила его, что это все выдумки колдуньи. Не знаю, как она ему это доказала, наверное, ее очень задело, что та сравнила ее с ядовитой змеей. Солнце село, и король остался во дворце.