Крестовые походы можно было бы оживить, хотя Европа достаточно обескровлена и дух авантюризма почти выветрился из голов безземельных феодалов, но для этого требуется золото, сотни тысяч перперов[3]. Ни для кого из нас не секрет, что государственная казна пуста, как никогда, и мне, к сожалению, всё чаще приходит на ум поговорка: «Беден — значит, виновен вдвойне».
— Однако я не исключаю прибытия новых отрядов из перечисленных мною стран, — добавил дипломат, заметив, какое удручающее впечатление произвели на окружающих его слова.
И хотя он не собирался щадить их чувств и был уверен, что из сказанного им многое известно димархам давно, ради объективности он продолжал:
— Всегда найдутся люди, неугомонные в жажде неизведанных ощущений и в поиске наживы. Готовые бросить на игральный стол единственное своё достояние — жизнь. Но чтобы их удержать, опять-таки нужно золото.
— Золото будет, — глухо произнёс Константин. — Я пойду на самые крайние, непопулярные меры, прикажу переплавить на монеты церковную утварь, но деньги для уплаты содержания наёмникам и добровольцам будут разысканы.
— Из услышанного мною здесь вытекает простой и ёмкий вывод — помощи ждать неоткуда, — лицо мегадуки плыло красными пятнами, — Разве что с Небес. Но пожелает ли Всевышний обратить к нам, к отступникам, свой лик?
Феофан развёл руками.
— Этот вопрос сложен для меня, — в его скорбном голосе звучали насмешливые нотки.
«Кощунство….. священные дароносицы — в звонкий металл….» — не слыша его, беззвучно шептал мегадука.
— Значит договор, подписанный главой католической церкви….,- Константин намеренно не закончил фразы.
— Первосвященник выполнил первую часть обязательства, — усмехнулся дипломат. — Две галеры с тремя сотнями солдат во главе с кардиналом Исидором уже в Константинополе. Не станем вдаваться в подробности, уточняя, что корабли и люди были наняты самим кардиналом и на его личные сбережения. Что касается второй части…. Что ж, бросить клич, зовущий к походу на неверных не составит труда. Но для сбора многочисленной рати необходимо время, не говоря уж о средствах. У нас же, как впрочем и у папского Рима, в запасе нет ни того, ни другого. В наш прагматичный век трудно вдохновлять на защиту слабого и обедневшего государства. И все же, несмотря ни на что, мы не оставляем усилий получить помощь от государств, мало заинтересованных в усилении османов. Вероятнее всего мы добьемся успеха, но времени осталось слишком мало.
Двери кабинета приоткрылись, пропуская лакеев с канделябрами в руках. Заменив свечи, они удалились так же тихо, как и вошли.
— Святейший Рим пустил по ветру свои обещания, — Нотар был уже не в силах сдержать яд в своём голосе. — А мы, глупцы, старались, ползали, стирая в кровь колени, в ногах тиароносного паяца в Ватикане, вымаливали прощение и мирный договор. Осквернена вера, память наших предков! Великий Храм смердит католицизмом, а взамен……
Император хлопнул ладонью по столу.
— Довольно травить свою душу. Сделанного вспять не воротишь.
— Брат наш, — повернулся он к Феофилу, — мы желаем услышать, что было предпринято для подготовки к отражению врага.
Протостратор подался вперед и слегка наклонил голову.
— Государь, мероприятия по укреплению обороны столицы были поделены между мной, стратегом Димитрием и мегадукой Лукой Нотаром на три равные доли. Мною осуществлялась обновление сухопутных стен Города, метательных орудий на них и заготовка боевых припасов.
После тщательного осмотра выявилось следующее: ветхость стен Феодосия[4] подошла к той грани, за которой следует разрушение. Оно происходит уже сейчас: многие камни под своей тяжестью выскальзывают из гнёзд. Для полного восстановления необходимо разобрать кладку и выложить стены заново. Но, поскольку в данное время подобный шаг не был бы оправдан даже для слабоумных, строители предпринимают все усилия сцепить известью и замешанном на битуме песке наиболее опасные участки. Во многих местах щели кладки забиваются свинцовыми гвоздями, заливаются костяным клеем.
