Като перестала ждать новых видений в чаше и взглянула прямо в глаза главной русалке. Та рассматривала ее высокомерным, но не лишенным живого интереса взглядом.

— Те, кто кажутся тебе врагами, могут протянуть тебе руку помощи, а те, кто был вхож в круг твоих знакомых, могут оказаться недоброжелателями. — Владычица сделала паузу. — Гул, показавший тебе дорогу, был и в той Армии Тьмы, что гналась за тобой до самого берега, а русалка, от которой ты так стремительно убегала в лесу, хотела всего лишь проводить тебя сюда. Племя ткмеров, от которого ты также поспешно ретировалась, приняло твое спасенное русалками тело, они нанесли на твою кожу, я вижу, татуировки. Я слышала, ваше племя умеет сводить их, но не торопись делать это — ткмеры наносят рисунок в трансе, так что это может быть как оберег, так и знак тебе к познанию твоей собственной сущности.

Като погрузилась в философские размышления, на которые ее натолкнули пространные рассуждения Владычицы.

— но довольно слов, — ударив посохом о влажный песок, вдруг вскрикнула та и поднялась с трона. — До рассвета осталось не так уж и много.

Поднявшись, Русалка сбросила с себя налипшие на ее зеленоватую кожу водоросли. Тонкая и гибкая, с гипнотизирующим взглядом лимонных глаз, она невольно подчиняла на каком-то ментальном уровне.

Владычица, подняв костлявые руки к небу и нараспев произнеся какое-то неизвестное Като слово, сделал два шага к ней вперед. И только сейчас Като заметила, что они стоят в центре какой-то фигуры, начертанной на песке. У нее мелькнула безумная мысль, что почти такие же знаки она видела у Матея в подземелье. Неужели она сейчас в руках врагов?

Словно прочитав ее мысли, Владычица прервала исполнение какого-то ритуала и шепнула ей:

— Ничего не бойся.

Като уставилась себе под ноги, силясь прочитать загадочные письмена, что змеились по кругу вокруг фигуры.

— Не рассматривай тайного, — все тем же загадочным шепотом произнесла Владычица.

Пока она кружилась, читая заклинания, тритоны установили по периметру фигуры факелы, стараясь не пересекать разделявшей их с владычицей линии. Русалки, вскрикнув, как чайки, резко и отрывисто, бросили раковины и исчезли в пенистом прибое. Если раньше Като казалось, что у них есть ноги, то теперь в свете луны сверкали чешуйчатые рыбьи хвосты. Тритоны, покончив с факелами, также покинули сушу, оставив Като один на один с их предводительницей.

Владычица, не заходя в углы рисованной на песке фигуры, обходила ее по кругу. Она быстро-быстро читала какое-то заклинание, шум обрушивающихся на песок волн частично заглушал ее слова, и все, что ей удалось расслышать, было несколько раз повторившееся слово «отала».

— Кланяемся тебе, — вскрикнула владычица, и, очутившись возле Като, рухнула на колени, дернув ее за собой. Что это за странный ритуал, в который ее втянули, у Като не было не времени, ни желания разбираться, так что она последовала за русалкой и очутилась на коленях в самом центре рисованной пентаграммы.

Владычица замедлила темп чтения заклинания и теперь произносила его медленно и нараспев, проговаривая каждый слог, раскачиваясь в такт. И так как она схватила Като за руку, девушке волей не волей пришлось повторять ее движения.

Откуда-то, может, из волос, Владычица выхватила кривой и острый нож. Като инстинктивно отдернулась, но цепкие русалочьи пальцы удержали ее на месте.

— Ничего не бойся, — шепотом повторила ей Владычица. Раскачиваясь, немигающим взглядом она смотрела куда-то вперед, ничего перед собой не видя, пребывая в каком-то трансе или экстазе.

Свободной рукой она резко полоснула себя по запястью, и Като почувствовала, как рука, державшая ее, дернулась. Но главная русалка не подала и вида, что испытывает боль, и спокойно продолжала читать заклинание.

