— Вы же знаете, эти замийские поговорки… Сложно передавать весь смысл их многозначных понятий…

— А что делать, если все-таки первоочередных дел накопилось слишком много? — Като все еще пыталась втянуть ледяной матэ через серебряную трубочку, хотя калебаса давно уже была пуста. Но девушка этого не замечала.

— Слишком много первоочередных дел может быть только в одном случае. В том, если вы не умеете вычленить Истинное из тлена. — Герцог щелкнул пальцами высоко поднятой руки, что в Хиль-де-Винтере означало время чая. — Еще матэ или пуэр?

— Пуэра, — протянула Като, вспоминая всеобъемлющую теплоту от матеевского любимого сорта чая.

— Ваш ход, графиня. Будьте внимательны — в случае проигрыша одна из рабынь достается мне. — Зубами он сорвал со шпажки большую маслину.

— Но… мы же не по-настоящему, в шутку играем, — растерялась Като.

— Конечно, нет. Но, скажем, если вы загоните ваши зернышки в Белый дом в этом раунде — служанка останется вам на вечер. Если же волею случая попадете в Черный дом — устроим шуточную казнь. Раз уж мы играем не по-настоящему.

О чем это он сейчас говорил? Шуточная казнь? Като едва не спросила Матея о его собственной казни, которая неминуемо должна была последовать вслед за его пленением гвардейцами на подъезде в Совитабр. И только в самый последний момент успела захлопнуть рот. Хорошо, что им подали пиалы с чаем. Теперь в такие щекотливые моменты можно делать вид, что она дегустирует, а не решает, что сказать, а что — нет.

— Ох, графиня, — легкое хихиканье герцога на миг переросло в громогласный хохот, который он тут же оборвал, этикет ведь не позволял смеяться над гостьей благородных кровей. — Если вы сейчас хотели повернуть разговор в русло моего недавнего пленения. Право же, я не смогу удивить вас пикантной историей. Все просто и банально — некоторая сумма денег решила вопрос, и казнь была отменена.

Като сузила глаза, изучая герцога сквозь легкую дымку над своей пиалой.

— Да уж, деньги везде правят балом.

— Я бы так не сказал. — Не согласился Матей, снова предоставляя Като право хода, уделив время поеданию какого-то диковинного тирамису. — Да и как по мне, средства борьбы человеческих индивидуумов между собой не представляют такого же интереса, как их мотивация.

Като поймала себя на мысли, что морщит лоб, силясь вникнуть в герцоговский непростой слог.

— Другими словами, вас больше интересуют причины поступков.

— Да, но вы проиграли одного пленника, графиня, смею заметить, вы не расторопны.

— Эта игра мне в новинку, — оправдывалась Като, глядя, как одна из рабынь переходит на сторону Матея.

— У вас еще есть возможность отыграться и оставить меня всего с одной пленницей, — Матей отправил выигранную рабыню за цветком лотоса. — Не печальтесь, графиня, говорят, выпитое с лепестков лотоса вселяет ясность ума и мудрость.

— Что ж, испить что ли с него шампанского из ваших хваленых погребов, — Като это предложение несколько задело. Как и проигрыш хозяину замка. — Разбирайте ваши зернышки, Матей. Извольте рассказать мне немного о человеческой мотивации. Всегда ли вы способны угадать ее.

— Нет, графиня. — Улыбнулся герцог, просчитывая какую-то комбинацию ходов в игре. — О вашей мотивации, к примеру, мне ничего не известно. Имея титул, смею предположить, некие владения или земельный надел, пусть даже в перспективе наследования — что подвигло вас путешествовать налегке, без слуг, насколько я мог судить, даже без лошади, а лишь в компании дикой кошки, которую вы, кстати, не взяли и сюда, с собой в замок — для меня это загадка. А бой с огненным чудовищем рино, против которого, признаться, я сам не осмелился бы выйти, ибо это предельно рискованно — здесь я сдаюсь.

