«Немедленно доставить в Апиа и этот злополучный пакетик, и самого самоанца. Кстати, как он себя чувствует и как объясняет всё произошедшее с ним?» — гласила радиограмма главы научной делегации на подлодку.

Ответ: «К Апиа подойдем сегодня вечером, станем на рейде в трех милях от берега. Мальчика не допрашивали — он говорит только по-самоански, а переводчика у нас нет. Себя он называет Мауи».

Вечером пришла очередная радиограмма с подлодки от капитана: «Стоим на рейде. Ищем мальчишку».

«Вы, что в прятки с ним играете!? Будьте серьезнее, капитан!»

«Глубоко сожалею, уважаемый академик, но в прятки играет он сам — мальчик удрал с лодки…»

«Доставьте немедленно пакетик!»

Ответной радиограммы не было долго. Наконец: «Увы… Мальчишка прихватил с собой и пакетик…»

Как на это сообщение реагировал темпераментный глава научной миссии, читатель легко представит сам….

Искатели Сына Солнца, подсохшие и согревшиеся, подошли к берегу и…не обнаружили своей пироги! Разочарование постигло всех, кроме Павлика:

— Ура! Мауи уплыл на нашей лодке! Он жив!

— Тише! — предупредил Эдвард. — Мы не знаем их намерений.

«Они» — это самоанцы, боевые пироги которых расположились вдоль берега острова, насколько мог охватить глаз из глубины небольшой бухты, где стояли обескураженные искатели тайны заповедного острова.

— Да это наши, с Уполу! Позовем их! — Полеа приготовился было издать приветственный свист, но капитан Эдвард Лонг прикрыл ему рот твердой рукой.

— Повторяю: мы не знаем их намерений. Учтите: только трое из нас — Валиса, Полеа и я — имеем полномочия от фоно жрецов на поиски Сына Солнца. Остальные — нарушители табу. А нарушивших табу ждет…

— Знаю — сожжение на костье, — мрачно напомнил Родик. Полеа тут же скрылся в прибрежных кустах, а Павлик не преминул рассказать несведущим о своем подвиге по спасению Родика от обезумевшего Полеа, «там, в деревне». И ребятам, и бабушке Валисе взгрустнулось на миг при воспоминании о далекой и милой России.

— Надо уходить в лес, — предложил кок. Он полагал, что предстоящая кара грозит больше всего ему.

Никто больше не высказал своего мнения, но все, как по команде, спрятались вслед за Полеа в кусты. Наблюдая оттуда, они видели, как от эскадры пирог отделились две и направились прямо в бухту. Пироги причалили не к самому удобному месту, а ближе к кустам, где наши искатели, каждый по-своему, приготовились к встрече гостей, Валиса и Полеа вышли к прибывшим с листьями папоротника — знак дружелюбия, Женя с ребятами залегла в канаву, Эдвард притаился рядом и снял беретту с предохранителя, а кок пополз к лесу. Один из гребцов вылез из пироги и, стоя по колено в воде (ведь остров — табу и для него!) объявил по-английски и по-самоански:

— Достойнейший вождь Валиса Азахау! Почтенный Полеа! Вас ждут на Уполу — по запретному острову бродят американские и русские бандиты, продолжать свои поиски вам опасно. Мы вывезем вас и ваших товарищей в безопасное место — да, и товарищей тоже. Вожди Уполу готовы разрешить поиски Сына Солнца также и вашим друзьям. Их, кажется, трое? Пусть выходят!

— Нет, нас… — хотела поправить говорившего Валиса, но вставший во весь рост Эдвард перебил её:

— Нас ровно шестеро: трое легально работающих, и три нелегала, весьма полезные люди.

Лонг сознательно умолчал о коке, который скрылся в лесу.

В одну пирогу усадили Валису, Эдварда и Полеа, в другую — Женю и ребят. «Ясно, что нас разделили по признаку «нарушители табу» и «уполномоченные», — подумал Родик. — Но зачем?». Обе пироги со спасенными искателями и ещё одна, в которой, помимо гребцов, находились вооруженные ружьями самоанцы, двинулись вдоль берега, по внешней стороне кольца оцепления. Да, остров действительно был взят в кольцо самоанских лодок; вот почему удалился американский квадролет.