Затем она потянулась к Като. Та сжалась в предвкушении боли. Но Владычица лишь обмакнула кинжал в свою зеленоватую кровь, змеившуюся у нее по запястью, и стала чертить на руке Като какие-то ветвистые письмена, слегка царапая кожу. Когда она почти закончила, Като вдруг ощутила тепло и странную легкость во всем теле, у нее возникло удивительное ощущение — будто ее тело способно выполнить любое ее указание. Захочет вскочить на ноги и побежать быстрее ветра — пожалуйста, напрягшиеся мускулы только и ждут этого, захочет взвиться выше облаков — стоит только взмахнуть, как птица, руками.

— Следуй мысленно за мной, — услышала она булькающий голос Владычицы, словно их разделяла толща воды.

Като пригляделась и открыла рот от удивления — они и вправду плыли куда-то под водой, Владычица энергично работала хвостовым плавником, держа ее за руку и увлекая за собой сквозь какую-то морскую пещеру. Пульсирующее покалывание в районе левого виска известило ее о том, что ее сознание находится в одном из измененных состояний. То ли это сон, то ли другая реальность, то ли они и вправду ушли под воду, то ли это просто галлюцинация…

И вдруг — знакомое головокружение, вокруг замерцали, закружились какие-то огоньки, краем глаза она заметила какое-то лимонное свечение, пластом подбиравшееся к ним.

Вокруг проплыло несколько призраков. При виде девушки и русалки они безмолвно рассмеялись и что-то крикнули им вдогонку. Но они уже были так далеко, ведь Владычица морей и океанов плыла с какой-то нереальной быстротой, со скоростью мысли…

Лишь на мгновение она остановилась, изогнув вопросительным знаком чешуйчатый хвост, быстро огляделась и, вытянув вперед белый чуть светящийся посох, снова поплыла, увлекая за собой Като. Затем им открылся странный вид — прямо под ними, на морском песке, изборожденным сетью света, отбрасываемого волнами, была начертана та же фигура, какую они оставили там, на морском берегу. Русалка покружила над ней, читая письмена. «Это она», — буркнула она скорее себе, чем Като, и, взмахивая хвостом, стала медленно опускаться к ее центру. И как только они коснулись дна, все как-то иррационально перевернулось, или поменялось местами, Като пронизал ужас; по коже побежали мурашки, а на спине выступил холодный липкий пот. Что-то начало давить на грудную клетку, все сильнее и сильнее, она попыталась вздохнуть под водой, захлебнулась и в ту же секунду провалилась куда-то.

Като встала, отряхнула налипший на одежду песок и огляделась. Она все еще находилась на морском берегу, на промокшем за ночь песке. Она промерзла, простыла и теперь вытирала тыльной стороной ладони нос. И в этот момент на глаза ей попались засохшие зеленые потеки у нее на запястье, совсем не похожие на сопли. В сознании сразу же всплыли фантастические события прошлой ночи, Като еще раз осмотрела запястье, испачканное русалочьей кровью, и огляделась по сторонам. Волны не пощадили нарисованную на песке пентаграмму, исчерченную какими-то закорючками, размыли ее, оставив лишь один угол, нарисованный дальше всего от моря. Рядом валялись потухшие факелы, теперь похожие на простой валежник, да русалочья раковина, доброшенная волнами до самых дюн. Като нагнулась за ней, воды в чаше больше не было, и она стала похожей на самую обычную, ничем не примечательную раковину, которые море сотнями и тысячами выбрасывает из своих недр на сушу.

О еде и питье она не думала. Она то и дело поднимала голову и наблюдала, как Солнце двигалось к закату. Като планировала дойти к вечеру хотя бы до тропы, ведущей к «Золотому клену», но, как видно, ошиблась в расчетах. Краем сознания она понимала, что сможет преодолеть это расстояние за такое короткое время, только если у нее вырастут крылья или оставшиеся позади газели сами вернуться к ней вместе с колесницей, из которой они, наверное, уже высвободились.

И все же голод становился невыносим. Такое ощущение, что пустой желудок прилип к позвоночнику, и позвонки впечатались в него. Като позволила себе присесть всего один раз, когда живот от бескормицы свело болью. Дрожащей рукой она откупорила тыквенную флягу. Воды в ней больше не было, тыква же не была флягой-самобранкой. Внутренности свело снова. Като поискала глазами хоть какое-нибудь мало-мальски съедобное растение, но природа, словно издеваясь над ней, показала ей самое ядовитое растение в лесу — бледную поганку.