Като почувствовала, что медленно краснеет. О чем рассказать герцогу? Она медленно поставила пиалу с недопитым пуэром на соседний столик, плотнее запахнулась в парео. Рассказать ему о том, что никакая она не графиня, а весь ее «надел» — это съемная квартирешка пополам с сестрой?

— Это действительно было непросто. Я про бой с рино. Но скажем, я почувствовала, что родные стены дома меня стесняют. Что там я не могу испытать свои силы по-настоящему и узнать, кто я и какой дорогой мне идти по жизни.

— Недурно. Можно даже сказать, если бы я не видел перед собой обворожительное девичье личико, я бы принял вашу тираду за слова отчаянного вояки, который пытает удачу на чужбине. Мне жаль огорчать вас, но вы опять проиграли мне пленницу. Возможно, мне стоит играть мягче и дать вам шанс.

— О нет, никаких поблажек, — Като отклонила его предложение, оперев голову о поставленный один на другой кулак, она склонилась над полем битвы гранатовых зернышек. — Это мне нужно быть внимательнее.

Герцог пожал плечами; еще одна рабыня перешла на его сторону, и партия возобновилась.

— Сколько известно комбинаций в этой игре? — Спросила она герцога, не отрываясь от рисунка зернышек.

Матей улыбнулся и вторично пожал плечами. Только что выигранная им, по сути, его же собственная рабыня принялась мягко растирать его затекшие плечи.

— Желаете массаж, графиня? — Осведомился герцог.

— Я пока не выиграла себе служанку на вечер, — отшутилась Като, поглощенная игрой.

— Не уходите в игру с головой, вы нам нужны здесь, — в тон ей ответил герцог. — О… мне кажется, или вы меня обскакали, графиня? — Шумное удивление герцога — это реакция на ее победу.

Като самодовольно улыбнулась.

— Теперь и мне можно массаж, — усмехнулась она, снова принимаясь за спиртное. Выигранная служанка была ей знакома — именно она прислужничала в Золотой спальне и помогала Като в душе. Так что сейчас она легко позволила ей растирать по плечам масла и благовония, но лишь ненадолго — пока это не стало отвлекать ее от игры.

— Ради этого стоило выиграть, — смеялась Като, поднимая бокал в честь герцога. Хотя конечно, ее обрадовал не столько массаж, сколько сам факт победы.

— Осталось еще несколько рабынь, — отозвался герцог, с учтивой улыбкой наблюдая за своей гостьей. — А затем вы сможете насладиться выигрышем в полной мере.

Като пропустила его слова мимо ушей. Стоит ли говорить, что весь следующий раунд она была настолько невнимательна, что не просто позволила герцогу выиграть, она попала в тот самый Черный дом — в былые времена это означало бы проигрыш пленника силам Тьмы, то есть попросту — принесение в жертву.

Герцог продолжал улыбаться. Только теперь еще и легкий блеск предвкушения каких-то особенных развлечений светился в его стальных глазах. Он сделал один за другим два порядочных глотка спиртного.

— Отчего бы и нет. Казнь, так казнь, — веки с белесыми ресницами сблизились, подарив его глазам легкий прищур.

Рабыне, на которую ставили в этом раунде, другие служанки завязали руки за спиной. Пропустив конец веревки несколько раз между кистей для верности, веревку протянули до лодыжек, которые также опутали ею. Невысокая рабыня с каштановыми волосами и острыми, выпирающими из-под одежды плечами, спокойно дала проделать с собой все эти манипуляции. Затем служанки отступили к противоположной стене, оставив ее на милость герцога и Като.

— Ну-с, графиня, назначьте казнь, — предложил он своей сопернице по игре, поднимаясь из-за стола.

— Я не понимаю вас, — вырвалось у нее.

Признаться честно, она была несколько ошарашена происходящим и продолжала оставаться за столом.

— Ну хорошо. Да вы и не обязаны в этом разбираться, право же, — эти слова герцог как будто говорил самому себе, или же в этом момент о чем-то размышлял.

Решение созрело в его голове быстро. Схватив проигранную Тьме рабыню за волосы, Матей рывком подтащил ее к краю бассейна.