Крепостной ров вокруг стен очищен от мусора, дренажная система приведена в порядок. На заполнение рва водой из реки Ликос потребуется около трех дней. Но я не считаю это целесообразным: затопленный водой ров может облегчить проникновение осаждающих к стенам. Враг непременно воспользуется плавучими мостками, плотами, плоскодонками, а так же пустыми бочонками и надутыми воздухом мехами из козьих и бараньих шкур. Более того, переправка небольших отрядов в ночное время будет практически бесшумной, что позволит им короткий срок перебить береговую охрану и попытаться овладеть участком стены. Или хотя бы заложить пороховые мины под первый ряд защитных укреплений. В отсутствии же воды эти преимущества осаждающих будут частично утеряны. Для перехода через ров они будут вынуждены заполнить его большим количеством сыпучих материалов — камнями, землей или щебнем. При глубине рва в десять саженей и вдвое большей ширине на это уйдёт немало времени. Будут ли эти работы проводиться днем или ночью, при свете факелов, значения не имеет: в любом случае враг попадёт под сильный обстрел стенных орудий. Как и всегда, перед штурмом, осаждающими начнут сбрасываться в ров бревна и фашины[5], которые нам не составит труда поджечь в любой выбранный нами момент. Огненная преграда страшнее водной: переправившиеся под стены штурмовые отряды будут полностью отрезаны от основных сил и легко истребятся защитниками — достаточно будет одной вылазки.
Следующая за протейхизмой[6] стена частично приведена в годность, осталось только распределить и расставить метательные орудия. Третий, основной уровень защитных стен находится в наиболее плачевном состоянии и восстановительные работы в последние дни ведутся именно на нем. Большая часть каменщиков переведена на ремонт башен: при штурме они непременно попадут под основной удар. Я мог бы сейчас огласить количество и виды имеющихся у нас метательных и огнестрельных орудий, но прошу согласия василевса передать слово стратегу Димитрию, поскольку я из-за недостатка времени перепоручил ему часть своих обязанностей.
Палеолог вопросительно взглянул на императора.
Константин кивнул головой. Стратег выпятил скрытую курчавой бородой челюсть, повернул голову к василевсу и заговорил. Говорил он долго. Его глухой, рокочущий голос заполнял собой всё помещение, заставлял подрагивать огоньки свечей. Он перечислял метательные механизмы, от примитивных фрондибол, напоминающих колодзенного журавля, до усовершенствованных баллист, схожих с огромными, в три человеческих роста арбалетами, стреляющих заостренными бревнами в обхват толщиной. Посетовал на ветхость кладки стен, которым отдача крепостных пушек приносила вреда не меньше, чем удары вражеского тарана.
— Интенсивный огонь ядрами и рассыпными пулями может быть открыт только в критические для защитников дни, — убеждал он.
— Рассыпные пули? — Константин удивленно поднял брови.
— Недавнее изобретение инженера Иоганна Немецкого, — пояснил протостратор.
— Более десятка свинцовых пуль упаковываются в промасленную бумагу и закладывается в жерло пушки вместо ядра. Выстреливая широким веером, они поражают большее чем обычно количество вражеских солдат. При дальней стрельбе пули зашиваются в пропитанную селитрой и набитую порохом холстину, которая ещё в полете разрывается, выстреливая своим содержимым в разные стороны.
— На башнях так же размещены сифоны для подачи сильных струй горящей нефти, — продолжал стратег, — На платформах устанавливаются котлы для разогрева вода, смолы и свинца. Железные желоба для подачи кипящих жидкостей протянуты от котлов к самым стенам.
Запасы зажигательной смеси достаточно велики, их должно хватить на поджёг не только подступов к Константинополю, но и части Золотого Рога. Мастера огненных дел заготавливают новый состав, который воспламеняется при соприкосновении с водой: его основа — маленькие зернышки какого-то сплава, образующегося после сильного прокаливания в железных ретортах смеси поташа, соды и угля. Этим составом будут снабжены все экипажи ромейских кораблей. Помимо того, нашими техниками усовершенствованы особые снаряды, полые изнутри и начинённые порохом — после выстрела они с большой силой взрываются, приземляясь на территории противника.