Женя вскоре убедилась, что дружелюбие, которое обещал англоязычный посол, проявляла лишь команда лодки, пассажирами которой они были. С лодок же, составляющих кольцо оцепления, неслись неодобрительные возгласы, а иногда и угрозы расправы. Только пирога с «уполномоченными» приветствовалась всеми. Женя обратила также внимание, что лодки с пассажирами плыли вдоль кольца оцепления в юго-восточном направлении. Значит, они обойдут заповедный остров с юга, хотя ближайший путь на Уполу — на север. С этим согласился Родик. Они говорили на родном языке, будучи уверенными, что их конвоируют самоанцы. Но один из гребцов внимательно прислушивался к их разговору. Это усилило возникшую тревогу. Развязка наступила в тот момент, когда лодки подошли к юго-восточной оконечности острова: из-за мыса появилось судно, похожее на рыболовецкий траулер без опознавательных знаков. И тут же всколыхнулась спокойная вода в скопище пирог, они заплясали как в ритуальном танце у костра, а прозрачный, чистый после грозы воздух стал сизым от вонючего дыма: это рулевые на лодках с пассажирами одновременно завели закамуфлированные моторы, и все три лодки ринулись от кольца в сторону судна. Возникло замешательство; вожди пирог не успели договориться о взаимодействии, как лодка с Валисой, Эдвардом и Полеа оказалась под прикрытием неизвестного судна. Опомнившись, вожди пирог оцепления открыли пальбу по двум другим лодкам, у которых были менее мощные моторы. С конвоирующей пироги открыли ответный огонь. Завязался настоящий бой. Спасаясь от пуль, Женя и ребята легли на дно лодки. Двое из трех гребцов, не успевшие укрыться, а также и рулевой, были сражены. Потеряв управление, лодка пошла кругáми. Ближе всех к мотору оказалась Женя. Имея некоторый навык, она, не вставая во весь рост, схватила ручку управления, и поддав газа, направила пирогу в открытую воду, в сторону от «рыболовецкого» судна и от конвоирующей лодки.

— Женя, куда ты!? — всполошился Павлик. — Веди на корабль!

Родик молча кивком головы указал Павлику на судно: там на палубе два сержанта держали Эдварда Лонга, который уже был в наручниках и что-то кричал. В шуме моторов и криков вождей можно было только догадываться, о чем. Для Жени его слова доносились так: «Женя, береги себя! Я вернусь!» Избежавший пуль безоружный гребец лодки попытался оттащить Женю от мотора, но Павлик во время огрел его по голове веслом. Несмотря на трагичность ситуации, Родик поаплодировал отваге друга. В конвоирующей пироге, которая стала преследовать лодку, управляемую Женей, вдруг заглох мотор: пулей разбило карбюратор. Вторая пуля, посланная прицельно, пробила топливный бак. На воде разлилось маслянистое радужное пятно, успокоив волнение моря на месте сражения. Лучи полуденного солнца, отражаясь от маслянистой поверхности, создавали причудливую игру красок, и будь Мауи на этом месте, он решил бы, что Сын Солнца вернулся…

Эдвард, не в силах помочь своей девушке и её «братьям», с болью и надеждой наблюдал за развитием событий. Временами ему удавалось разглядеть рыжую кудрявую головку, впервые увиденную им на чудесной маленькой речушке Эйвон в новозеландском Крайсчёрче, и тогда преобладала надежда. Вдруг на месте приветливо сверкающего «сына Солнца» взметнулся столб пламени и дыма — вспыхнуло разлившееся горючее. Пламя растекалось во все стороны, металось и взмывало вверх. Только раз мелькнула рыжая головка среди такого же красного пламени и исчезла навсегда. Эдвард не в состоянии был узнать, что произошло дальше с лодкой, Женей, Павликом и Родиком: в этот момент кто-то умелым ударом ребра ладони в область шеи лишил его сознания. А «рыболовецкое» судно с командой в форме ВМС США быстро уходило на юг, увозя Эдварда, Валису, и Полеа в сторону Восточного (Американского) Самоа.

Американцы придумали хитроумный сценарий похищения с помощью самоанцев, живущих на Восточном Самоа, но спектакль не удался. Наши молодые герои благополучно удрали как от восточных, так и от охраняющих остров западных самоанцев. Удрали, попав в плен другого коварного врага — бескрайние просторы океана… Лодка, правда, имела мотор, но горючего в баке едва ли хватило бы, чтобы добраться до ближайшей суши — так заявил, конечно, Родик. Пока же решили дрейфовать, так как на видимом с лодки горизонте ничего не появлялось. Все сидели молча, изредка невольно поглядывая на тела двух убитых самоанцев. Раненый самоанец, пострадавший от удара Павлика, вдруг тихо произнес по-английски: