— Что-то случилось? — Като держала глаза закрытыми от масла, ожидая, когда его смоют чистой водой.

— Ничего, ваша светлость, — с трудом справившись с удивлением, проговорила прислужница, поливая Като водой. Этикет не позволял ей докучать гостье вопросами, но она уже всю голову изломала, гадая, чем же это Като вымазала ногти, что они даже не отмываются.

Облачившись в поданный ей легкий халатик в тон комнате, Като проследовала обратно в спальню, за стену из плюща. Горничная тем временем успела спустить воду и торопливо срезала с азалии увядшие цветки. Взгляд Като упал на полку с благовониями.

— Может, кальян?

Горничная тотчас же бросила обрезать куст и занялась приготовлением кальяна, подав его с полупоклоном на журнальный стол тисового дерева.

— Садись, не стой над душой. — Като хлопнула по матрасу, сама же она сидела на полу, на шкуре, облокотившись о софу.

— Но ваша светлость, как же… — Горничная смущенно теребила полы одеяния. Положение прислуги не позволяло ей сесть выше графини и смотреть на нее сверху вниз.

— Да уж, у вас здесь все непросто, — отозвалась Като, осознав причину служанкиной нерешительности. — Это… это что?

Она как бы со стороны вдруг услышала свой осипший голос и принялась сквозь мутное стекло изучать содержимое кальяна. В голову ударила волна удивительной, эйфорической легкости и вдохновленности. И почти тотчас предметы перед ней начали играть в какие-то оптические игры. Уменьшаются, увеличиваются. Уменьшаются, увеличиваются — волнообразно, в такт биениям сердца. И еще ей чудились всплески моря за окном, и по двору вдруг словно бы пронеслась не чайка, а диковинный белый дракон, каких печатали на упаковках пуэра в Н-ске.

— Это сорт «Хиль-де-Винтер», ваша светлость. — Горничная смутилась и опустила свой томный взор, подумав, что Като недовольна местным курительной смесью. Карамельная служанка все же решилась сесть на пол на одном уровне с графиней, но не на шкуру — прямиком на паркет, выказав уважение к мнимому титулу гостьи.

— Да уж, — Като давненько не приходилось испытывать этих ощущений, и она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула чистый воздух. О том, чтобы сделать вторую затяжку — нечего было и думать.

Маленькими глотками она пила холодную воду, поданную проницательной служанкой, и пыталась усилием мысли разогнать Мрак, время от времени накрывавший мир перед глазами.

— У вас тут полная вседозволенность.

— В Сеймурии никогда не были запрещены кальяны с каннабисом, ваша светлость, — рискнула высказаться горничная, открыв окно прохладному вечернему воздуху и крикам цикад и стрижей, и вернулась на свое место у шкуры, ожидая каких-либо указаний со стороны нашей «графини».

Но Като уже была не в состоянии указывать кому-либо, и даже своему собственному телу.

— Я, наверное, полежу… — и как была, в халате, развалилась морской звездой на белой шкуре на полу, даже не сумев забраться на кровать.

Утром Матей выглядел так, будто спать и не ложился, зато легко шел на своих двоих, не прибегая к помощи меча или трости. Они встретились с Като за завтраком в Большой столовой, в которой уже витали крики ласточек за окном, аромат кофе и специй, и еще — запах какой-то сладковато-можжевеловой древесины с местными острыми фиалками — этой смесью в Хиль-де-Винтере окуривали жилые комнаты.

— Я надеюсь, вам пришлись по вкусу ваши покои, графиня? — Спросил он после приветствия.

— Я даже не помню, когда в последний раз ночевала с таким комфортом, — ответила Като. Хотя она и приврала немного на этот счет. Она прекрасно помнила те счастливые дни, когда Канта почти на месяц исчезла из их съемной квартиры, и она замечательно провела время, несмотря на то, что соседи несколько раз и вызывали полицию. Но как давно это было… А сейчас Като принялась за чашечку кофе-глясе и домашнее печенье с пылу с жару, закусывая блинчиками с финиковым джемом.

— У вас прекрасный вкус, герцог. — Похвалила она хозяина замка. — Восточный шик…

— Южный, я бы сказал, — поправил ее герцог.

Като залилась краской, обсыпалась сахарной пудрой, и собралась уже поспорить как арт-эксперт, когда вдруг вспомнила, что здесь другая география и совсем другие страны.

— Стиль кочевников с Востока — это сущее варварство, — пояснил Матей, также, как и она, принявшись за приторно-сладкие блинчики. — Опасные там края, искусству там не место, и сдается мне, вы там не бывали.

Откуда же ей бывать? Но тактичнее просто пожать плечами. Пусть гадает, откуда же она родом.

— Кстати об опасности. Мне бы хотелось предупредить вас, графиня, чтобы вы не выходили за пределы Дворца без надлежащей охраны.

— Мне кажется, в этом нет необходимости, — почему-то смутилась она.

— Необходимость есть, — возразил герцог. Он кивнул на пейзаж за окном, видимо, подразумевая входящую временами в пролив столичную флотилию. — На такой случай стражники будут ждать вас у входа во Дворец, но все же лучше заранее предупреждайте ключницу, когда соберетесь прогуляться за переделами Дворца.

— Ну…хорошо, — растерялась Като.

— Я дал кое-какие указания прислуге, чтобы ваше пребывание в замке было максимально комфортным для вас, — заверил ее герцог. — Если что-нибудь понадобится, они всегда к вашим услугам.

Като кивнула.

— И все же мне бы хотелось посмотреть замок полностью, хотя сейчас, возможно и не время…

Матей вздохнул, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. У него, видно, были какие-то свои планы.

— Тогда я думаю, ваша светлость не будет против небольшой прогулки по замку. А то что же я буду за владелец, если лично не покажу вам Хиль-де-Винтер? — С усмешкой выдал он.

Като не скрывала, что была на седьмом небе от счастья. Прогулка по настоящему, жилому замку. У-у-у… Ради такого стоило послать к чертям работу в крошечном чулане «Частной галереи». Да и весь этот Н-ск в придачу!

— Не держите на меня зла, графиня, но время, отведенное на нашу прогулку, ограничено внешними обстоятельствами. Для того, чтобы полностью посмотреть замок, нам лучше начать прямо сейчас.

Еще бы она злилась! Блинчики и потом можно доесть.

Поддерживая ее под локоть на винтовых спусках, герцог неторопливо вышагивал по паркану, в котором они только что очутились, своей роскошной горностаевой мантией подметая вековую брусчатку. Когда они огибали одну из замковых башен, Като заметила чуть позади себя двух арбалетчиков и одного воина с саблей, на четверть вытащенной из ножен. Стражники следовали за ними и время от времени озирались по сторонам.

Като машинально схватила герцога за рукав, разворачивая его в сторону воинов.

— Кто это? — испуганно спросила она.

— А, это, — герцог махнул на них рукой. — Это стражники из Северной Башни. Будет лучше, если они проследят, чтобы наша прогулка была спокойной.

Като не нашлась, что ответить. Ее неприятно удивило, что герцогу есть, чего бояться, даже в собственном замке, и все ее весело-беззаботное настроение и радость исследователя как ветром сдуло.

Матей что-то рассказывал ей, о том, что кое-где по периметру паркан пришлось перегородить недавно возведенными башнями — в другой раз Като слушала бы его, ловя каждое слово с открытым ртом, но не сейчас. Напряженная сосредоточенность заставила ее даже вздрогнуть, когда герцог что-то крикнул процокавшим мимо конным воинам.

Многолюдная и шумная Базарная площадь начиналась от самых ворот замка. Не сказать, чтобы встретили их здесь очень радушно — то ли владельца замка не все узнали, то ли торговцы были сосредоточены на покупателях — Матея приветствовали вяло, да и то не все. Многие предпочли отвернуться или пересчитать что-нибудь на прилавке, когда они проходили мимо. При виде их толпа расступалась, и некоторые даже спешили свернуть в соседние ряды. Были и такие, кто прикрылся воротником или полой пышной накидки, чтобы не быть узнанными герцогом. Все это выглядело, по меньшей мере, странным, и Като сочла неприличным спрашивать об этом у герцога, а сам он не посчитал нужным объяснить, хмурясь и подсчитывая в уме, сколько еще торговцы не будут выплачивать ему налоги в счет своего потерянного товара — в грандиозном пожаре при взятии, по сути, им своего же замка.